Страница 4 из 53
Из всего села гепарда видел только Ленгер-ага. Однажды, спустившись с гор на равнину, Ленгер-ага наткнулся на следы гепарда. Даже он, умеющий читать следы как никто, принял их за след барсенка. Правда, идя по следу, он увидел, что шаг хищника слишком длинен для барсенка. Ленгер-ага слышал о том, что у горы Дегирмен живет гепард, но никто еще не видел его. И поэтому, взяв след зверя, Ленгер-ага все же не думал, что идет за гепардом. Мотоцикл был в порядке, и охотник погнал по следу. У та-марисковой лощины зверь остановился. Потом пополз на брюхе. Здесь зверь поднялся — следы четко отпечатались на песке. Но куда же он подевался? Дальше — ни зверя, ни следов. Старик слез с мотоцикла и стал осматриваться. На расстоянии пятнадцати метров он снова обнаружил следы хищника и следы джейрана, а чуть подальше — шерсть и кровь. Охотник понял, что это был гепард. Зверь уволок добычу под тамариск, насытился и остатки зарыл в песок под кустами. Если б не поздний час, Ленгер-ага продолжал бы выслеживать зверя и, возможно, увидел бы это. Но было поздно. И Ленгер-ага отправился домой. Он хотел с утра снова пойти по следу, но что-то его задержало. После этого Ленгер-ага много бродил по ущельям горы Дегирмен в поисках гепарда. Ему удалось определить дорогу, которой зверь выходил в пустыню и возвращался назад. Следы для Ленгер-аги были открытой книгой. И он с удовольствием читал эту книгу: он всегда знал, кто прошел до него и что произошло здесь недавно.
Как-то раз Ленгер-ага, вооружившись биноклем, спрятался на пути гепарда. До самого заката ждал он появления зверя. И лишь только солнце опустилось за горы, а отсветы его еще не исчезли, с облаков, на своей тропе появился гепард. Наконец охотник впервые увидел его. Животное, по цвету слившееся с окружающей природой, беззвучное и легкое, словно воздух.
Потом охотник еще не раз здоровался с гепардом.
...Когда в Ашхабадском зоопарке узнали о частых встречах лесника с гепардом, Ленгер-ага попросили выловить для зоопарка этого редчайшего зверя или его детеныша. Ленгер-ага согласился. Для начала охотник установил, что гепард утром возвращается из пустыни в горы и отлеживается в темных узких пещерах. А в жаркое время года зверь покидает пещеры и поселяется в зарослях ежевики на берегу ручья. Охотник полагал, что у подножия горы Дегирмен живет один гепард. Но однажды увидел две тени, промелькнувшие в овраге мимо него.
Сейчас Ленгер-ага сидит под ивой, пьет чай и ест чурек. Он пообещал Халыку показать гепарда. Охотник вспомнил, как однажды он положил на пути гепарда мясо. Зверь, почуяв запах человеческих рук, обошел это место метров за сто. Да, не так-то просто показать этого красавца мальчику.
Все мысли Халыка занимал клад, запрятанный у Красной скалы. А для Ленгер-аги клад был делом последним. Когда он один отправлялся на охоту, охота тоже для него становилась делом не первой важности. Самым важным для него была встреча с природой. Вот и сейчас он лежит, прислушиваясь к журчанью ручья. Он говорит Халыку, которому не терпится поболтать о кладе:
— Ты закрой глаза и послушай, что говорит ручей.
Халык закрыл глаза, и через пять минут ручей усыпил его. А Ленгер-ага лежал, закрыв глаза, и слушал. На противоположной стороне ручья верещали куропатки. Их голоса приближались. Ленгер-ага открыл глаза. При виде птиц лицо его просветлело, как светлеют травы после дождя. Птицы, не замечая его, приближались, распевая. Напившись у ручья, они снова запели и пошли по дороге назад. Ленгер-ага приподнялся, задев нечаянно ветку ивы. Куропатки с шумом взлетели. Ленгер-ага снова лег. Теперь, кроме ручья, не было слышно ничего. Старик уснул. За полдень зной спал. Ленгер-ага и Халык, взяв на плечи ружья, отправились к тропе гепарда. Не приближаясь к тропе, они свернули, стали взбираться на гору. Ленгер-ага знал, что гепард спит в зарослях ежевики. Но ему хотелось показать мальчику зверя, когда тот бесшумно пойдет по своей тропе — через гору на равнину. Они стояли на вершине пологой горы.
— Вот посмотри, вся эта раскинувшаяся перед нами равнина называется Серчемен. Здесь по ночам охотится гепард, а с рассветом он возвращается через горы вот в те заросли.
С полукилометровой высоты Халык смотрел на заросли, темневшие вдоль ручья на фоне золотисто-коричневых гор. Путники начали осторожно спускаться. Посредине горы Ленгер-ага остановился и кивнул на небольшое дерево арчи. Еще на вершине старик предупредил Халыка: не говорить, не шуршать камнями. Они опустились на землю возле арчи. Ветер дул им навстречу, стало быть, гепард их не почует, но может только услышать. И они затаились.
Солнце коснулось своим подбородком горных вершин. Теперь его лучи ласкали землю. И ущелье ожило. Внезапно над головами наших путников с шумом пролетела стая куропаток. «Кто бы мог спугнуть их? Кто-то идет в нашу сторону. Уж не он ли?»
И точно. По тропе плавно движется рыжеватый зверь. Ленгер-ага почувствовал такую радость, будто встретил давнего друга. А Халык не видел ровным счетом ничего. Ленгер-ага толкнул его в бок и указал глазами на зверя. Но сколько мальчик ни всматривался, ничего не видел. Старик поднял руку к его лицу, показывая, куда надо смотреть. Халык вытягивал шею, таращил глаза до боли и ничего не видел. Мало того, он шевельнул ногой и из-за полуботинка выкатился маленький камешек и с шуршанием покатился вниз. Зверь услышал его и, наморщив нос, стал принюхиваться. Не учуяв никакого запаха, он опустился на землю и слился с камнями. Теперь уж Халык его наверняка не увидит. Солнце село, наступили сумерки, и темнота скрыла зверя. Путники решили провести ночь под ивой.
Ленгер-ага уснул тотчас же. Однако Халыку не спалось. Ему казалось, что журчание ручья стало громче. Потом его напугал крик совы. А открыв глаза, он никак не мог отделаться от впечатления, что темнеющие скалы — это фантастические живые существа, и камни вокруг похожи на головы тигров, медведей или волков. Собравшись с духом, он бросил в них камешком и тут устыдился своей трусости. Вскоре он крепко заснул. Ленгер-ага, по привычке проснувшийся на рассвете, растолкал его.
— Вставай, верблюжонок, вставай! Халык открыл глаза.
— Ты, наверное, первый раз видишь восход солнца в горах? Вставай, полюбуйся.
Чтобы согнать сон, Халык залез в ручей. Ледяная, прозрачная вода обожгла его. Камешки на дне ручья просматривались как на ладони. Самое глубокое место было ему по колено. Халык окунулся раз-другой и выскочил из ручья.
Лучи солнца упали на вершину Дегирмена. А в ущелье висит едкий туман, он как будто зацепился за скалы. Мальчик наломал сухих сучьев. Старик развел костер. Они вскипятили чайник и принялись завтракать. Пили чай и ели чурек с жареной бараниной. Дыню решили разрезать, когда начнется жара. Потом они медленно ехали по неровной каменистой горной дороге. Чем дальше они ехали, тем скалы становились выше. Они совершенно поражали Халыка. Все вокруг казалось ему сказочным: и камни с двухэтажный дом, нависшие над дорогой, и горные клены на вершинах, казавшиеся отсюда с ладонь, и гулкий рокот ручья, и цветущие, перепутавшиеся кусты ежевики. И среди этой сказки едет Халык. И эта живая сказка не написана кем-то для Халыка, а он сам герой этой сказки. Он живет в ней, и кажется ему, что предстоит ему совершить что-то необычайное.
У отвесной скалы, уходящей вверх, дорога оборвалась. Из-под скалы выбивается ручей. На небольшой поляне, поросшей жухлой травой, стоит палатка. У самой скалы притулилась машина «газик». На огромном валуне сидит человек и курит. Услышав шум мотоцикла, он бросил папиросу и тщательно затушил ее сапогом. Потом с сияющим лицом, с распростертыми объятиями кинулся навстречу леснику.
— Как поживаешь, Ибрагим? — спросил Ленгер-ага, высвобождаясь из его объятий.
— Хорошо живу, ага. Как поживаете вы? Ваш сын стал на заводе начальником цеха. Бог даст, и директором будет. А этот — мальчик кто? — Ибрагим повернулся к Халыку и погладил его по голове.
— Как тебя зовут?
— Халык.
— Кем же ты доводишься Ленгеру-аге, Халык-джан?