Страница 5 из 25
Интересно, кто в самом начале засекретил тему? Дальновидный человек. Слишком. Это как в XIX веке засекречивать урановые рудники. Вот стоишь ты на карауле у заколоченной шахты, мимо прогуливаются барышни с зонтиками от солнца, щеголи в канотье, с тросточками, и даже взгляда не бросят в твою сторону — нет для них ни тебя, ни спящего под ногами у всех ужасного будущего. Физики в расчетах уверенно доказали, что полет аппарата тяжелее воздуха не возможен. Телефон изобретен, но не вышел за стены лабораторий, и мир прекрасно без него обходится. В радиодиапазоне полная тишина, лишь шорох дальней грозы долетит иногда. Электрическое освещение ввели недавно, да и то лишь в столице. Лошади пока еще пугаются первых автомобилей; еще никто не погиб под колесами. А ты стоишь на своей вахте и понимаешь — все уже решено. Никуда не уйти от этого. Будущему тоже нет дела до нас. Оно никогда не спрашивает у людей: «можно войти?» Ключ и соли радия уже положены на фотобумагу — радиация открыта. Эйнштейн уже поступил в патентное бюро. Братья Райт уже строят свой первый самолет в велосипедной мастерской. Циолковский уже размышляет об иных мирах посреди провинциального болота. Военные присматриваются к новым видам оружия — пулемета «максим», хлора и пушек уже маловато будет, но установка по производству лучей смерти почему-то пока не вызывает у них доверия… Будущее как всегда где-то далеко, и никогда не кончится славный XIX-й век, и так бесконечен и хорош каждый летний день… Но уже очень скоро странная всепроникающая сила заставит людей поднять из забоя невзрачную руду… Что-то организует физиков, инженеров, политиков и военных… И долго бессмысленную жестокость двух первых ядерных взрывов будут объяснять военно-политической ситуацией, в которой никто конкретно не виноват.
Все чаще в последнее время приходили Борису на ум эти невеселые мысли. Он не прогонял их, но обдумывал без энтузиазма. После симпозиума «Создание русла» Демиург был почти заморожен. С ним вяло возилась небольшая группа стажеров — разминались перед настоящей работой с Кристаллом. Но все больше рос и усложнялся сам Магический Кристалл, и тем больший потенциал неожиданности он нес. Борис понимал, что это — реальный повод к беспокойству, ибо он знал наверняка — ничто нельзя сделать тайным на Земле. Раскрытие любых тайн — лишь вопрос времени. Пока программа сырая — она никому не нужна, кроме кабинетных ученых, наслаждающихся лицезрением скрытого механизма истории. Когда программа готова — ей продолжают интересоваться почти исключительно ученые. Ну, может какой-нибудь неожиданный протест поступит по неофициальным каналам. Мол, не пришел еще срок давности, не надо копаться здесь и здесь… Но едва заходит речь о возможном прикладном использовании, да если еще это прикладное использование хоть краем затрагивает политику… Те же политики и военные, возможно, просто ждут, когда точность предсказания выборов, результатов локальных войн повысится, а там, глядишь, и Демиург сдвинется с мертвой точки, будут созданы эффекторы для воздействия на массы, и уж тут они своего точно не упустят. Что им до тайн прошлого. Им будущее нужно. Свежее, нетронутое, неизгаженное… Как нужны в бою господствующие высоты. А пока используют грубоватый, но надежный и старый как мир способ, следствием которого является ложное самоотождествление человека с большими и малыми идеями. Страх за свою семью и за свою шкуру. Просто Страх Неизвестности вообще. Незаметный маленький страх остаться одному, отстать от потока. Радость и мудрая уверенность от единения со всеми. Поворот потока — смена страхов. Политика и война… Грязь.
Ты давал себе слово не думать об этом.
Да.
Тогда почему ты думаешь об этом?
Борис сидел, уронив руки, смотрел мимо дисплея.
Почему? Потому что я не могу уже ничего изменить.
Не логично.
Логично! Меня бесит это бессилие. Как была красиво сформулирована тема — семь лет назад, в самом начале… Магический Кристалл! История как книга, которую можно перелистывать в любую сторону. И изучив свой путь, человечество может быть поймет наконец «кто мы, куда и откуда». Как-то сразу нашлись деньги на проект, институт предоставил площади, набралась уникальная команда, все получалось. Казалось, нам просто везло. А может быть пришло время для таких проблем… Как легко мы отвечали редким — теперь признаю, прозорливым — оппонентам — мол, и без Магического Кристалла до нас развязывались войны и совершались перевороты. Мы лишь хотим понять историю. Мне казалось, что гораздо опаснее копание в недрах материи. Или в ДНК.
Да, все и всегда начинается с романтического взлета, но приходит время приземляться.
Мы действительно хотели только понять механизм движущей силы, больше ничего!..
Хорошая успеваемость по физике привела к взрыву атомной бомбы.
Это софистика. Нельзя винить человека во всем! Он живет только свою жизнь! Он не может предвидеть все последствия своих поступков, а тем более не может отвечать за свою роль в истории! За свою косвенную роль, заметь — за начало цепочки последующих событий. Ни у кого из них, повлиявших на человечество своими делами, не было Магического Кристалла, чтобы предвидеть и предотвратить. От каждого человека расходятся круги — большие или малые. Иногда это приводит к негативному результату. И что же этому человеку делать? Тогда лучше вообще не жить, чтобы ничего не совершать и не ошибаться.
Зачем так мрачно? Небезызвестный тебе Тесла лично прекратил невероятно перспективные разработки, кажущиеся фантастикой по сей день, уничтожил оборудование и результаты экспериментов. И заметь, никакого Кристалла у него не было…
Отстань. Все! Не хочу я об этом думать и портить себе настроение.
Борис отключился от Сети и вошел в программу. В ту ее часть, которую разрабатывал сам, со своим отделом. Доступ ко всей Программе был возможен только в бункере лаборатории при одновременном запуске остальных сегментов. А их было около полу-сотни.
Борис посмотрел на часы. Кто говорил, что сегодня не работается? Это не я!
Сердце билось ровнее, он успокаивался. Люди в хаки и люди в строгих безликих костюмах, безуспешно пытавшиеся привлечь его внимание отчаянными жестами, становились призрачными, таяли.
Да идите вы все!
Он снова видел перед собой широкую мощеную дорогу, земля под которой была изъедена тайными ходами, по бокам дороги то распахивались луга до горизонта, то подступали вплотную, нависали мрачные горные кряжи, с вершин срывались лавины… В небе мирно уживалось звездное небо и пылающее солнце… Поток людей в звериных шкурах, блестящих доспехах, в строгих костюмах с кейсами, женщины, дети, животные, деревянные повозки, различные механизмы, сошедшие с экранов фантастических фильмов и сбежавшие из музеев истории техники, под какофонию разноязыкой речи, разностильной музыки — шли, двигались, катились, ползли в одном направлении — к дымному горизонту. Было не разобрать, куда устремляется дорога…
К шести часам Солонников возвращался с пляжа. На нем были шорты, растрепанная соломенная шляпа, на плече болталась пляжная сумка, в которой лежал карманный компьютер.
Сдвинув черные очки на кончик носа, он посматривал на хихикающих девиц, с которыми ждал автобус. Солонникова разморило и лень ему было тащиться два квартала по тротуару душному и раскаленному как сковорода. Девицы покатывались со смеху, косились в его сторону и, прикрывшись ладошками, обменивались мнениями. Впрочем, заигрывать всерьез на такой жаре ему тоже было лень.
В ванной он встал под прохладные тугие струи, испустив длинный вздох человека, без остатка отдавшегося этому высшему из наслаждений.
Наспех обтеревшись, прошел в кабинет и скинул с карманной машинки на большую кое-какие мысли, пришедшие в голову на пляже, где он, лежа на травке, задумчиво следил за яркими радужными перьями виндсерфенгов в заливе Москва-реки.
Спохватился он за пятнадцать минут до назначенного гостям срока. С сожалением выключил компьютер.