Амет-хан Султан

- Знатно ты его угостил! - услышал Амет-хан в шлемофоне голос Гареева. - Хорошо работаете, ребята!

- Да и вы неплохо утюжите, - ответил Амет-хан, глядя на горящие на земле танки.

Еще три дня ожесточенных воздушных боев и вот он, освобожденный Симферополь, город юности Амет-хана, откуда он начал свой путь в небо. Не удержался молодой капитан, поехал на свой аэроклубовский аэродром. Широкое летное поле на окраине города было неприглядным кладбищем немецкой авиационной техники. Это тоже была работа наших штурмовиков и бомбардировщиков. Обломки «мессеров», обгоревшие ос-танки «юнкерсов» и «фоккеров» вызывали, конечно, удовлетворение, но уж очень неуместны они были на его родном - первом аэродроме…

Чудом сохранилось целым серое здание, где до войны располагались учебные классы Симферопольского аэроклуба. Амет-ха прошел по пустынным гулким коридорам, заглянул в знакомые комнаты, забитые разбитой радиоаппаратурой. Похоже, в аэроклубе располагалась немецкая радиостанция.

А вот и кабинет его первого инструктора Петра Мефодьевича Большакова. Длинный, за всю комнату стол, высокий, узкий шкаф з углу. Именно в этом шкафу висела под замком заветная летная кожаная куртка, которую инструктор выдавал каждому курсанту только перед полетом. Амет-хану показалось, что прошла целая вечность с того дня, когда он выпрашивал у Петра Мефодьевича куртку, чтобы покрасоваться в ней перед родичами - дагестанскими канатоходцами. А было это всего шесть лет назад…

Подавленный, вернулся Амет-хан Султан после экскурсии по местам своей юности. В эскадрилье его ждал комиссар полка. Николай Верховец по-прежнему использовал каждую паузу между боями, чтобы встретиться с летчиками, почувствовать их настроение, поделиться новостями с фронтов.

- Что-то, Амет, настроение у тебя какое-то смурное, - проговорил комиссар полка, который хорошо изучил характер комэска-3. - Радоваться надо! Скоро, считай, дома будешь!

- Так-то оно так, товарищ комиссар полка, - грустно улыбнулся Амет-хан. - Ходил вот на свой аэроклубовский аэродром, вспомнил курсантские годы…

Амет- хан нервно закурил папиросу. Помолчал и комиссар полка. Пусть капитан успокоится. Трудно таким, как он, молодым, спокойно вспоминать безмятежное предвоенное время. В тех же аэроклубах юным курсантам постоянно твердили, что «если завтра война, если завтра поход», то никакой враг не устоит перед могуществом Красной Армии. И они свято верили этим словам, были убеждены, что так и будет. Чем объяснить, как примириться с тем, что испытали с первых дней войны эти аэроклубовские курсанты?…

- Ладно, Амет, повспоминал - и хватит, - нарушил молчание Николай Верховец, кладя на стол пачку газет. - Здесь последние номера армейской газеты, почитай раздай своим летчикам. Есть кое-что интересное и для нас.

Амет- хан стал просматривать верхние газеты. Вот вчерашний номер армейской газеты «Сталинское знамя» от 12 апреля 1944. На первой полосе броский заголовок каз Верховного Главнокомандующего генералу армии Ф.И. Толбухину, командующему 4-м Украинским фронтом.

… В боях за освобождение Крыма, в числе других воинских соединений… отличились летчики авиации генерала Хрюкина».

Амет- хан опустил длинный список взятых войсками фронта городов и поселков и с радостью прочел:

«Сегодня, 11 апреля, в 21 час, в столице вашей Родины - Москве, от имени Родины произвести салют в честь войск 4-го Украинского фронта 20 артиллерийскими залпами из 224 артиллерийских орудий».

«3начит, салют в Москве был и в нашу честь, - удовлетворенно подумал Амет-хан, складывая газету. - Надо сегодня после ужина прочитать приказ всем летчикам эскадрильи».

Амет- хан понимал, что комиссар полка не зря принес эту газету. Впереди еще были бои за освобождение южного побережья Крыма и хорошее настроение истребителей всегда подмога в схватке с фашистскими летчиками…

Уже на следующий день предположение Амет-хана оправдалось. После Сталинграда он не помнил таких ожесточенных воздушных боев, какие развернулись над Севастополем. Этот город, последнюю свою опору в Крыму, гитлеровцы защищали, не считаясь ни с какими потерями. Здесь молодой командир эскадрильи выдержал еще один труднейший экзамен на мастерство летчика-истребителя…

Воздушный бой шел над Северной бухтой Севастополя. Противник Амет-хана на истребителе «Фокке-Вульф-190» оказался опытным летчиком. Он искусно избегал прицельного огня, умело маневрировал. Амет-хан понял, что фашист решил измотать его, заставить нервничать, допустить ошибку. И тогда он решил «подыграть» вражескому летчику. Он совершил маневр, будто выполнял желаемое противником. И когда торжествующий фашист пошел на сближение, уверенный, что теперь уже советский самолет никуда от него не денется, Амет-хан неожиданно с переворотом пропустил над собой «фоккер» и выпустил вслед ему длинную очередь. Горящая вражеская машина врезалась в берег бухты Северной.

Теперь Амет-хан имел полное право пролететь над Алупкой. Еще несколько минут назад спокойный в бою, он с трудом сдержал волнение, когда увидел знакомые улицы, скалистые вершины Ай-Петри. Амет-хан уменьшил скорость, развернулся над склоном горы, где белел заветный домик…

- Не удержался, Паша, - виновато сознался он потом Головачеву на аэродроме. - Хотелось убедиться хотя бы в том, что цел дом родителей. Может, уже на днях сумею их навестить, если, конечно, живы. Однако этого Амет-хану пришлось ждать дольше, чем он думал. Бои за освобождение Севастополя продолжались. Во время полета на другой день Амет-хан заметил западнее Балаклавы группу «Фокке-Вульф-190», пытавшихся бомбежкой остановить наступавшие советские пехотные части.

По численности вражеских самолетов было значительно больше, но комэск-3 все же дал своим летчикам приказ атаковать «фоккеры».

Шестерка советских истребителей дерзко вклинилась в строй фашистских машин. Чувствуя свое количественное превосходство несколько «фоккеров», отбомбившись, вступили в бой. Амет-хан в том бою сбил один из «фоккеров» и помог своему ведомому поджечь другой.

Это была последняя воздушная схватка захватчиков третьей эскадрильи над Севастополем.

7

10 мая 1944 года Севастополь был полностью освобожден. Казалось, сама привода южного побережья Крыма праздновала долгожданный день - буйно цвели деревья и кусты, солнце заливало ласковой теплотой разрушенные города и поселки.

Впервые за годы войны летчики 8-й воздушной армии были выведены на отдых. Странно и непривычно было не получать ежедневных боевых приказов, не бежать по сигналу ракеты к стоянкам самолетов, не драться в небе с фашистами до последнего патрона, а часто и до последнего вздоха.

Наступил, наконец, долгожданный и для Анет-хана Султана день. Еще в Севастополе он узнал, что отец и мать живы, благополучно пережили оккупацию Крыма. Командование разрешило капитану краткосрочный отпуск, чтобы навестить родителей.

И вот в солнечный майский день шумная группа летчиков 9-го гвардейского полка на двух машинах направилась в Алупку: Амет-хан напомнил своим боевым друзьям о приглашении, которое они получили еще в донских степях.

Готовились к встрече с сыном и Султан с Насибой. Амет-хан сумел сообщить родителям, что приедет не один, а с группой однополчан. Гостеприимные и хлебосольные хозяева домика на склоне Ай-Петри заволновались.

- Чем же мы встретим дорогих гостей? -

расстроенно приговаривала Насиба, пересматривая свои скудные припасы. - На стол-то что будем ставить?…

- Ничего, мать, они люди военные, не осудят, - успокаивал жену Султан, сам прикидывающий с утра, где бы достать пару кувшинов хорошего вина.

Весть о приезде Амет-хана не стала секретом и для соседей, родственников Наси-бы. Все они потянулись к дому Султана. Кто-то принес чашку риса для плова, кто-то - стакан топленого масла, а кто и несколько яичек. К полудню, когда накрыли стол во дворе, Насиба облегченно вздохнула. Конечно, набор блюд, их разнообразие не сравнить с довоенным праздничным столом. Однако хозяйка дома и этого не ожидала - спасибо людям, помогли, кто чем мог