Морские истребители

Когда зарулил на стоянку после третьего вылета, солнце уже зашло. Почувствовал усталость. Не хотелось покидать кабину своего «ячка». Не подвел он меня, когда взлетал с раскисшего аэродрома, не подвел и в тяжелых схватках с «мессерами», там, где было надо, выкладывался до предела. И ни разу не «чихнул», не закапризничал, не отказал из-за усталости. Какой ты молодец сегодня! Такую выносливость и завидную резвость в бою тебе дали умелые и заботливые руки моего механика Толи Шаронова.

Мысли прерывает голос Анатолия:

- Товарищ командир, передали, что Сергей Денисов живой!

- Кто сказал?! Где он? - Куда только девалась усталость. Меня перехватывает старший техник А. Гриль. Стал рассказывать новости:

- Сергей Денисов жив, но тяжело ранен, в госпитале, в Краснодаре. Сбили Ивана Ивановича Протасова и Сашу Костючкова. Несколько летчиков первой и второй эскадрилий на подбитых машинах произвели вынужденную посадку.

Меня обрадовало известие, что Сергей жив. Но сообщение о гибели Протасова и Костючкова не только огорчило, но и вызвало недоумение. Как могло произойти такое? Оба они опытные воздушные бойцы, лучшие летчики нашего полка. Случай? Да, наверное, случай! Случай на войне нередко играл и счастливую роль. Но практика убедила, что в большинстве своем случаем управляет человек. И чем больше боевой опыт, чем выше уровень тактического мышления бойца или командира, чем выше интеллект, тем выше вероятность постижения сущности явлений и событий, достижения успеха, победы в бою.

Захожу в землянку. Здесь необычная тишина, слышен только громкий голос Тарасова в соседней комнате, он докладывает на командный пункт о выполнении боевой задачи. Акулов и Котов растянулись на нарах и о чем-то тихо разговаривают. Понятно, что они сегодня устали: более четырех часов были в воздухе, около трех часов вели воздушный бой. Я смотрю на маленького, щуплого на вид Акулова и невольно думаю: «Как же он может выдерживать такие тяжелые нагрузки? Железный он, что ли?» Спросил, что известно о Денисове.

- Жив твой дружок. Только поломался здорово при вынужденной посадке, - коротко ответил Акулов.

В комнату вошли Тарасов и Румянцев. Вид у них тоже уставший, хотя ребята они были крепкие, особенно Тарасов. Никто не помнил случая, чтобы он пропустил боевой вылет или же заикнулся об усталости.

- На сегодня все. Больше вылетов не будет, - сказал он. - Завтра опять прикрывать десант. В штабе полка подбивают бабки. По предварительным данным, сбито более десятка «юнкерсов» и «мессеров». Мы потеряли Костючкова и Протасова. Денисов жив, ранен, в госпитале. А сейчас на машину - ив столовую.

Только теперь мы почувствовали голод, весь день почти ничего не ели, проглотили лишь несколько витаминных шариков, которыми нас пичкал врач полка майор Максимкин.

В столовой с аппетитом съедаем все, что нам приготовили заботливые повара. Ужинали вместе с летчиками второй эскадрильи. От них и услышали подробности некоторых событий. Кроме Костючкова они потеряли еще два самолета. Старший лейтенант Петров на подбитом самолете чудом «приткнулся» на песчаную косу Тузла в Керченском проливе. При посадке повредил ногу, теперь несколько дней придется ходить с помощью палки. Сегодня в перерыве между боевыми вылетами я уже видел одну вынужденную, когда «як» с поврежденными рулями и пробитым фонарем кабины с ходу произвел посадку «на живот», подняв облако желтой грязи и зарывшись мотором в жидкий грунт. Оказалось, что это был самолет моего товарища по учебе в аэроклубе и училище младшего лейтенанта П. Дровнина. «Мессеры» попали ему в хвостовое оперение, а один снаряд угодил в кабину, разорвался, осколками летчик был ранен в лицо. На плохо управляемом самолете, залитый кровью, Дровнин с большим трудом дотянул до аэродрома и посадил машину с убранными шасси.

На следующий день погода испортилась и боевых вылетов не было. С большой нагрузкой работал технический состав. Днем и ночью кипела напряженная работа. В разные места Таманского полуострова на автомобилях разъезжались группы технического состава, предпринимались поистине героические усилия, совершалось, казалось бы, невозможное по доставке самолетов с места вынужденной посадки на ближайший или свой аэродром. В тех случаях, когда не представлялось возможным это сделать, с самолетов снималось буквально все: мотор, приборы, оборудование, даже капоты, - и все это бережно сохранялось и использовалось в качестве запасных частей и оборудования при ремонте и восстановлении других самолетов. Умелые руки техников-фронтовиков дали вторую жизнь многим боевым машинам.

Схватка с «белолобым»

Опять день тяжелых испытаний, день непрерывных воздушных схваток над Керчью. 12 февраля с раннего утра и до захода солнца летчики нашего полка группами шесть - восемь самолетов Як-9, чередуясь с «лаггами» 25-го полка, прикрывали десант от налетов гитлеровской авиации. Воздушные бои носили упорный характер с наращиванием сил с обеих сторон. В первых же вылетах мы заметили появление «мессеров» с белыми коками, которые дрались особенно упорно. Позже нам стало известно, что на этих самолетах летали фашистские асы из группы «Букет роз». Каких только названий не придумывали гитлеровские вояки…

В первом же вылете мне довелось схватиться с белолобым «мессером». При подходе к линии фронта с командного пункта наведения «Мрамор» передал по радио воздушную обстановку:

- «Яки», будьте внимательны, на малой высоте ползает четверка «худых».

Это сообщение насторожило всех нас. Невольно левая рука двигается с сектором газа вперед: необходимо иметь побольше запас скорости. Для сохранения места в строю начинаем наш излюбленный маневр «ножницами». Я на этот раз иду со своим ведущим Б. Акуловым и опять замыкающим в нашей восьмерке. Очевидно, первым могу попасть под удар «мессеров». Через несколько минут в наушниках слышен голос «Мрамора».

- «Яки!» «Яки»! Вас атакуют «мессеры»! - взволнованно кричит наводчик.

Почему так волнуется «Мрамор»? Откуда же нам могут угрожать «мессеры»?

Внимательно осматриваю воздушное пространство, особенно сверху сзади. Никаких «мзссеров» не вижу. Все в порядке. Но в то же время понимание того, что тревожные слова относятся именно к нам (ведь в воздухе кроме нашей восьмерки больше «яков» нет), заставляет еще и еще раз крутить головой. И опять в наушниках тревожный, переходящий в крик голос:

- «Яки»! «Яки»! Вас атакуют «мессеры»! Куда же вы смотрите? Уходите!

Заставляю себя еще раз быстро и в то же время внимательно, по определенной системе, которую так упорно осваивал в учебных воздушных боях, осмотреть заднюю полусферу: сначала слева, вверху - сзади, снизу - сзади; затем в том же порядке переношу взгляд вправо, вверху - сзади, внизу - сзади… В самый последний момент мой взгляд ловит почти под нами, на фоне серо-желтой земной поверхности белые кресты и белый нос вражеского самолета. «Мессер» уже открыл огонь, от его носа потянулись огненные вожжи…

Наглый и хитрый попался враг! Вот, оказывается, какой маневр он избрал - решил нанести внезапный удар снизу, откуда мы его меньше всего ожидали. На фоне земли, действительно, его очень сложно заметить.

Мгновенно, по сути дела инстинктивно, резко бросаю машину вправо, что есть силы жму на правую педаль… В первую очередь надо уйти от смертельной трассы и одновременно, как можно быстрее, развернуться носом на «мессера», не дать ему возможности продолжить атаку и поразить моего ведущего. В этот же момент успеваю нажать кнопку передатчика и крикнуть всего два слова:

- Сзади «мессер»!

Закручиваю машину в правую глубокую спираль, от резкого взятия ручки на себя она несколько раз вздрагивает, пытаясь самопроизвольно уменьшить крен… Огненные шары от «мессера» проходят рядом. На несколько секунд теряю врага из виду. Описав почти полвитка нисходящей спирали, снова увидел «мессера». Убедившись, что его заметили и атака сорвалась, он левым полупереворотом попытался уйти вниз. Вверх ему уходить никак нельзя, там вся наша группа, и он немедленно попадет под удар «яков»… Бросаюсь вслед за «мессером». Он совсем рядом. Дистанция не больше 100 метров - выгодная и очень удобная позиция. Накладываю нос своего «яка» на силуэт «мессера» и ловлю его в прицел. Нажимаю на гашетку, трасса проходит мимо, справа сзади… Какая досада! Не прекращая огня, выношу центр перекрестия вперед, вот теперь нормально, вижу яркие вспышки разрывов снарядов на фюзеляже противника. Но «мессер» не горит и не падает, а пытается оторваться от меня вниз, к земле. Все мое внимание и усилия сосредоточены на том, чтобы не отстать от врага, не дать ему уйти. У самой земли, в момент вывода из пикирования вновь открываю огонь, корректируя упреждение по трассе. Надо непременно попасть по кабине и по мотору, в самые уязвимые места самолета противника. Отчетливо вижу несколько вспышек снарядов на носу «мессера». «Теперь не уйдешь, «белолобый»!» Продолжаю вести огонь. Безотказно работает мое оружие - пушка и пулемет, выбрасывая смертельные порции металла по врагу.