Память любви

– Странно. Я не чувствую этого… Мне это все не знакомо.

– Ты вспомнишь, Ана. Ты уже начинаешь.

Но в его голосе не было радости, и ее сердце упало.

– Мы были счастливы, Лусио?

Он молчал, и в какой-то момент Ана засомневалась в том, что именно он ответит, и занервничала.

Его губы скривились, а темные глаза загорелись, и она подумала, что он похож сейчас на ангела в огне.

– А что ты думаешь? – спросил он.

Она глубоко вздохнула. Лусио сгорает от страсти к ней. Он любит ее. Она была в этом уверена. Но между ними было что-то, беспокоящее ее – У нас оказался неудачный брак? – с трудом спросила она.

Он стиснул зубы. На его лице отразилась мука.

– Все было не так плохо.

– А когда было хорошо?

Он молчал, и его молчание пугало ее.

– Лусио, когда мы были счастливы? – снова спросила она.

Он посмотрел ей в глаза.

– Когда мы были в постели.

Его слова все еще крутились в ее голове, пока она переодевалась к позднему ужину, традиционному для ее страны.

Облачившись в красное шифоновое платье с черными цветами, она расчесала волосы, надела золотые серьги и немного подушила волосы за ушами, запястья и область за коленями.

Лусио ждал ее в холле. Они впервые ужинали вместе, и ей нравилось, как эффектно и романтично выглядела столовая, освещенная приглушенным светом свечей. Льющаяся из магнитофона музыка добавляла вечеру некоторую загадочность.

Ужин был великолепен. Специально для Анабеллы Мария приготовила ее любимые итальянские блюда. После ужина они перешли в гостиную, чтобы выпить кофе и насладиться музыкой.

Ана сидела в кресле, подогнув под себя ноги, и медленно пила кофе. Несмотря на свое довольно смутное восприятие действительности, она чувствовала себя счастливой. Как это было возможно?

Может потому, что она не позволяла себе далеко заглядывать вперед. У меня будет время на все, думала она, а сейчас ей хотелось насладиться вечером с Лусио.

Поднося маленькую китайскую чашечку ко рту, Анабелла вдохнула запах свежеприготовленного эспрессо. Когда Лусио был рядом, эти маленькие радости опьяняли, и у нее было чувство, будто она владела всем миром.

– Ты такая красивая, Анабелла.

У нее по спине пробежали мурашки. Было так приятно, словно он дотронулся.

Ана подняла голову, и они долго смотрели друг на друга. Казалось, что жизнь остановилась, и она принадлежала сейчас его миру. Именно это и привлекало Ану с самого начала, даже до того, как она узнала его имя. Покой, чувство, что он знает то, чего не знает она, радость быть желанной. Ее не манили благополучие, деньги, связи. Простая энергетика – неуловимая, невидимая, – вот что привлекало в нем.

– Нам надо еще многое обсудить, – тихо сказал Лусио, ставя чашку с кофе на стол. – Я должен тебе кое-что сказать.

Она почувствовала тревогу, уверенная, что «многое» означает что-то плохое.

– Давай подождем до завтра, – попросила она, зная, что ей все равно придется столкнуться с неизбежным.

Он улыбнулся.

– Ты так похожа на Скарлет О'Хара. Вы с ней как близнецы.

Ее сердце заныло. Это была правда. У нее хорошо получалось тянуть время, избегать, притворяться. Ана всегда предпочитала мир фантазии.

– Ты слишком хорошо меня знаешь, – сказала она, чувствуя, что ее накрывает волна любви к Лусио, а их жизни сплетаются навсегда. Может, она этого и не помнила, но в сердце она чувствовала с ним связь.

– Поэтому мы должны поговорить, Ана. Часть меня не хочет разговаривать, хочет, чтобы все осталось по старому. Но ты и я… Мы давно не были так близки.

Она взглянула на него.

– Значит, нас это устраивает.

– Отречься друг от друга? Не думаю.

– Может, дело не в этом. Может… может, у нас есть второй шанс на любовь? Шанс все исправить.

Он закрыл глаза.

– Это очень обманчивое чувство. Раньше няне это нравилось, – его взгляд стал более глубоким, таинственным. – Ты была несчастна со мной, долго просила меня о разводе.

Ане хотелось закрыть уши. Ей не нравилось то, что она слышала. От этих разговоров она расстроится, а ей не хотелось расстраиваться сегодня вечером.

Это была великолепная ночь. Вечерний воздух был все еще теплым, двери балкона открыты, приглашая запах весенних цветов в дом.

Нет. Они не будут разговаривать об этом. Они вместе, а сейчас только это имело значение. Именно это ей сейчас было нужно.

Ана встала и подошла к Лусио, одну руку положила на плечо, а другую протянула ему.

– Потанцуй со мной.

– Ана.

– Мы больше не танцуем? – она подняла брови. Ты же любил танцевать. Ты хорошо танцуешь. Или я и тут все испортила?

Она смотрела, как он борется с собой, видела его сопротивление и желание. Как и прошлой ночью, он хотел ее. Как и прошлой ночью, он боялся. Боялся дотронуться до нее. Почему?

Он едва заметно улыбнулся.

– Ты не забыла. Я люблю танцевать.

– М-м-м…

Она чувствовала, что ее наполняет счастье, которое когда-то испытывала с ним. Она помнила его как молниеносную вспышку. Их любовь была как гроза. Ад и рай.

– Тогда покажи мне, – прошептала она, беря его за руки.

Анабелла почувствовала, как учащенно забился его пульс. Их энергия обжигала. Она уже и забыла, какие чувства испытывала, дотрагиваясь до него.

Она забыла, что удовольствие заканчивается болью.

Из магнитофона лилась медленная музыка, создавая романтическую атмосферу.

Лусио взял руку Аны и прижал к себе. Ее голова покоилась у него на груди, рядом с сердцем, но ей было неуютно, неспокойно. Она была словно в огне, чувствуя себя как жаркое на сковородке.

– У тебя сильно бьется сердце, – сказал он. – А мы еще даже не начинали танцевать.

Она ощутила его руку на своем запястье. Он считал ее пульс.

– Я в полном порядке.

Он наклонил голову и посмотрел ей в глаза.

– Да, ты в порядке.

Ее сердце забилось еще сильнее, губы пересохли. Лусио смотрел на нее так, как будто она была ванильным мороженым, со сладкой вишенкой наверху. Если бы он сейчас облизал ее всю сверху донизу!

– Чему ты улыбаешься? – спросил он, еще ниже склоняясь и целуя ее в голову.

Она чувствовала его дыхание. Он был таким большим, мускулистым. Она вздрогнула, когда он крепче прижал ее к себе.

– Этого я не забыла.

Он вздохнул, и Ана почувствовала, как его легкие наполняются воздухом. Она ощущала его великолепное тело. Она снова чувствовала себя женщиной – и это было прекрасное чувство.

– Я тоже этого не забыл, – прошептал он.

Медленно и нежно он поцеловал ее в шею, и волна блаженства разлилась по ее телу.

Во рту у нее пересохло, пульс учащенно бился.

Она погладила его по волосам.

– У тебя всегда были длинные волосы?

– Всегда, – улыбнулся он. – Ты не разрешала мне коротко стричься. Говорила, что если я это сделаю, то ты не будешь больше заниматься со мной любовью.

Она вздохнула. Ее тело ныло, и ей безумно хотелось заняться этим.

– Давай поднимемся наверх.

Она дотронулась губами до его подбородка и укололась о щетину. Лусио почувствовал ее губы на своих губах. Теплый влажный язык скользнул вниз по его шее, и мускулы Лусио напряглись, ему стало жарко и захотелось как можно скорее избавиться от одежды.

Но он не должен был этого делать.

– Я не могу, Ана! – он погладил ее обнаженные плечи и ямочку под шеей. – Я больше себе не доверяю.

Внезапно он почувствовал, что никогда не сможет быть рядом с ней и не хотеть ее, никогда не сможет побороть желание. Оно так сильно его обжигало сейчас, что он сгорал заживо.

– Не начинай снова.

Ана положила его руки себе на грудь. Он застонал. На ней не было бюстгальтера. Дотронувшись до ее мягкой груди, Лусио понял, что не может больше сдерживаться. Прошлой ночью он израсходовал всю свою силу воли.

– Ана, – сказал он, – ты меня мучаешь.

– Правда, радость моя? – прошептала она, слегка царапая ногтями его грудь.

Его влечение было таким сильным, что ему стало больно. Он не мог отказывать ей две ночи подряд.