Страница 12 из 58
Одобрительный смех вокруг.
— Товарищ старшина, — спрашивает матрос Богач, — а откуда вам известно, что немцы в этот момент «мама» кричат? Ведь далеко до них, не слышно...
— Да так предполагаю. Если тебе, например, угодит осколок в то место, куда попало тому фашисту, ты другого зараз и не придумаешь крикнуть, как «мамо!»
Новый взрыв хохота. Да, остер язык у этого минометчика.
— Молодец старшина! — хвалю я его. — У вас не только мины, но и слово меткое.
— Как можем, товарищ полковник, — скромничает Смешко.
Я спрашиваю краснофлотцев:
— Ужинали сегодня?
— Обедали в походе, ужинали только что, — отвечает за всех главный старшина Сидоренко. [48]
— Вот и хорошо. А завтракать будем на новом месте. Собирайтесь в поход.
— А мы думали, заночуем, — разочарованно вздыхает кто-то из моряков. — Ноги так и гудят.
— Знаю, что устали все, но противник обходит нас. Замешкаем — в окружении окажемся.
Договорились с Мальцевым: пропустив последние наши армейские части, он в четыре утра, как и другие батальоны, снимется с позиций.
Бойцам удалось поспать час — полтора. Но многие не знали и минуты покоя. К таким относились разведчики. Прежде чем трогаться в путь, нужно было провести разведку дорог и окрестностей. Небольшие группы моряков отправились в поиск. Они не только вели наблюдение, но и по возможности беспокоили противника, старались посеять панику, нанести урон.
Взвод батальонных разведчиков во главе с лейтенантом Павликовым и секретарем партбюро политруком Шурпенковым подъехал на машине почти к самому Джанкою и внезапно обстрелял остановившуюся здесь на ночь вражескую автоколонну. Среди гитлеровцев переполох. Кричат, стреляют куда попало. Разведчики не стали дожидаться, когда этот разворошенный улей придет в себя. Свернули и скрылись в темноте.
В пятом батальоне пойти с разведчиками вызвался начальник штаба старший лейтенант Надтока. Он настолько увлекся, что перерезал вражескую колонну у Тагайлы. Разведчики забросали немецкие машины гранатами и такой шум подняли, что фашисты, пожалуй, и до утра не опомнятся. А наш отряд без потерь вернулся в свой батальон.
Конечно, все это пока лишь мелкие, случайные эпизоды, но и они нас радуют: моряки наши не страшатся врага, им не терпится вступить с ним в схватку.
Батальоны идут по дороге. Усталые люди спешат изо всех сил. Но двигаемся медленно. Эх, если бы посадить нашу бригаду на автомашины! Трудно сражаться, когда враг на колесах, а ты пеший.
Мы меняем позиции, а тылы наши остаются на станции Биюк-Онлар. Над ними нависает угроза. Противник может их разбомбить с воздуха, а то и захватить в свои руки. [49]
— Поеду спасать наши боезапасы. Без них не повоюешь, — сказал комиссар Ехлаков. С группой бойцов он садится в машину и отправляется на станцию.
Светает. Разведка доносит, что колонны противника пришли в движение. Мы стремимся опередить врага, чтобы перерезать ему путь к Симферополю, а он спешит отрезать дорогу к отступлению в Севастополь и Керчь нашим войскам. Временами мы движемся с ним, как говорят моряки, на параллельных курсах, задевая друг друга флангами, и тогда возникают короткие, но яростные стычки.
Новый командный пункт бригады решено развернуть в районе железнодорожного разъезда Темеш. Туда отправились на штабной танкетке заместитель начальника политотдела полковой комиссар Сергеев и инструктор политуправления флота старший политрук Карпов. Проследив за отправкой наших последних подразделений, еду туда и я. Сказываются бессонные ночи. Откинувшись на спинку переднего сиденья «эмки», я то и дело засыпаю. У каждой развилки дорог шофер Сафонов будит меня, и мы определяем свое место по карте. Погода на редкость хорошая. Воздух по-осеннему прозрачен, ласково светит нежаркое солнце. В селении Авель останавливаемся у колодца. Пастух, бородатый старик, наливает в длинный деревянный желоб воду, поит стадо коров. Спрашиваем его, не видел ли он немцев.
— Да что вы! Откуда им тут быть? — удивляется старик.
Едем дальше. Вот и железная дорога. Шлагбаум переезда открыт. Но не успели мы приблизиться к нему, как справа выкатились грузовики. Их около десятка. Они окутаны пылью, и мы не можем сразу рассмотреть, что это за машины. Сафонов первым почувствовал недоброе. Резко затормозив, он вполголоса произносит:
— Товарищ командир, немцы!
Теперь и я вижу, что в кузове переднего грузовика рядами сидят солдаты в касках и немецких мундирах мышиного цвета. В руках — автоматы. Гитлеровцы удивленно смотрят на нас. Наша «эмка» зеленого цвета, в который гитлеровцы окрашивают свои машины. Так что, возможно, немцы приняли нас за своих офицеров. А может, и поняли, что перед ними русские, да решили вдруг, [50] что мы загорелись желанием им сдаться. Во всяком случае, по нас не стреляют.
— Назад! — приказываю Сафонову.
Тот крутит «баранку», рывком включает скорость. Я хватаю автомат. Увидев, что мы поворачиваем, гитлеровцы открыли огонь. Кузов «эмки» изрешечен пулями. Одна из них впивается мне в левую руку. Брызжет кровь. Испугавшись за меня, Сафонов сбавляет ход.
— Гони! — кричу ему. — После перевяжем.
Низко пригнувшись на сиденье, мы на последней скорости мчимся по дороге. Гитлеровцы посылают в погоню мотоциклистов. Близко от нас стали рваться снаряды: враг успел установить пушки. Сафонов сворачивает с дороги, и машина запрыгала по целине. Неожиданно спускает правое переднее колесо. Мы продолжаем гнать. Порванная покрышка совсем отвалилась. Едем на диске. Трясет отчаянно. Кажется, наша «эмка» вот-вот рассыплется. Но пока еще терпит. Мотоциклисты вслед за нами сворачивают с дороги, но езда по целине у них не получается, они отстают.
Старенькая «эмка» оказалась чудесной, выносливой машиной. Громыхая, скрипя, чихая, она вынесла нас до самого Авеля, который мы покинули полчаса назад. И только здесь, у околицы селения, сдала. Замолк перегревшийся мотор.
К нашей радости, нас тут встречают свои. Это строительный батальон, приданный нашей бригаде. Вот только когда разыскал он нас.
Знакомлю командира батальона с создавшейся обстановкой, и приказываю занять оборону фронтом к Темешу. Врач батальона наскоро забинтовывает мне руку. В это время на мотоцикле подъезжает начальник разведки бригады полковник Красников. Сажусь к нему на заднее сиденье, и мы направляемся навстречу нашим частям, чтобы развернуть их в боевой порядок.
На полпути нам встречается штабная «эмка». Из нее выходит высокий худой генерал в пенсне.
— Вы — полковник Жидилов?
— Так точно, — отвечаю, недоумевая, откуда он меня знает.
— Что с вами? — спрашивает генерал, заметив, что я запачкан кровью и весь в пыли. Рассказываю ему о своей встрече с немцами. [51]
— У вас есть карта?
Достаю из полевой сумки карту. Генерал предлагает подробно доложить обстановку. Выслушав меня, он прямо на моей карте пишет приказ:
«Командиру 7 БМП, полковнику Жидилову.
Вверенной Вам бригаде к утру 31 октября занять рубеж: Княжевичи, Старые Лезы, перехватывая дороги, идущие от Саки. 510-й и 565-й артполки к утру 31 октября выйдут на рубеж Софиевка.
Генерал-майор Петров. 16 ч. 45 м.»
— Вы теперь переходите в мое распоряжение. Артполки, которые я указал, будут поддерживать вашу бригаду.
Генерал жмет мне на прощание руку и усаживается в машину. А я все смотрю на него во все глаза. Так вот он какой, генерал Петров, командующий прославленной Приморской армией!
Теперь у меня забота, как оповестить подразделения о новой задаче. У Сарабуза встречаем наш третий батальон. Посылаю его в новый район обороны — к селению Кульчук. Красников остается встречать наши подразделения и направлять их к Сарабузу.
Что там с нашим КП под Темешем? В полдень штаб бригады на трех автомашинах со взводом охраны подошел туда с востока. Их заметил вражеский самолет-бомбардировщик и, спикировав, сбросил бомбы, но промахнулся на добрых триста метров. У восточной окраины Темеша наши товарищи обнаружили знакомую штабную танкетку. В разбитой машине лежали бездыханные тела политработников Сергеева и Карпова. А от группы связистов, которые ехали сюда первыми, чтобы оборудовать командный пункт, и следа не осталось. По-видимому, они тоже все погибли. Возглавляли эту группу начальник связи бригады майор Бекетов и его заместитель старший лейтенант Белозерцев.