Страница 52 из 52
— Не горюй, Станда! Разве ты один такой? Научишься ходить на протезе…
— Если бы вовремя прооперировали, может, ногу и сохранили бы… — вздыхает Станда, смахивая тыльной стороной ладони слезы, а на прощание спрашивает: — Придете еще?
— Постараемся, — обещает Владя. — Ты без нас тут не скучай…
Однако встретиться в госпитале еще раз им уже не довелось…
Владю вызывают к начальнику госпиталя.
— Товарищ лейтенант, получена телеграмма из вашего посольства, — сообщает ему начальник госпиталя. — Просят отправить вас в Москву.
— А как же операция?
— Сделают в Москве…
— Когда ехать?
— Десятого декабря.
Через несколько дней скорый поезд уже мчал поручика Владимира Эмлера в Москву…
На вокзале в Перемышле из переполненного состава выходят три пассажира. Два из них, элегантно одетые, старательно обходя лужи, образовавшиеся на булыжной мостовой, тащат в обеих руках тяжеленные чемоданы. Они совсем недавно прибыли из Англии, и все вокруг им в диковинку. Третий пассажир — а это не кто иной, как капитан Эмлер — несет полупустой рюкзак, в котором уложен продовольственный паек да вещи первой необходимости. Вместе им пришлось ехать от самой Москвы, но теперь их пути расходятся. Элегантные господа Шилинг и Томаш направляются в распоряжение правительственного делегата Франтишека Немеца, а капитан Владимир Эмлер после операции спешит на фронт, который проходит под Липтовски-Микулашем.
В штабе чехословацкой авиадивизии в Перемышле капитана Эмлера ждет приятная встреча с советским офицером Токаренко, старым знакомым по 1-й бригаде. Он собирается в Попрад, и в его «додже» есть свободное место.
— Поедем через Дуклю? — спрашивает Владя.
— Конечно через Дуклю, а как же иначе? — радостно восклицает Токаренко. — Должен же увидеть чех те ворота, через которые к чешскому и словацкому народам пришла долгожданная свобода…
По дороге Токаренко показывает Владе высоту 534 и Гирову гору, в боях за которые отдали свои жизни многие доблестные сыны советского и чехословацкого народов.
Водитель переключает скорость. Рев мотора нарастает — «додж» упрямо ползет вверх. На перевале он останавливается. Здесь тихо и пустынно. Спускающееся вниз шоссе теряется в мутной серой мгле. Задумчиво, словно печалясь о погибших, шумит лес.
— Вон там граница, — показывает на юг Токаренко. — А дальше — Чехословакия.
Владя благодарит советского офицера и медленным шагом направляется в сторону границы. Возле полосатого пограничного столба он останавливается, опускается на одно колено и припадает к родной земле — земле, политой и его горячей кровью…