Король-Уголь

— Он ездил в Северную Долину. Очень жаль, что вы с ним там не встретились.

— А как сейчас связаться с ним?

— Возможно, он еще в Педро. Позвоните о гостиницу «Америка».

Хал направился к телефону и через минуту услышал веселый голос своего будущего друга и соратника — Билли Китинга, а еще через несколько минут обладатель этого голоса уже стоял в дверях квартиры Мак-Келлера, стирая платком капли пота со своей лысеющей головы. Лицо, похожее на полную луну, сияло, как у Фальстафа, веселым жизнелюбием. Те, кто близко сталкивался с ним, знали, что он способен на чудеса преданности, как ньюфаунлендский дог. Несмотря на свою шарообразную фигуру, Китинг был завзятым газетчиком, живчиком-репортером до мозга костей.

Не успел он познакомиться с молодым шахтером, как забросал его вопросами, и Хал вскоре убедился, что наконец-то нашел нужного человека. Китинг точно знал, что надо спрашивать, и за несколько минут ему уже было известно все.

— Дьявол! — вдруг вскричал он. — Опаздываю к последнему выпуску! — Он вытащил часы и бросился к телефону.

— Дайте междугородную! — закричал он. — Междугородная! Дайте мне редактора городского выпуска «Уэстерн-Сити газетт»! Мне надо его срочно, прошлый раз, барышня, я прождал целых полчаса!

Он вернулся к Халу и задал ему еще несколько вопросов, делая заметки в записной книжке. Он отметил слова Хала о том, что стены не опрыскивались и не было запасных выходов, что теперь медлят с пуском вентилятора и скрывают число людей, оставшихся в шахте.

— Я знал, что они мошенничают! — подтвердил репортер. — Но я не мог докопаться до истины. Они приставили ко мне какого-то субъекта, который не покидал меня ни на минуту. Знаете такого Предовича?

— Еще бы! — сказал Хал. — Служит в лавке Компании. Однажды он меня обыскивал.

Китинг поморщился от отвращения.

— Вот он и был моим сопровождающим. Понимаете, как легко заставить шахтеров разговориться, когда рядом торчит такая гадюка. Я заявил управляющему: «Я здесь не нуждаюсь ни в какой охране». А он глянул на меня с подлой улыбочкой и говорит: «Нам будет неприятно, мистер Китинг, если с вами что-нибудь случится на вашей территории!» А я ему говорю: «Но вы же не считаете нужным охранять других корреспондентов?» А он мне отвечает: «Конечно, нет! Но ваша газета нажила себе столько врагов…» Тут уж я ему сказал: «Мистер Картрайт, бросьте валять дурака! Значит, вы решили шпионить за мной, пока я работаю над этим заданием?» А он мне тогда говорит: «Можете об этом так и написать, если вы думаете, что это понравится вашим читателям».

— Очень жаль, что мы с вами там не встретились, — сказал Хал. — Хоть бы вам попался кто-нибудь из нашей группы, потребовавшей контролера в весовой!

— Ах, значит, вы в курсе истории с контролером? — воскликнул репортер. — До меня дошел слушок об этом. Потому-то я сегодня здесь, в Педро. Мне сказали, что здесь есть какой-то шахтер Эдстром, которого выгнали из Северной Долины за то, что он мутил народ. Вот я и подумал:

«Надо его найти, что-нибудь от него узнать».

Хал и Мак-Келлер переглянулись со старым шведом, и все трое рассмеялись.

— Вот он своей персоной! — сказал Мак-Келлер.

— А вот и сам контролер! — договорил Эдстром, указывая на Хала.

В одно мгновение Китинг снова стал репортером и забросал их вопросами. Он решил назавтра дать статью о контролере, чтобы поддерживался интерес читателей к Северной Долине. Между этим фактом и катастрофой самая непосредственная связь: вот чем занимаются хозяева в Северной Долине, вместо того чтобы обеспечить рабочим безопасность!

— Я все это напишу сегодня после обеда и отправлю по почте, — сказал Китинг и, улыбаясь, прибавил: — Есть преимущество в том, что берешься за материал, которого не хотят печатать другие газеты, — не приходится бояться, что кто-нибудь перехватит такую сенсацию!

2

Китинг снова подошел к телефону, чтобы потормошить междугородную. Потом, ворча насчет того, что он опоздает передать сообщение для последнего выпуска своей газеты, он вернулся к Халу и начал спрашивать еще что-то о его жизни в Северной Долине. Мало-помалу он выудил рассказ о первой попытке юноши связаться с прессой и, выслушав все, откинулся на спинку кресла и так захохотал, что трясся точно студень на блюде, как поется в детской песенке.

— Нет, вы только подумайте, Мак-Келлер, — восклицал он, — кому этот юнец отдал материал — Грээму!

Шотландцу это показалось не менее смешным. Оба они объяснили Халу, что Грээм — политический репортер газеты «Игл», издающейся в Педро на деньги шерифа-императора. Грээм — шакал на службе у Альфа Реймонда. Он не брезгает никаким, даже самым грязным делом.

— Но он назвался корреспондентом Западного телеграфного агентства! — вскричал Хал.

— Совершенно верно, он и там служит, — подтвердил Билли Китинг.

— Неужели телеграфное агентство пользуется услугами шпиков «Всеобщей Топливной компании»?

На это репортер сухо ответил:

— Когда вы ближе узнаете нашу газетную кухню, вы поймете, что от корреспондента телеграфного агентства требуется только одно: уважать частную собственность. Если его символ веры — почитание частной собственности, он научится выискивать новости и соответственно их подавать.

Затем Китинг повернулся к шотландцу:

— Нет ли у вас в доме пишущей машинки, мистер Мак-Келлер?

— Есть, но старая, — ответил хозяин, — такая же развалина, как я.

— Ничего, я справлюсь! Я бы пригласил молодого человека к себе в гостиницу, но, мне кажется, ему лучше поменьше разгуливать по улицам.

— Это вы правы. Я бы даже посоветовал пойти с машинкой на второй этаж: там меньше опасности, что в вас всадят пулю через окно.

— Господи боже! — воскликнул Хал. — Где мы — в Америке или в средневековой Италии?

— Это империя Реймонда! — ответил Мак-Келлер. — Они застрелили моего друга Тома Бартона на пороге его собственного дома. Он боролся с их «избирательной машиной» и располагал доказательствами жульничества при подсчете голосов, которые собирался обнародовать перед судом.

Пока Китинг спорил с междугородной, старый шотландец старался втолковать Халу, что его жизнь находится опасности. Совсем недавно среди бела дни избили и бросили на улице в бессознательном состоянии одного из организаторов профсоюза шахтеров. Мак-Келлер присутствовал на суде, который кончился оправданием обоих бандитов, совершивших это преступление. Старшиной присяжных был содержатель кабака — один из прихлебателей Реймонда, а все остальные присяжные были мексиканцы, которые не поняли ни одного слова в судебном разбирательстве.

— Джефф Коттон обещал мне именно такой состав присяжных! — заметил Хал, тщетно стараясь улыбнуться.

— И не обольщайтесь, пожалуйста, никакими иллюзиями! — подхватил его собеседник. — Если они только захотят, вас без труда уберут с дороги! В их руках здесь все. Я знаю эти дела. Я сам занимал одно время политический пост, пока они не сообразили, что от меня им мало проку.

Старый шотландец вспомнил, как он, будучи когда-то избран мировым судьей, пробовал воспротивиться грязным сделкам полицейских с городскими проститутками. Его вынудили подать в отставку, и враги превратили его жизнь в сущий ад. Недавно прогрессивная партия выдвинула его кандидатом в районные судьи, и он рассказал, как поехал проводить предвыборную агитацию на шахты и как все его листовки были конфискованы, плакаты сорваны, а все сторонники запуганы. Вот так же рассказывал Халу о выборах его начальник Алек Стоун! На одних шахтах помещения для собрании принадлежат Компании, на других — содержателям кабаков, чей кредит зависит от Альфа Реймонда. В редких местах, где имелись помещения, которые можно было арендовать, предвыборные махинации принимали другую форму: конкуренты Мак-Келлера, чтобы отвлечь народ, устраивали одновременно танцы с бесплатной музыкой и даровым пивом.

Во время этого разговора Билли Китинг продолжал переругиваться с междугородной. Наконец ему удалось соединиться с нужным номером, и остальные присутствующие в комнате сразу умолкли.