Бойцы Сопротивления

— Господин офицер, сегодня наша очередь топить печь, и из ближайших ферм нам принесли тесто, — попыталась объяснить она.

Не обращая внимания на ее слова, офицер приказал:

— Сжечь постройки! Меньше будет жратвы партизанам.

Женщина, моля о пощаде, упала на колени.

— Не надо, Роз, — крикнул муж. — Лучше позаботься о детях.

Короткая автоматная очередь… И фермер рухнул на землю. Женщина, громко рыдая, бросилась к телу мужа.

Горел дом и амбар. Каратели сели в грузовики и покинули усадьбу. Розель они проскочили не останавливаясь. Стало ясно, что каратели расправились с фермером по доносу предателя…

Вечером партизаны долго обсуждали события дня.

— Мсье Дюбуа, кажется, был участником Сопротивления? — спросил Николай.

— Да, — подтвердил Телье.

— В таком случае напрасно мы прятались, как зайцы…

— Карателей было больше нас в несколько раз, — возразил Телье. — Кроме того, в любую минуту им могла прийти подмога. Но так мы это не оставим… Предателя найдем во что бы то ни стало… Да и бошам отомстим!

«20 марта.

Из головы у меня не выходит последний разговор с Капитаном. Мы уже немало наслышались о странных сооружениях, возводимых немцами в прибрежной полосе. О них говорят разное. Одни их называют стартовыми площадками. Другие бетонированными полосами. Но те и другие сходятся в мнении о том, что эти сооружения имеют непосредственное отношение к «фау» — новому секретному оружию немцев.

Вскоре после того, как был создан отряд, нам удалось отыскать ту стройку, о которой в свое время рассказывала Андреа. Вероятно, это была одна из стартовых площадок. Объект сильно охраняется. Подступиться к нему разведчики не смогли. А на днях Николай со своими товарищами напал еще на две площадки. Одна из них разрушена авиацией союзников. Бойцы произвели ее измерение. Длина триста пятьдесят метров. Ширина — двести. На этой территории несколько строений и бетонированных полос. Предназначение их мы пока не знаем. Еще одна площадка только строится. Я давно хочу побывать возле нее».

(Из дневника)

Было раннее утро. По земле плыла такая густая пелена тумана, что казалось, солнечные лучи сквозь нее никогда не пробьются и утро не наступит. Последнее время часто выпадали дожди, земля набухла, грязи то и дело набивалось столько, что колеса велосипеда переставали вертеться. Колесник и Николай останавливались, очищали грязь и продвигались вперед еле-еле. Зато на проселочной дороге немцы почти не встречались. Как только партизаны выбрались на асфальт, ехать стало легче, но движение тут было довольно оживленным. То и дело катили грузовые и легковые автомашины, мотоциклы и повозки. Вначале, услышав гул моторов, они сворачивали к посадке, ныряли в кусты. Потом поехали не таясь. Благо, что одеты были как все французы.

Ближе к полудню они добрались до развилки дорог.

Одна из них вела в деревню Ивранш, близ которой накануне разведчики наткнулись на стартовую площадку, разрушенную авиацией союзников. Вторая дорога сворачивала влево, в лес — там должна быть стройка. Туда Колесник и Николай сейчас и катили. Проехав еще немного, они спрятали на опушке свои велосипеды и дальше пошли пешком.

В лесу было сумрачно и тихо. Однако они продвигались осторожно: возле такого объекта вполне возможны секретные посты.

Когда взобрались на вершину горы, туман уже почти рассеялся, и они увидели, что противоположный склон круто спускался в долину, к которой с северо-востока подходила, извиваясь, дорога. Виднелись отроги невысоких гор. Вместе они образовывали нечто похожее на гигантскую чашу, на дне которой виднелась стройка…

Колесник потянулся к биноклю, навел его на строительную площадку, долго рассматривал ее. Наконец он неопределенно протянул: «М-да-а-а!»

Стройка походила на встревоженный муравейник. Внизу всюду копошились крохотные фигурки — одни рыли траншеи, другие суетились на лесах, возводили стены каких-то сооружений. Словно из кратера до них доносился гул бульдозеров, бетономешалок, пневматических молотков. Среди работающих — а это несомненно были военнопленные — прохаживались немцы в военной форме: вероятно, инженеры, руководившие работами. По краям площадки стояли часовые… Как только Колесник перестал рассматривать стройку, биноклем тут же завладел Николай.

— Разрушенная площадка, которую мы видели близ деревни Ивранш, — сказал он, — очень похожа на эту…

Но вот его взгляд словно бы споткнулся обо что-то. Он тут же вернул бинокль лейтенанту, волнуясь, сказал:

— Обрати внимание вот на ту бетонированную полосу. Это, видимо, и есть главный объект стройки. В Ивранше она поднимается под углом сорок пять градусов и направлена в сторону Англии.

Колесник принялся внимательно всматриваться в том направлении, куда указывал Николай. Он различил рельсы узкоколейной дороги. Достаточно было бросить взгляд на компас, чтобы понять, что и здесь ось полосы направлена на Англию.

— Многовато же здесь немцев, — заметил он, поеживаясь от пронизывающего ветра, а еще больше от волнения.

— В том-то и дело, что многовато, — согласился Николай.

Задерживаться вблизи такого объекта было опасно. «Неужели нельзя помешать вести эти работы?» — подумал Колесник.

Неожиданно его внимание привлекли свежевыструганные, еще не успевшие почернеть сосновые столбы, которые шли от видневшихся чуть подальше металлических опор — линии электропередачи к площадке. Сразу их Колесник не заметил. «Постой-постой, да ведь эти же столбы для подачи электроэнергии, — подумал он. — Если убрать хоть некоторые, а заодно и металлические опоры, то…» Видимо, об этом же подумал и Николай.

— Эх, была бы взрывчатка!

— Взрывчатка будет, — заметил Колесник. Взрывчатку обещал им дать Капитан. Правда, неизвестно, много ли ее у франтиреров.

— Если есть взрывчатка, — обрадовался Николай, — тогда все, тогда порядок… Видишь шоссе? Петляя, оно идет к северу. В случае чего, немцы кинутся в погоню за нами по нему, а мы ринемся прямо.

— Но ведь там болото, — удивился лейтенант. — Болото и речка.

— Болото и старица реки, — поправил Николай. — По болоту мы уже проходили, а старицу переплывали на плоту. — И уже возбужденно-радостно повторил: — Немцы кинутся за нами по шоссе, это уж точно! А мы за болото!

— Интересное предложение, — задумчиво заметил Колесник, — но его еще надо обмозговать.

— Разумеется, — согласился Николай.

«А молодец парень, — подумал о Николае Колесник. — Прежде чем что-либо предложить, все обдумает, все взвесит. Жаль, что скрытен. Уже сколько мы вместе, а что я знаю о нем? Горьковчанин. Войну встретил курсантом пехотного училища, которое закончить не успел — надо было воевать. И это, пожалуй, все. С другой стороны, это и хорошо, что он умеет держать язык за зубами. Не такое сейчас время, чтобы болтать лишнее».

Идея Николая была весьма заманчива, но на всякий случай по дороге, которую он предлагал для отхода партизан после проведения операции, еще раз прошли разведчики, подготовили лодки для переправы через старицу. Взрывчатки у франтиреров оказалось немного, но кое-что ею можно было сделать. Кроме того, партизаны прихватили с собой поперечные пилы, ими рассчитывали спилить часть деревянных столбов, которые подводили электроэнергию к самой строительной площадке.

В район стройки бойцы пришли уже в полночь. Вышли на просеку. Вдоль нее, взбираясь на высотку, в одну линейку тянулись металлические опоры, между которыми длинными дугами тяжело провисали провода. К одной из таких опор и подошли партизаны. У нее имелось четыре «лапы», установленные на бетонные основания. К каждой из них они прикрепили по нескольку двухсотграммовых толовых шашек, присоединили к ним бикфордов шнур, зажгли его и отбежали в безопасное место. С минуту стояла тишина. Но вот взметнулось пламя, мощный взрыв потряс лес… Стальная конструкция дрогнула, закачалась, потеряла равновесие и тяжело рухнула на землю.