Страница 18 из 25
Человек, который чинит сломанные вещи и уходит, не дожидаясь благодарности… Так было с пистолетом. Так уже много лет происходит с отбившимися от рук машинами Бэкстера. Чудак по имени Джо, которого годы не берут и который с любой поломкой справляется…
В голове Гранта родилась одна мысль, он поспешил отогнать ее. Не надо тешить себя надеждой. Знай присматривайся, задавай невинные с виду вопросы, держи ушки на макушке… Да поосторожнее выспрашивай, не то сразу замкнутся, что твоя устрица.
Непонятный народ эти горяне. Сами для прогресса ничего не делают и себе ничего от него не желают. Распростились с цивилизацией, только лес и поле, солнце и дождь над ними хозяева.
Места для них на Земле хватает, на всех хватает. Ведь за последние двести лет население сильно поредело, пионеры полчищами отправлялись осваивать другие планеты Солнечной системы, насаждать в других мирах земные порядки.
Вдоволь места, земли и дичи…
А может быть, правда на их стороне? Помнится, за те месяцы, что он бродит по здешним горам, эта мысль посещала его не раз, в такие минуты, как сейчас, под теплым домашним одеялом, на удобном, шершавом кукурузном матрасе, когда ветер шепчется в драночной кровле. Или когда Грант, примостившись на изгороди, глядел, как золотистые тыквы греют бока на солнце.
Что — то зашуршало во мраке: матрас, на котором спали мальчуганы. Потом по доскам тихо прошлепали босые ноги.
— Вы спите, мистер? — шепотом.
— Никак нет. Забирайся ко мне.
Мальчуган нырнул под одеяло, воткнул ему в живот холодные подошвы.
— Дедушка вам говорил про Джо?
Грант кивнул в темноте:
— Он сказал, что Джо давно уже здесь не показывался.
— И про муравьев говорил?
— Говорил. А ты что знаешь про муравьев?
— Мы с Биллом недавно нашли их, это наш секрет. Никому не говорили, вы первый. Вам небось можно сказать, вы от правительства к нам присланный.
— И что, муравейник на самом деле стеклянным колпаком накрыт?
— Ага, накрыт… Да это… это… — Мальчуган захлебывался от возбуждения. — Это еще что! У муравьев этих самых тележки есть, а из муравейника трубы торчат, а из труб дым идет. А потом… а потом…
— Ну, что потом было?
— Потом мы с Биллом оробели. Не стали больше глядеть. Оробели и дали тягу.
Мальчишка поерзал на матрасе, устраиваясь удобнее.
— Нет, это же надо, а? Муравьи тележки волокут!
Муравьи и в самом деле тащили тележки. Из муравейника в самом деле торчали трубы, и они извергали крохотные клубы едкого дыма — признак плавки металлов.
С колотящимся от волнения сердцем Грант присел подле муравейника, глядя на тележки, которые сновали по дорожкам, теряющимся среди кочек. Туда идут пустые, обратно — груженные семенами, а то и расчлененными насекомыми. Знай себе катят, весело подпрыгивая, малюсенькие тележки, запряженные муравьями!
Плексигласовый купол, некогда защищавший муравейник, стоял на месте, но он весь потрескался и выглядел так, словно он исчерпал свою роль и нужда в нем пропала.
Муравейник стоял на изрезанном склоне, спадающем к утесам над рекой; огромные камни чередовались с крохотными лужайками и купами могучих дубов. Глухое место — должно быть, здесь редко звучит голос человека, только ветер шелестит листвой да попискивают зверушки, снующие по своим потайным тропкам.
Место, где муравьи могли существовать, не опасаясь ни плуга, ни ноги странника, продолжая линию жизни без разума, которая началась за миллионы лет до того, как появился человек, и до того, как на планете Земле родилась первая абстрактная мысль. Ограниченная, застойная жизнь, весь смысл которой сводился к существованию муравьиного рода.
И вот кто — то перевел стрелку, направил муравьев по другой стезе, открыл им тайну колеса, тайну выплавки металлов. Сколько помех для развития культуры, для прогресса убрано тем самым с пути этого муравейникам.
Угроза голода, надо думать, одна из них. Избавленные от необходимости непрерывно добывать пищу, муравьи получили досуг, который можно было использовать на что — то другое.
Еще одно племя ступило на путь к величию, развивая свое общество, заложенное в седой древности, задолго до того, как тварь, именуемая человеком, начала осознавать свое предназначение.
Куда приведет этот путь? Чем станет муравей еще через миллион лет? Найдут ли, смогут ли найти человек и муравей общий знаменатель, чтобы вместе созидать свое будущее, как сейчас находят этот знаменатель пес и человек?
Грант покачал головой. Сомнительно… Ведь в жилах пса и человека течет одна кровь, а муравей и человек — небо и земля. Этим двум организмам не дано понимать друг друга. У них нет той общей основы, которая для пса и человека сложилась в палеолите, когда они вместе дремали у костра и вместе настораживались при виде хищных глаз в ночи.
Грант скорее почувствовал, чем услышал шелест шагов в высокой траве за своей спиной. Живо встал, повернулся и увидел перед собой мужчину. Долговязого мужчину с покатыми плечами и огромными ручищами, которые оканчивались чуткими белыми пальцами.
— Это вы Джо? — спросил Грант.
Незнакомец кивнул:
— А вы субъект, который охотится за мной.
— Что ж, пожалуй, — оторопело признался Грант. — Правда, не за вами лично, но за такими людьми, как вы.
— Не такими, как все, — сказал Джо.
— Почему вы тогда не остались? Почему убежали? Я не успел поблагодарить вас за починку пистолета.
Джо смотрел на Гранта, не произнося ни слова, но было видно, что он от души веселится.
— И вообще, — продолжал Франт, — как вы догадались, что пистолет неисправен? Вы за мной следили?
— Я слышал, как вы об этом думали.
— Слушали, как я думал?
— Да, — подтвердил Джо. — Я и сейчас слышу ваши мысли.
Грант натянуто усмехнулся. Не очень кстати, но вполне логично. Этого следовало ожидать, и не только этого…
Он показал на муравейник.
— Это ваши муравьи?
Джо кивнул, и Гранту снова показалось, что он с трудом удерживается от смеха.
— А что тут смешного? — рассердился Франт.
— Я не смеюсь, — ответил Джо, и Грант почему — то ощутил жгучий стыд, словно он был ребенком, которого нашлепали за плохое поведение.
— Вам следовало бы опубликовать свои записи, — сказал он. — Можно будет сопоставить их с тем, что делает Вебстер.
Джо пожал плечами.
— У меня нет никаких записей.
— Нет записей?
Долговязый подошел к муравейнику и остановился, глядя на него.
— Вероятно, вы сообразили, почему я это сделал? — спросил он.
Грант глубокомысленно кивнул.
— Во всяком случае, пытался понять. Скорее всего, вам было любопытно посмотреть, что получится. А может быть вами руководило сострадание к менее совершенной твари. Может быть, вы подумали, что преимущество на старте еще не дает человеку единоличного права на прогресс.
Глаза Джо сверкнули на солнце.
— Любопытство, пожалуй. Мне это не приходило в голову.
Он присел подле муравейника.
— Вы никогда не задумывались, почему это муравей продвинулся так далеко, потом вдруг остановился? Создал почти безупречную социальную организацию и на том успокоился? Что его осадило?
— Ну хотя бы существование на грани голода, — ответил Грант.
— И зимняя спячка, — добавил долговязый. — Ведь зимняя спячка что делает — стирает все, что отложилось в памяти за лето. Каждую весну начинай все с самого начала. Муравьи не могли учиться на ошибках, собирать барыш с накопленного опыта.
— Поэтому вы стали их подкармливать…
— И отапливал муравейник, — подхватил Джо, — чтобы избавить их от спячки. Чтобы им не надо было каждую весну начинать все сначала.
— А тележки?
— Я смастерил две — три штуки и подбросил им. Десять лет присматривались, наконец все же смекнули, что к чему.
Грант указал кивком на трубы.
— Это они уже сами, — сказал Джо.
— Что — нибудь еще?
Джо досадливо пожал плечами.
— Откуда мне знать?