Страница 4 из 4
1922.
Баллада о старом тралере
Он недвижим, он дряхлеет между Пароходов, скинутых с учета, Плесенью одевших корпуса… Здесь живут между камней не свежих Катера с чиновничьей заботой Да скрипят ревизий голоса. Так стареют вещи налегке: Капитан за водкой в кабаке, И компас, заброшенный без цели, Кожанной отшельник кельи, Револьвер в карманном подземельи. Слово: смерть — печатал так легко ведь Черный, полированный станок, Как и тралер, он отведал крови, И врага на траверсе стерег. Но теперь безмолвен барабан — Букв свинцовых старое изданье, Цензор тишине обрек, и вот Никуда уже который год От таможни полосатой зданья, Якорного, ржавого шатанья — Крепок рук веревочных аркан… Тралер спит и видит сон пока: — Он бродит, море шевеля, И всюду минные поля, Весь мир покрыт одной волной, И корабли идут стеной, Победой душу веселя — Но всюду минные поля. За плеском — плеск, и все в огне — И флот прославленный на дне. И сотни рук и сотни труб Ведут с акулами игру. Кто возвращается со дна? Опять над морем тишина… И море мирно, как земля, Но всюду минные поля. В порту над темною водой Вдруг встрепенется тралер сонный, И весь дрожит, палач седой, Предсмертной грезой увлеченный… А это только ветер в бок Его ударил, и замолк…1921–1923.
Всадники
Под ремень, ремень и стремена Звякнули о сумы — переметы, Пальцы на поводьях, как узлы, Желты, не велики, не малы, — Погрызи, дружок, железо — на! Город спит, устал, до сна охоч, Просверкали над домами, Над седыми ребрами дворца, В ночь, в поля, без края, без лица, В черную, лихую зыбь и ночь. Ни подков, ни стойла, ни овса, Ледяная, длинная Двина… — Эй, латыш, лови их на прицел, Сторонись, покуда жив и цел! Гривы бьют о дюны, о леса. Крик застыл у часовых во рту, Раскололся пограничный столб, А за киркой море и луна, Корабли шершавей полотна, Молниями шпоры на лету, И рука над гривою тверда, И над картой пролетает глаз, Отмечает знаками черед, Веткой — рощу, паутиной — брод, Кровью — села, пеплом — города. Весь избит копытом материк, Если б жив был опытный астролог, Он бы перечел сейчас коней, Масть узнал — цвет глаз, копыт, ремней… Над горами льдин прозрачный крик. В паутине веток кровь хрустит, Лондон под передними ногами, Дувра меловая голова, Франции прогорклая трава, И в аркан свиваются пути. Простонал над рельсами экспресс, Под копытом шпалы пополам, Дальше некуда, отсюда весть, — Здесь! — сказал один, и третий: — здесь! — Здесь! каких еще искать нам мест. Утром встали, спавшие беспечно На камнях, дорогах, на стенах Кто-то выбил, выжег, положил След разбитых кровью жил, Точно когти звезд пятиконечных.1922.