Страница 18 из 124
— Вы должны надеяться, — твердо сказал Скорцени, — вы должны использовать оружие, что бы ни случилось. Ибо в противном случае пути к нам у вас будут отрезаны, а что ждет вас там — сами знаете. Альтернативы нет, Ипполитов, понятно?
Ипполитов не знал, что означает слово «альтернатива», но не отважился проявить свое невежество.
— Да, подтвердил он, — альтернативы нет, и «панцеркнакке» должно сделать свое дело.
— Мне нравится ваша решительность.
— Без нее мне хана.
— Что такое «хана»? — не понял Скорцени.
— Жаргонное слово, означает — смерть.
— Вы правильно рассуждаете: без решительности и храбрости вас ждет смерть. Более того, иногда из-за секундного колебания можно сложить голову. Вы знаете, как я освобождал Муссолини? — Скорцени так и сказал: «я освобождал», игнорируя всех остальных участников операции, и Ипполитов подумал, что этому умению преподнести себя надо поучиться у штурмбанфюрера. — О, это было трудное, почти безнадежное дело. И все же мы справились. Слышали как?
Ипполитов кивнул. Как не слышать, когда все немецкие газеты, захлебываясь, описывали этот случай?!
— Это было трудное, почти безнадежное дело, — повторил Скорцени. — И вот что, — перегнулся он через столик к Ипполитову, — должен сказать вам: если бы я растерялся хоть на мгновение, карабинер прикончил бы меня. Да, эта паршивая итальянская свинья успела бы выстрелить — я перепрыгнул через забор, а он уже поднял автомат, мне оставалось полсекунды, и, если бы я не успел нажать на гашетку, он скосил бы меня. — Штурмбанфюрер налил еще по рюмке и опрокинул свою одним духом, что свидетельствовало о волнении. — И я должен посоветовать вам: стреляйте первым, всегда стреляйте первым, секунда колебания может стоить жизни, а это не входит в наши планы, надеюсь, это не входит и в ваши планы, Ипполитов? — Он расхохотался громко, видно, шутка понравилась ему.
— Не входит, герр штурмбанфюрер, — честно признался Ипполитов.
— Вот мы и договорились... Пейте коньяк, Ипполитов, и я уверен, что мы с вами выпьем после возвращения за вашу победу.
— За нашу общую победу, — уточнил Ипполитов.
И это уточнение было по душе Скорцени, и он сказал:
— Да, мы поработали довольно много и не жалели средств. Вы знаете, сколько будет стоить акция?
— Откуда?
— Около пяти миллионов марок. — Даже лицо Скорцени вытянулось от значительности названной суммы. — Вы представляете, что такое пять миллионов?
— Представляю. — Ипполитов на самом деле был удивлен.
— За эти деньги мы могли бы забросить в русский тыл черт знает сколько агентов, но забрасываем только вас с мадам Суловой. Кажется, она уже стала вашей женой, не так ли?
— Мы оформили наши отношения, — без энтузиазма ответил Ипполитов.
— Как ее успехи?
— Учится работать на рации. Инструкторы довольны.
— Говорят, она смелая и решительная женщина.
— Слишком решительная...
Скорцени уловил подтекст реплики Ипполитова, засмеялся и махнул рукой.
— Не принимайте это слишком близко к сердцу, — посоветовал. — Людей надо использовать, пока они нам нужны. Мадам Сулова может не вернуться, а если вернется, то для вас тогда не будет ничего невозможного. Разводы оформляются быстро.
— Надеюсь, до этого не дойдет, — покривил душой Ипполитов и сразу же перевел разговор на другую тему: — Я должен иметь настоящие документы, герр штурмбанфюрер. В крайнем случае изготовить их должны самые лучшие специалисты.
— О-о, не волнуйтесь, — поднял руку Скорцени. — В «Цеппелине» работают знатоки своего дела. — Быстро встал и покопался в ящике стола: — Вот, можете полюбоваться!..
Он протянул раскрытую ладонь, и Ипполитов увидел Золотую Звезду Героя Советского Союза. Настоящую Золотую Звезду на красной ленточке — она поблескивала на ладони, а рядом лежал орден Ленина.
— Где? — даже задохнулся Ипполитов. — Где вы взяли? Неужели настоящая?
— Самая настоящая! — самодовольно усмехнулся Скорцени. — Был такой русский генерал-майор. Попал к нам в плен еще в сорок первом году. Сейчас эта звездочка станет вашей.
Ипполитов представил себя где-нибудь на московской улице со Звездой Героя и как оглядываются на него прохожие. Сказал серьезно:
— Русские обожают своих героев, и эта звезда — лучшая рекомендация и пропуск куда угодно.
Скорцени спрятал орден и звезду в ящик стола.
— Вы получите их в свое время, — пообещал, — вместе с соответствующими документами. — Поколебался немного и достал из кармана брелок для ключей — бронзовый чертик с глубокой царапиной. Протянул Ипполитову: — Этот талисман был со мной, когда я освобождал дуче. Видите — царапина, зацепился за колючую проволоку, когда перепрыгивал через забор. Пусть этот талисман поможет вам, Ипполитов. Вы верите в приметы?
Ипполитов не верил ни в бога, ни в черта, но ответил, с благодарностью глядя в глаза штурмбанфюреру:
— Я надеюсь, что этот талисман принесет мне счастье, весьма признателен вам. Лучшего подарка не придумаешь.
Скорцени встал, давая понять, что аудиенция закончена, и Ипполитов вышел из кабинета, зажав в потной ладони поцарапанного бронзового чертика.
12
У Карего от недосыпания припухли веки, но полковник был чисто выбрит, и от него пахло хорошим одеколоном. Он постучал тупым концом карандаша по разложенной карте, сказал Бобренку и Толкунову, сидящим рядом:
— В ваш квадрат попадают два больших села — Квасово и Дидылово, — а также окружающие леса. Остальные группы прочешут местность от Ковельского шоссе на запад, то есть район выхода в эфир вражеской рации. Если шпионы еще не оставили этот район, вы должны обязательно обнаружить их.
Толкунов возразил:
— Так они нас и ждут!
— Вполне возможен и такой вариант, — согласился полковник. — Все может быть, капитан, но интуиция подсказывает мне, что шпионы затаились, выжидают, собирают сведения или готовят какую-то операцию. Что подтверждает эту мысль? Во-первых, сообщение нашего разведчика из «Цеппелина», что диверсионная группа высадится в заданном районе с важным заданием. Правда, они могли высадиться в нашем районе, а для выполнения задания передислоцироваться в другой. Но это маловероятно. Почему? А зачем им передвигаться в другой район, все время рискуя, если проще было бы высадиться именно там? — Заметил, как заерзал на стуле Бобренок, и добавил: — Предвижу ваши сомнения, майор. Действительно, бывает и так, чтобы замести следы, диверсантов высаживают далеко от места, где они должны действовать. Но в таком случае они стараются как можно быстрее отойти от места высадки. А что у нас? Они выходят в эфир только на третий день и недалеко от места, где вы нашли парашют. Итак, наверное, вражеские агенты притаились где-нибудь в нашем районе и выжидают удобного момента, чтобы перейти к решительным действиям.
— Или с помощью оставленной здесь немецкой агентуры собирают шпионские сведения, — добавил Толкунов.
Бобренок покачал головой.
— Вряд ли, — не согласился он. — Разведывательные данные необходимо передавать ежедневно, а они сидят молча. Что-то готовят, но что?
Полковник посмотрел на часы.
— На рассвете вы должны быть в Дидылове. Соберите актив и поговорите с людьми. Не исключено, что агенты установили контакт с бандеровцами. Правда, в этом районе их почти нет, но все же... Выезд в пять тридцать. Идите отдыхать.
— Вам бы тоже не мешало, товарищ полковник, — сказал Бобренок.
— Не мешало бы, — согласился Карий. — Но должен еще позвонить генералу.
13
Они шли часа два зарослями и болотами, и наконец Муха вывел их к неширокой, но длинной и ровной поляне. Харитон остановился и даже свистнул от удовольствия. Затем ходил по поляне, мерил ее шагами, что-то сказал радисту, и они рассмеялись, довольные, как люди, которые нашли то, что долго искали.
Юрко сидел на траве, положив на колени автомат, и смотрел, как солнце цепляется за вершины сосен и елей. Напротив него в другом конце поляны росла высокая ель, агенты постояли, показывая на нее пальцами, и Юрко понял, что они нашли хороший ориентир.