Почти на небесах

Рассказ из антологии «Лучшее юмористическое фэнтези».

Том Геренсер

Том Геренсер

Почти на небесах

Я отлично помню то утро, когда все это началось, поскольку проснулся от головной боли, которая каким-то странным образом была больше, чем сама голова. Я направился к аптечке и некоторое время в ней рылся, пытаясь найти некое несуществующее болеутоляющее, а потом раздался тот самый стук в дверь - казалось бы, такой привычный, но столько предвещавший.

Только на этот раз пришел ко мне не торговый агент, и не парень, которому не справиться с проколотой шиной, и даже не парочка молодых людей, пытающихся обратить меня в синтоизм, а верзила в комбинезоне, какой-то засаленный. Сообщил, что его зовут Лестер.

- Чем могу вам помочь? - спросил я его, а он, сияя обаятельной улыбкой, ответил, что нет, благодарю, думаю, ничем, и решительно прошел в дом.

Усевшись за кухонный стол, он улыбнулся, осмотрелся и, судя по всему, в целом остался весьма доволен положением дел.

- Простите, - начал я, - хм… Лестер, так вас зовут, да? Снова улыбнувшись, он ответил, что так.

- Так вот, - сказал я, чувствуя что-то среднее между неловкостью и страхом, - прошу вас, не могли бы вы уйти?

- Я мог бы, да-да, - закивал он, - только я этого делать не собираюсь.

- Понял, - ответил я, прикидывая, какое расстояние отделяет меня от телефона. - А почему же?

- А потому, - сообщил он мне. - Здесь мне, типа, нравится. Все напоминает о другом месте, где я когда-то был, оно тоже было мне по сердцу, но не настолько. Прежде всего, мне приглянулись твои обои.

Обои действительно были симпатичные. С этим не согласился бы разве что придурок, слепой или человек, начисто лишенный вкуса. Но было не совсем понятно, почему обои, какими бы привлекательными они ни были, могут служить оправданием совершенно непрошенного вторжения. Так я ему и сказал.

- Много существует вещей, понять которые мы не в состоянии, - заявил Лестер, барабаня пальцами по столешнице, - а пытаясь изменить это, мы часто губим красоту мгновения. Вот, к примеру, взгляни на эту тыквочку.

С этими словами он вытащил из нагрудного кармана своего комбинезона оранжевый плод, по размеру меньше яблока, но по форме напоминавший тыкву.

- Славная тыквочка, - согласился я. - Но я-то веду речь о том, что вы могли бы наслаждаться красотой мгновения, и этой тыквой, и чем угодно еще на улице, или в своем собственном доме, или в квартире - не знаю уж, где вы живете.

- У меня нет дома, - ответил он, - а если бы и был, то, могу тебя заверить, там не было бы таких милых обоев, как здесь.

Тут он подбросил тыквочку в воздух и поймал ее.

- А квартира у вас есть? - спросил я.

- Нет, - ответил он. - Я подумываю о том, чтобы поселиться здесь.

Я сказал ему, весьма недвусмысленно, что об этом не может быть и речи, вариант невозможен и не рассматривается.

- Это почему же? - поинтересовался он.

- Много существует вещей, объяснить которые мы не в состоянии, - сказал я ему, - а пытаясь изменить это, мы часто губим красоту мгновения.

- Touche[1], - отозвался он, после чего увел разговор в сторону, сообщив, что является богом закусок.

- Закусок?

- Только простых, - признался он, - а не каких-нибудь суши. За них отвечает другой бог, его зовут Скип.

- А что понадобилось богу закусок от меня? - спросил я его.

- От тебя? Ничего, - ответил он. - Мне, собственно, обои нравятся. И еще линолеум. Такой не каждый день увидишь.

Как с таким типом поспоришь? Мне пришло в голову, что стоило бы вызвать полицию, но я решил этого не делать. Стараюсь не отгораживаться от всего нового и непривычного. И потом, разве я могу быть уверен, что он на самом деле не бог закусок? В смысле, если считать, что истинное знание состоит исключительно в осознании собственного незнания, то я гений. А может, слабоумный. Порой непросто определить, кто именно.

Независимо от всех теоретических рассуждений, этот тип действительно приготовил чертовски аппетитную закуску. На тонкий гренок он водрузил ломтики авокадо и помидора, намазав хлебец невероятно вкусным сливочным плавленым сыром, который бог захватил с собой на всякий случай. Поначалу я сомневался, стоит ли это есть, но закуска пахла так заманчиво, что я позволил себе откусить маленький кусочек, после чего уже не смог удержаться и доел все до конца.

- Сэндвичи вроде этого могут быть самые разные, - сообщил он и отправился в гостиную, на ходу подбрасывая и ловя свою тыкву.

Я уже собирался пойти следом, когда в дверь еще кто-то постучал, и я пошел посмотреть, что это за посетитель.

Оказалось, это посетительница. Дама, с сумочкой из искусственной кожи и с невообразимой завивкой, сразу же перешла к делу и спросила, можно ли видеть Лестера.

- Да, он здесь, - сообщил я ей. - Он только что сделал мне сэндвич.

- А тыква при нем? - поинтересовалась она, и я ответил утвердительно.

- Слава богу, - сказала она, и не успел я спросить, какого именно бога она благодарит, как дама, отодвинув меня в сторону, протопала в дом, звеня браслетами.

Я последовал за ней, чтобы наблюдать дальнейшее развитие событий.

Я догнал ее, когда она уже стояла над Лестером, устроившимся перед моим телевизором и смотревшим «телемагазин».

- Ида! - воскликнул он при виде ее.

- Лестер! - закричала она в ответ.

Верзила поднялся с моего кресла, после чего они заключили друг друга в объятия. Когда они кончили обниматься, Лестер повернулся ко мне и произнес:

- Ида, это Мо. Мо, это Ида.

- Меня зовут Билл, - сказал я ей.

- Привет, - улыбнулась она мне.

- Ида - богиня выноса мусора, - пояснил Лестер.

- Я появляюсь по четвергам и бываю очень полезна, - поведала она.

Я уже был готов вышвырнуть обоих на улицу, но тут меня осенило, что мне, возможно, очень повезло.

- А вы, случайно, не знакомы с богиней общего массажа всего тела, а? - спросил я их.

- Вообще-то, это не богиня, а бог, - ответила Ида.

- Да кто бы ни был, - сказал я.

Следующий день в моем доме прошел оживленно. Сначала пришел бог встревания в чужие разговоры, за ним - бог переработки мясных субпродуктов, потом бог непрекращающегося ночного кашля. После них явились богини отдыха, безопасности на рабочем месте, а также богиня стереосистем.

- Вы не могли бы взглянуть, что там с моим «Хитачи»? - обратился я к последней, но она не успела ответить, поскольку нас перебил бог встревания в чужие разговоры, которого звали Зик. Он попросил нас осмотреть его нарыв.

- Надеюсь, он сам пройдет, - сказал он. - Я слышал, что такие вещи могут распространиться по всему организму, и от этого умирают. Кстати, миленький тут линолеум. И где ты только раздобыл те светильники, что висят у тебя в ванной?

Я попросил их побыть немного без меня и разыскал Лестера. Он делал на кухне огромное количество маленьких сэндвичей с оливками и сливочным сыром на кусочках хлеба со срезанной корочкой.

- Сливочный сыр твой любимый, да? - спросил я.

- Сливочный сыр - великолепный материал, - ответил он, - но меня радует все съедобное, что можно намазать на кусок хлеба.

- Я это уже оценил, и мне не хотелось бы губить красоту мгновения или что-нибудь еще, но что все-таки происходит?

- Я готовлю кое-какие закуски, - сказал он, указывая на полный поднос.

- Это я вижу, - сказал я, - но мой вопрос касался этих богов и богинь, которые то и дело заявляются сюда. Я хотел спросить - почему?

- «Почему» - это вопрос, скрывающий массу подводных камней, - предостерег меня Лестер. - Он не способствует приготовлению сэндвичей в подобающем приподнятом состоянии духа, и я этого вопроса по возможности стараюсь избегать.