Страница 32 из 58
Люблю белый шоколад, это такая вкуснотища, и я распаковала плитку, отломала от неё кусочек, и засунула в рот.
Завтра я всё узнаю, позвоню попозже Андрею. Завтра, кстати,
возвращается из командировки Максим, а послезавтра Аську
выписывают.
И учудила же она с именем для дочки, ещё бы Клотильдой её обозвала, наверняка обзывали бы колодой в школе.
Это в Италии это имя нормальное, как у нас, например, Катерина, но не в России. Кстати, Клотильдой звали дочку самого Кипренского, знаменитого русского художника, которому Пушкин в ответ на картину, портрет, написал поэтическое посвящение. И с тех пор Кипренского называют
« любимец моды легкокрылой », эта фраза крепко прижилась. У него жена была итальянкой, намного моложе него, но его в своё время обвинили в педофилии по отношению к ней.
Правда, неофициально, высший свет просто объявил ему бойкот. Он просто покровительствовал сиротке из Италии, а спустя десять лет, когда она достигла совершеннолетия, женился на ней.
Много пересудов таит в себе история, и я её так люблю. Для многих моих знакомых, просто ниже плинтуса, копаться в пыли времени, но мне на чужое мнение как-то плевать.
Когда дело касается чисто человеческих качеств, то это важно, каждый должен думать о каждом. Как в коллективе, каждый должен входить в положение другого, а не устанавливать дурацкие каноны, и не самодурствовать.
И с чего мне это в голову вдруг пришло? Эти прописные истины, это наша жизнь.
Я невольно зевнула, веки уже слипались, и спать хотелось немилосердно, и я сама не заметила, как провалилась в сон.
Утро встретило нас солнышком, и я сбежала вниз, весёлая, довольная, и обнаружила в холодильнике эклеры.
Анфиса Сергеевна сама их готовит, и домашние эклеры в сто раз лучше покупных.
- Овсянка в кастрюльке, а эклеры с крем-брюле, - сухим тоном сказала мне свекровь, и налила мне кофе из джезвы.
- Не сердитесь на меня, - сделала я умоляющее лицо, - я не хотела вас пугать, и вы могли нам всё испортить. Стали бы дёргаться, и спугнули бы его.
- Ладно, - махнула она рукой, - садись, там есть ещё эклеры с
шоколадным кремом. Но всё равно, с твоей стороны это очень
безответственно, в доме же дети.
- Дети спят в кроватках, - пожала я плечами, - а рядом с ними
по няне, и они заперты.
- А что насчёт взрослых? – прищурила глаза Анфиса Сергеевна.
- А ему приказ был дан, лишних трупов не делать. И маску одеть, чтобы мордой лица не семафорить. Короче, у меня всё было под контролем, и полон дом милиции.
- Авантюристка, - рубанула с плеча Анфиса Сергеевна, а я улыбнулась, и занялась завтраком.
Съела вкуснейшую овсянку с ванилином, пару эклеров за чашкой кофе, схватила кожаную папку с документами, сумочку, и выбежала из дома.
В издательстве меня уже ждали, и пол дня я посвятила тому, что изучала обзоры, статьи, и пробные рубрики.
Где-то в середине дня попросила Лену принести кофе с шоколадным пирожным, и только принялась за еду, дверь в мой кабинет распахнулась, и влетел Максим.
- Привет, - плюхнулся он на стул, - как твои дела?
- Ругать меня пришёл? – со вздохом спросила я, и откусила от пирожного.
- Тебя не ругать, тебя бить надо, - покачал он головой, - я же тебя просил, не лезть никуда.
- А я и не лезла, - пожала я плечами, поймала его суровый взгляд, и сочла за благо объяснить, - про Инну Петровну разговора вообще не было, ты велел мне не лезть в дело Алевтины.
- Это дело напрямую связано с убийством старушки, - сквозь зубы процедил Максим, - и ты полезла, невзирая на то, что я тебе запретил.
- Да не ругайся ты, я же тебе убийцу на блюдечке с голубой каёмочкой подала.
- Подала, - кинул на меня свирепый взгляд Максим, - ты мне проблему создала. Не Константин убийца Колесниковой.
- Ты это о чём? – изумлённо протянула я, - я же отдала Андрею кассету, и Константина взяли на месте преступления.
- Взяли, - Макс кинул на меня мрачный взгляд, - и он сразу каяться стал. Александра в первую же секунду сдал.
- Так в чём проблема? – не сводила я с него глаз.
- Вообщем, не захотел он один отдуваться за всё содеянное, но
от убийства открестился. Слушай, - он вынул из кармана диктофон, и включил его.
- Начальник, я вам говорю, не убивал я старушку. Колесников нанял меня для убийства своей матери, дал пять штук сначала, в качестве аванса. Я пошёл на дело, в дом пробрался. Прямо за домом его матери одна парочка себе ход для тайных свиданий прорыла, и я через него пролез. Колесников их засёк, но сделал вид, что не заметил их, для своих целей решил использовать. Вообщем, я туда пролез, на второй этаж поднялся, и слышу разговор. Даже не разговор, диалог был односторонний. Старушка там говорила: « Думаешь, если убьёшь меня, тебе станет легче? Исчезнет вечный укор? Давай, столкни меня с лестницы, теперь я хоть с Полем буду, потому что люблю его без памяти. А тебе придётся расплачиваться за всё содеянное. Но ты не думай, я попросила одну девушку о помощи, и я уверена, она остановит тебя. И я благословляю её на это. Думаю, она и о лисичке позаботится, она хороший человек. » А потом я грохот услышал, и крик тоже. Спрятался, и только топот слышал, я в шкафу был. Выглянул, смотрю, старушка на полу, Алевтина звонит куда-то, и я убежал. А Колесникову соврал, не хотел деньги возвращать, сказал, что я старушку хлопнул. Получил ещё пять штук, и убивать никого не надо.
- Но вы собирались застрелить Эвиву Миленич, - сказал ему Андрей.
- Вы об этой сыщице? Хотел, лишние бабки не помешают, но эта сыщица оказалась хитрой. Не зря Колесников на уши встал, да только всё зря, она хитрей нас оказалась, « жучок » Колесникову подсунула.
Макс выключил диктофон, и я уставилась на него во все глаза.
- И что теперь ты мне хорошего скажешь? – сурово осведомился он.
- Что он врёт, - неуверенно произнесла я.
- Ни капельки не врёт. Мы его на детекторе лжи проверили, правду он сказал.
- Капец! – только и смогла вымолвить я.
- Вот тебе и капец! – раздражённо воскликнул Максим, - и больше ни во что не лезь. Подкинула нам докуку, думали, что с Инной Петровной несчастный случай произошёл, а тут убийство. Прокурор нас всех на уши поставил, генерала от души прочихвостил, а тот нас. Ему « висяки » не нужны, а мне не нужно, чтобы мне по мозгам ездили.
- Не злись на меня, - выпятила я губки, и захлопала ресницами.
- Вынуждаешь, - пожал он плечами, и я засунула ему носок туфли под штанину.
- Что ты делаешь? – подскочил он на месте.
- Угадай с трёх раз, - и я забралась на стол, - моего мужа не было два дня, а это целых два дня без любви.
- Мракобесие, - он кинулся ко мне, и мы с грохотом свалились со стола...
- Ты дикая кошка, - отпустил он мне комплимент, застёгивая на ходу брюки, поцеловал меня на прощание, и быстро смылся.
Всё-таки он не такой резкий и страстный, в отличие от Димы.
- И что это было? – влетел в кабинет Генрих.
- Ты это о чём? – приподняла я бровь.
- О твоём муже, - рявкнул он на меня, - вы на целый час заперлись в кабинете, а потом он вылетел, встрёпанный,
заправляя рубашку в брюки. Здесь, вообще-то, редакция, а не дом терпимости.
- О своих задачах я помню. Какие-то ещё будут вопросы?
- Будут, - кивнул он мне, и хлопнул дверью, а я села в кресло.
Вот это да! Такого поворота я меньше всего ожидала, и теперь не знаю, с какой стороны за это браться.
Похоже, придётся звонить Марату, и выяснить у него, кто ещё может рассказать о семействе Колесниковых. И я вынула мобильник.
- Привет, подружанка, - со смехом сказал Марат, - однако, вы и учудили. А эта женщина – действительно твоя мать?
- Действительно, - довольно подтвердила я, - впечатлило?
- Да она хлеще моей, - со стоном сказал Марат, - она такая по жизни, или просто играла?
- Она такая по жизни, и моему мужу здорово от неё достаётся.
- Знаешь, я ему от души сочувствую, и сейчас пришёл к выводу, что мне не нужна порочная красавица с перчиком. Мне нужна простая девушка, скромная, блондинка.