Страница 33 из 51
1 Царю Шигалею был дан не Звенигород, а Касимов. В ^Звенигороде сидел Дербыщ Али - бывший астраханский царь.
2 Те: «сг испорчен. Исправное чтение дано по Mittheilungen aus der livlandi-
schen Geschichte. Bd. XV. Heft. 1. S. 129.
126
IV
Автобиография Генриха Штадена (л. 69 об. - 97).
(69 об.) В этой последующей части и описании можно узнать, как я, Генрйх Штаден, прибыл в Аифляндию, а из Аифляндии в Москву, как я пребывал там у великого князя и как милосердый бог избавил меня из рук и из под власти этих нехристей и опять вер рул в Германию.
(70). Я, Генрих Штаден, сын бюргера, родился в Алене, который лежит в округе Мюнстер, в одной миле от Бекума, в 3 милях от Мюнстера, в одной миле от Гамма и в двух - от Варендорфа. В Алене и других окрестных городах живет много моих родных, из рода Штаденов.
Мой отец был хорошим, благочестивым, честным человеком; звали его - Вальтер Штаден Старый, ибо мой двоюродный брат, теперешний бургомистр в Алене, носит имя Вальтера Штадена Младшего. Мой отец скончался тихо в мире с бодрой уверенной улыбкой и радостным взором, обращенным ко всемогущему богу. Имя моей матери Катерина Оссенбах; она умерла во время чумы.
Родители мои жили около восточных ворот, в первом доме по правую руку, если итти в город; там три дома пристроены один к другому; в них-то и жили мои покойные родители, как и подобает благочестивым супругам-христианам. Теперь в том доме живет моя сестра вместе со своим мужем дворянином Иоганном Галеном.
Мой брат, Штаден Бернгард, служит пастором в Уэнтропе и викарием в Алене.
127
(Об.) Когда в Алене я настолько выучился, что мог подумать о выборе профессии и намеревался стать пастором, разразилось неожиданное несчастье: меня оклеветали, будто я ранил в школе одного ученика в руку шилом, из за чего родители наши друг на друга подали в суд.
Между тем из Лифляндии прибыл мой двоюродный брат Стефан Говенер, бюргер йз Риги. „Братец! - сказал он мне,- поезжай со мной в Лифляндию; тогда тебя никто не тронет!".
Когда мы выходили с ним за ворота, с нами вместе был мой шурин ратман Франц Баурман. Он взял терновую ветку и сказал: „Дай-ка я взбороню дорогу так, чтобы Генрих Штаден не мог ее опять отыскать".
В Любеке я попал в дом моего двоюродного брата Ганса Говенера. Этот отправил меня с тачкой возить землю на городской вал. А по вечерам я должен был приносить полученные мною расчетные марки, с тем, чтобы все они были налицо, когда он потребует вознаграждения.
Шесть недель спустя, вместе с моим двоюродным братом я отплыл на Ригу в Лифляндию. Там я поступил на службу к Филиппу Гландорфу - суровому господину - члену городского совета. И я опять должен был работать на городском валу. Здесь пришлось мне совсем горько.
(71) В виду наступления великого князя с постройкой вала очень спешили. А раздатчик марок заболел и поручил мне раздавать марки. Тут я так снабдил себя марками, что мне не пришлось уже больше работать на валу, и я мог спокойно прогуливаться по валу и осматривать его. Так я изучил, как следует насыпать или сооружать вал. Но мой двоюродный брат Стефан Говенер заметил: „Не хорошо ты это делаешь!". И я сбежал тогда и пришел в замок Вольмар.
Здесь я поступил на службу к амтману Генриху Мюллеру и принялся за изучение сельских ливонских порядков (Hovesgebrauch): меня так часто секли, что я сбежал и пришел в мызу Вольгартен.
Там хозяйка замка спросила меня: „Умеешь ли ты читать и писать?". „Я умею читать и писать по латыни и по немецки", ответил я. Ее приказчик Георг Юнге обманывал ее, а.потому она предложила мне: „Я доверю тебе все мои имения; мои фогты научат тебя. Только будь честен, а я тебя не оставлю". „Но мне же только 17-18 лет", возразил я. - Так, я стал приказчиком в мызах Вольгартен, Паткуль, Меллупенен и
128
Udren. Но муж хозяйки, самый богатый человек в стране (об.), Иоганн Бокхорст скончался. Взамен него появился Георг Го- хрозен: он женился.на вдове и увез ее с собой в Гохрозен. Тогда же из Германии пришел родственник Иоганна Бокхорста и получил в наследство все имения последнего.
Я же отправился дальше…
Стал я купцом и пришел к замку Каркус, где начальником был тогда Георг Вельсдорф. В то время Каркус, Гельмет, Эр- мес, Трикатен, (Руэн и Буртнек принадлежали Иоганну герцогу финляндскому, теперешнему королю Швеции. Но вот под Каркус подошли воинские люди с подложными грамотами на этот замок и выгнали оттуда Георга Вельсдорфа. Тогда-то отобрали и у меня мое добро, и я пошел к Гельмету.
Здесь держал свой двор граф Иоган Арцский. Герцог [финляндский] посадил его управлять этими шестью замками. Но граф заключил союз с великим князем, был за это арестован и в Риге казнен: растерзан раскаленными клещами. Я сам видел, как совершилась эта казнь.
Затем с одной только лошадью Я пришел в Вольмар к коменданту (gubematori) Александру Полубенскому. С польскими воинскими людьми он постоянно производил набеги на дерпт- ский округ и к нам (72) постоянно попадали в плен русские бояре с деньгами и [всяким] добром. Добыча делилась не поровну, а потому я и нз хотел доплачивать из того, что получил раньше. Как-то они захватили меня в городе, бросили в тюрьму и грозили повесить.
Вскоре, вдоволь насмотревшись на лифляндские порядки, которыми Лифляндия и была погублена, и видя, как хитро и коварно великий князь забирал эту страну, я собрался и ушел на рубеж.
Здесь опять пришлось- мне подумать о виселице. ~Ибо всякого, кто бе» кал, изменив великому князю, и кого ловили на границе, того убивали со всей его родней; равно как и тех, кто из Лифляндии хотел бежать тогда к великому князю, также ловили и вешали А из Дифляндии бегут теперь на Москву „великие роды" (die grossen Hanss) й [там] поступают на службу к великому князю.
Придя на границу, я заткнул перо для письма за шнур моей шляпы, за пазуху сунул кусок чистой бумаги и чернильницу, чтобы отговориться, таким образом, когда меня схватят.
129
~ Когда я перешел границу-реку Эмбах-и пришел в укромное местечко, я написал Иоахиму Шретеру в Дерпт (об.), чтобы тот запросил великого князя; и если великий князь даст мне содержание, то я готов ему служить, а коли нет, то я иду в Швецию; ответ я должен получить тотчас же.
Наместник выслал за мной одного дворянина (einen Boiaren), Аталыка Квашнина, с восемью всадниками. Он встретил меня приветливо и сказал: „Великий князь даст тебе все, что ты ни попросишь".
Когда я пришел в Дерпт в крепость к наместнику князю (!) Михаилу Морозову, последний жестами выказывал мне свое расположение и сказал: „От имени великого князя мы дадим тебе здесь поместья, если ты пожелаешь служить здесь великому князю. Ты ведь знаешь лифляндские дела и знаешь язык их". Но я возразил: „Нет! яхочу видеть самого великого князя!". Тогда наместник распрашивал меня, где теперь польский король. „В Польше я не бывал", отвечал я на это.
Тем временем ямские лошади и с ними один дворянин (ein Boiar) были уже наготове, и в шесть дней я доехал на ямских от Дерпта до Москвы, что составляет 200 миль пути.
Там я был доставлен в Посольский приказ, и дьяк Андрей Васильевич распрашивал меня о разных делах. И все это тотчас же записывалось для великого князя. Тогда же мне немедленно выдали память (Pammet) или (73) памятную записку: на основании ее каждый день я мог требовать и получать auf der Jam- t men1 - 1/8 ведра (Spa