Страница 9 из 56
Даша выступила вперед и сказала, вложив в голос максимум вежливости:
— Здравствуйте.
— Здрасте, — буркнула Варя за ее спиной.
Баба Зоя замерла, осмысливая происходящее. Увидев меня, она кивнула на мое приветствие и обратила все свое внимание на девочек. Очевидно, она не связывала их присутствие с моей персоной, а вот после того, как я остановился за Варей, подняла на меня глаза, сообразила, что к чему, и фальшиво улыбнулась:
— А, Сашенька, к тебе гости приехали? А я Думаю, чьи же это красавицы? — И уже обращаясь к девочкам: — Какие хорошенькие! А как вашу маму зовут?
Так, все ясно, старая карга решила, что ко мне приехала моя бывшая жена с нашими общими детьми. Странно, а я думал, ей вся моя подноготная известна. Тем приятней было осознавать, что в моем досье все же есть белые пятна. Я открыл было рот, но в разговор вступила Даша:
— Нашу маму зовут Полина, а к Александру Игнатьевичу мы на практику...
Толкнув сестру так, что она налетела на бабу Зою, Варя потеребила мой рукав и, выразительно зыркая глазами Даше, сказала:
— Дядь Саш, ты нам обещал мороженого купить, а мы тут уже полчаса стоим, — после взглянула на бабулю и добавила, продолжая обращаться ко мне: — Вот приедет мама нас забирать, я пожалуюсь.
Похоже, меня только что попытались отмазать. Я взял обеих девочек за руки, прошел мимо раздираемой любопытством бабы Зои, обернулся и сказал:
— Вот, двоюродный брат с женой уезжают в командировку, попросили присмотреть, — и невинно добавил: — А вы к кому на пятый этаж?
Баба Зоя заморгала глазами, что-то пробубнила и пошла выше по лестнице. Я почти чувствовал, как ее буйная фантазия шепчет ей, что детей я бросил в таком раннем возрасте, что они не помнили настоящего отца. А бывшая жена, небось из современных деловых, спихнула детей на меня, а чтобы их не нервировать, представила меня как дядю. В любом случае теперь мне не отвертеться от самого пристального внимания банды до конца практики, а то и далее, пока бабкам не надоест спрашивать, куда делись мои девочки. Хорошего мало.
Мы направились вниз. Спустившись на первый этаж, Варя опасливо обернулась, выхватила руку, заглянула между пролетов и ликующе зашептала:
— Саш, а ловко я ее обманула? А эта недотепа: «мы на практику приехали»...
— Да я растерялась просто, она вон какая... неприятная, — подобрала наиболее подходящее слово воспитанная Даша.
— Вот и помалкивай тогда, — добила раскаивающуюся сестру Варя. — Саш, а правда я молодец?
— Молодец, только не кричи, давайте хоть из двора выйдем.
Так втроем мы и вышли из двора — с одной стороны подпрыгивающая от собственной значимости Варя, с другой — расстроенная своим промахом Даша, и посередине я, в который раз горестно думающий о том, в какую авантюру я впутался и чем это все закончится. Взяв направление на ближайшее открытое кафе, где продавалось мороженое, мы двинулись по улице. Можно было бы поехать на маршрутке, но, по правде говоря, я опасался каких-нибудь выходок со стороны моих подопечных. Как оказалось впоследствии, опасался не зря.
Я надеялся, что на открытом пространстве смогу лучше контролировать близняшек. Но, пройдя полквартала, стал замечать, что наша троица вызывает слишком уж повышенное внимание у прохожих. Когда вслед нам поворачивались женщины, я еще мог приписать это нашему трогательному виду: идет молодой отец с двумя девочками-близнецами. Но когда заметил заинтересованные мужские взгляды, то сомнений не осталось: что-то с нами не так. Я оглядел нашу компанию, и только тут до меня дошло, что две девочки, одетые в глухие длинные платья, плохо вписываются в картину солнечного июньского дня. Утром в моей квартире их форма вполне соответствовала внешнему виду учениц Школы магии, периодически развлекающихся вызовом комнатных смерчей и делающих из пятен на ковре и диване самодвижущиеся субстанции. Здесь же, среди прохожих, носящих футболки, легкие брюки или же чисто символические платьица, шорты и топики, мои девочки выглядели по крайней мере нелепо. Они, похоже, тоже заметили что-то странное в своем облике, и непосредственная Варя тут же спросила:
— А что это они так на нас пялятся? Может, им наколдовать что-нибудь...
Подозреваю, что девочки владели кое-чем посерьезней, чем бытовые чудеса. И зрелище, допустим, в духе «Мойдодыра», когда случайный прохожий вдруг покрывается клочьями мыльной пены и его без участия чьих-либо рук старательно трут мочалки, вряд ли кого оставит равнодушным.
Опасаясь за окружающих, я сказал как можно тактичнее:
— Девочки, не хочу вас обидеть, но придется сменить ваш гардероб: в мире обычных людей мода несколько другая.
Ничего я не понимаю в женской психологии — девочки посмотрели на меня, затаив дыхание, и, словно не веря выпавшему счастью, тихо спросили:
— А можно?
Оказывается, я зря волновался. Да и с чего мне могло прийти в голову, что какому-нибудь ребенку нравится его школьная форма, когда в магазине столько разной одежды.
— Тогда мороженое подождет, сначала идем в магазин за нарядами. Возражения есть?
Возражений не оказалось. Теперь предстояло решить, куда идти. Вопрос о вещевом рынке отпал сам собой. Мне не хотелось шляться среди бесчисленных рядов, чтобы на каждом лотке видеть одно и то же. Значит, надо идти в какой-нибудь детский магазин, и желательно, чтобы он был побольше. Как ни крути, но придется ехать на автобусе, надеясь, что все обойдется. Я обрисовал девочкам ситуацию, приказал вести себя тихо и пригрозил в случае неповиновения поставить «неуд».
Возможно, поездка прошла бы нормально, если бы Варя, ознакомившись со всеми надписями, не забурчала на весь салон, что я зря заплатил кондуктору за проезд, поскольку им с сестрой семь лет исполнится только через месяц. Даша попробовала что-то возразить, но Варя как бы вскользь упомянула об одной недотепе, чуть не завалившей всю практику, и сестра замолчала. Я заступился за Дашу, пообещал устроить репрессии за нарушение общественного спокойствия и резонно добавил, что обманывать нехорошо, тем более так часто. В ответ каждый в автобусе узнал, что я сам наврал той толстой старой тетке, представив их как племянниц, а сам с утра, вместо того чтобы дать детям отдохнуть, заставляю их заниматься неприятными вещами.
В автобусе стало расти напряжение. После заявления вредоносной Варвары женщины с детьми покрепче прижали их к себе, а мужчины стали недобро на меня посматривать. Еще бы, теперь в их глазах я маньяк — растлитель малолетних. Ну спасибо тебе, Варенька, удружила, сейчас для начала меня за руки и за ноги из автобуса выкинут, а потом... К счастью, обиженная моими нравоучениями Варя, выкрикнув, что она любит по субботним утрам мультики смотреть, а не кучу грязной посуды мыть, немного разрядила обстановку. Два небритых мужика, двигающихся в мою сторону явно не для того, чтобы угостить меня пивом, громыхающим в их авоське, нерешительно остановились. Пассажиры смотрели на меня, решая, стоит ли назвать извергом человека, который заставляет детей мыть посуду. Некоторые, очевидно вспомнив собственных ленивых отпрысков, отвели глаза, другие ждали от Вари новых обличающих подробностей о лжедяде. Пауза затянулась.
Молчание прервала Даша. Она мстительно взглянула на сестру и огласила на весь салон:
— Александр Игнатьевич, мама просила передать, чтобы вы, если Варька себя плохо будет вести, с ней особо не церемонились, — и добавила: — Ну там, без мороженого ее оставьте или сникерса.
В автобусе переварили новую информацию и облегченно заулыбались. Конечно, теперь я в их глазах оказался либо соседом, либо домашним учителем, которого очередная бизнес-леди наняла для воспитания своих брошенных детишек. В какую-то секунду настроение в автобусе переменилось. В женских взглядах, устремленных на меня, без труда читалось: «Да у меня такие же охламоны, особенно старший (или младший)». Одна из них нагнулась к своему сыну и пригрозила, что тоже отдаст его чужому дяде, если он не будет слушаться. Симпатичная девушка двадцати пяти лет с полным пакетом продуктов на коленях заинтересованно оглядела мою особу, прикидывая, как я буду смотреться в роли мужа. Компания из молодых парней подмигнула мне, отвернулась и продолжила приставать к двум хорошеньким студенткам. Те смущенно захихикали и сильнее прижали к груди амбарные тетради с конспектами, чем вызвали разочарование у ребят, любующихся их прелестями. И только два небритых мужика никак не могли поверить в то, что я так легко отделался. Они погрустнели, еще раз звякнули бутылками, от чего их лица немного прояснились, и вышли на следующей остановке.