Страница 34 из 43
В маленькой комнате повисло тяжелое молчание… Раиса, чувствуя, что задыхается, открыла окно, и свежий воздух наполнил комнату.
— Послушайте, — сказала она обоим, — ваша жизнь в моих руках! Вы не только убили невинного, но вы еще причиной того, что подозревают в убийстве вдову покойного Марсова! Друзья и родственники покинули ее, душа разбита по вашей вине! Если вы хотите жить в согласии с Богом и со своей совестью, нужно иметь мужество признать свою ошибку в присутствии всех, когда я этого потребую!
— Нас тогда сошлют в Сибирь, — мрачно произнес Василий.
Раиса сделала отрицательный жест.
— Я выхлопочу вам помилование, если вы сознаетесь всенародно, и я обогащу вас настолько, что вы будете жить в достатке и сможете жертвовать в церковь сколько угодно! Вы получите прощение царя на земле и Бога на небе!
Раиса нарочно упомянула про царя: она хотела, чтобы эти темные люди видели в ней посланницу государя, как всемогущую собственницу, которой нельзя сопротивляться.
— Делай, что хочешь, — произнес он наконец. — После этого несчастья я сделался другим человеком: я не мог ни о чем думать и стал совсем пропащим. Я столько ночей провел без сна! Быть может, хоть теперь спокойно усну!..
— Милость Господня на раскаивающихся! — заметила Раиса. — Иди и служи мне верно!
Василий, поклоняясь до земли, вышел.
— Когда ты отправишь меня на богомолье? — спросил Тихон.
— Ты слишком торопишься, — ответила Раиса, — погоди, не все еще кончено!..
39
Василий отправился к берегу реки обдумывать совершившееся. Скрывать преступление очень тяжело, особенно, если оно совершено не для своих выгод и не для мести…
Василий хорошо понимал, что теперь его будущее зависит от Раисы. Ему не хотелось умирать, но признание сняло тяжесть с его души. Раиса же казалась ему облеченной какой-то сверхъестественной силой: странный ужас примешивался к уважению к ней… Имя царя, так ловко вставленное, убедило Василия, что он весь во власти молодой графини.
Во время этих размышлений он увидел вдали Мороза, возвращавшегося из города с провизией, нагруженной на телегу.
Василий свернул с дороги, чтобы не встречаться с управляющим, но тот заметил этот маневр и поехал по большой дороге, так что встретился с кучером.
— С коих пор ты стал избегать своих друзей? — спросил Мороз со злой улыбкой.
Василий не хотел отвечать, но улыбка Мороза взбесила его, и он ускорил шаги.
— Часто бывает, что господа любят и мужиков, — сказал Мороз, погоняя лошадь, чтобы догнать Василия. — Если графиня полюбила кучера, то в этом нет ничего удивительного! Ты только не теряйся!
Василий, повернувшись, плюнул на землю.
— Поганый твой язык, черт! — произнес он с отвращением. — Куда бы ты не повернулся, всюду твое жало! Не смей трогать эту честную женщину, или я…
— Эге! Как ты горячишься! Нельзя даже и посмеяться! Прежде ты был хороший парень. А теперь переменился!
Вместо ответа Василий с ненавистью глянул на него.
— К тебе госпожа хорошо относится, вот что я хотел только сказать! — продолжал Мороз. — Это не плохо, но остерегайся ее: она хитрая шельма! Смотри не проболтайся!
Мороз был далек от истины, и болтал так себе, но, заметив смущение на лице Василия, он испугался, не проболтался ли уже тот.
— Дурак я что ли, чтобы болтать, — сказал Василий, отворачиваясь.
— Слушай, брат, зайди на чашку чаю! У меня и водка хорошая есть!
— Спасибо, — ответил кучер, — твоя жена слишком хорошо приготовляет угощение!
И не прибавив больше ни слова, он свернул в поле и вскоре был уже далеко от Мороза.
Мороз возвратился домой задумчивый…
Жена ждала его на пороге, и, едва он выпустил вожжи, как она поспешила распрячь лошадь.
Супруги вошли в избу. Мавра поставила на стол заранее приготовленный самовар.
— Все благополучно? — спросила она.
— В городе-то все благополучно, а вот здесь что-то… неладно!.. Я встретил Василия.
— Кучера?
— Да!
Муж и жена переглянулись.
— Я ничего хорошего не предвижу, — продолжал Мороз. — Эта графиня черезчур хитра, и мне это не нравится!
— Он тебе сказал что-нибудь? — спросила Мавра.
Мороз в мельчайших подробностях рассказал ей о встрече с Василием. Жена слушала его с полным вниманием.
— Это нехорошо, — заметила она, когда он кончил.
— Как бы ему помешать? — спросил Иван.
Мавра взглянула ему в глаза и поняла.
— Вот, — ответила она, — это было бы неосторожно! А вот нам надо в другом деле поторопиться, иначе мы потеряем плоды наших трудов! Надо покончить с нашей барыней!
Мавра улыбалась, произнося эти слова с особенным ударением.
— Если бы ее не было, то мальчик не мешал бы нам: ему назначили бы опекуна, а те ни о чем не заботятся!
— Да, — согласился Мороз, — но как избавиться от нее? Опять грибы? Это в последний раз не удалось.
— Нет, — заявила Мавра уверенно, — я придумала что-то другое!
И, отойдя с мужем в угол комнаты, стала что-то шептать ему на ухо. Он в знак согласия кивал головой.
Договорившись обо всем, Мороз улегся на скамейку и скоро уснул.
Жена тихо вышла.
День был прекрасный, и солнце уже близилось к закату.
Марсова решила совершить прогулку вне парка. Она уже готовилась перешагнуть за калитку своего сада, как перед нею предстала Мавра.
— Ты идешь гулять? — спросила она почтительно.
— Да. Что тебе нужно? — в свою очередь спросила Елена.
— Раз ты идешь гулять, то будь добра, пройди по деревне и осмотри колодцы! От сильной жары они высыхают и мы боимся, чтобы на следующей неделе скотина не осталась без пойла. Твой покойный муж поговаривал, что необходимо провести от реки канаву для провода воды. Посмотри сама, может, ты найдешь, что это в самом деле необходимо!
— Хорошо, — согласилась Марсова, — возвращаясь с прогулки, я посмотрю!
Затем, взяв сына за руку, она пошла в поле.
Мавра, следя за ее черным силуэтом, резко выделявшемся на золотистом небе, произнесла, ухмыляясь:
— Иди, делай обход! Ты сама себе выкопаешь яму!..
Это происходило в субботу вечером, когда мужики, рано возвратясь с работы, спешили в баню.
Русский народ любит помыться в бане, попариться! Бани и качели — единственные развлечения в деревне, кроме песен и хороводов. В банный день все возвращались раньше с поля: старухи топили баню, вода кипела в котлах, и березовые веники ожидали любителей.
Женщина, назначенная в этот день топить баню, действовала по приказанию Мавры. Она так натопила баню, что никто не решался войти под опасением смерти.
Вся деревня, возбужденная долгим ожиданием, стала роптать. Ведь сначала моются мужчины, потом приходят женщины и пользуются остатками воды и тепла.
Мужчины, несмотря на первенство, были особенно недовольны. Они кучками собирались повсюду: около бани, на площади, везде, где могли собраться два или три человека. Говорилось много, но вяло: русский мужик не словоохотлив.
Вдруг при входе в деревню появилась Елена Марсова. Сын ее шел впереди, неся большой букет полевых цветов.
При виде собравшихся вдове стало не по себе: она знала, что крестьяне ее не любили… Конечно, совесть ее не упрекала ни в чем, но она сильно страдала, видя несправедливость тех, кому она делала только добро.
Елена прошла с достоинством, раскланиваясь по обыкновению направо и налево.
Мужики молча стояли, сняв шапки.
— Мама, — сказал Саша, — вот колодец.
Марсова подошла к срубу.
— Я не замечаю, чтобы здесь сильно обмелело, — проговорила она, — посмотрим другие!
И Елена направилась в другой конец деревни, сопровождаемая любопытными взглядами крестьян.
— Что это она делает? — спрашивали они друг друга.
Таинственный голос раздался из гущи большой толпы женщин:
— Она заколдовывает колодцы!
— Пустяки! — отозвался кто-то.
— Мы это увидим! — произнес угрожающе какой-то мужик.