Страница 1 из 51
Есть такие люди, которые умеют адаптироваться к обстоятельствам, и стараются привыкнуть к неудобствам, но я не из их числа.
Начнём с того, что я решила в отсутствие Макса доделать дом. После того, как одна психопатка, которую я искренне считала своей лучшей подругой, спалила мне жилище, я стала строить новый.
Но нам с Максом хотелось поскорее начать жить вместе, мы тогда ещё не были расписаны, встречались в его квартире, а я жила у маман. С моей матерью у меня очень сложные взаимоотношения, она авторитарная и властная, с одной стороны, мы очень близки, а с другой, я её не перевариваю. Более тяжёлого человека нет на всём белом свете, и я поспешила сбежать из родительского дома в свой недостроенный особняк. Вернее, он уже полностью отстроен, но отделан только наполовину.
Первый этаж уже давно закончен, а на втором готово только пять спален, хотя всего их десять, но там голые стены, изо всех щелей торчат провода, обои не поклеены, а потолок не побелен. Вообщем, там полный капец, и я решила, наконец, всё это закончить. Свет то и дело вырубает, электрики что-то там намудрили, а несколько дней назад прорвало трубу канализации, и во двор без противогаза, простите за подробность, выйти просто не возможно.
Мне всё это надоело, а Максим в это время уехал в Петербург, на какой-то съезд милиции, и я вызвала рабочих. Те споро взялись за дело, и теперь весь день в доме слышен звук дрели, молотков, и в довершение всего Василисса, моя старшая дочка, стала сильно кашлять. Младшая, Лизаня, вся обсыпалась красной сыпью, а через день Леня повторил фокус сестрицы, и я в испуге вызвала доктора, который поставил диагноз – аллергическая реакция на строительную пыль.
Пришлось срочно убирать детей из дома, и Анфиса Сергеевна, Василинка с няней, Октябриной Михайловной, и наши с Максом двойняшки с Сашей, их няней, отправились в деревню. Тем более, там сейчас мой свёкр, Иван Николаевич, у него отпуск, и дети будут под основательным присмотром. А я осталась в доме, и я слушаю музыку, которую включают рабочие. У меня уже от Верки Сердючки щека дёргается, а
она у них гремит каждый день.
Я бы дневала и ночевала в издательстве, но приходится следить за этими гавриками, чтобы ничего не спёрли. Все свои драгоценности я убрала в сейф, картины отвезла к матери, а сама от этого всего устала, как собака.
Фрида сейчас в Лондоне, шлифует язык Шекспира. Как укатила туда после окончания занятий в школе, так до сих пор и сидит. И я решила отправить к ней Мирославу, чтобы девочки подружились, что незамедлительно случилось.
На следующий же день после отлёта Миры мне позвонила Фрида, и в полном восторге сказала, что Мира потрясающая, и они уже подружились. Я рада за девочек.
А на дворе уже август месяц, и жара стоит невероятная, чуть асфальт не плавится.
На мне ещё висит недописанная статья, у меня с ней полный стопор, а Генрих Вениаминович, наш генеральный директор, уже ногами стучит.
Вчера я увильнула от него, и позорно сбежала с поля боя, то есть, удрала из издательства прежде, чем он успел меня о чём-либо спросить. Дома я отключила телефон, и завалилась спать, а утром меня разбудили строители.
Спать хотелось немилосердно, а они приходят в семь часов, я попыталась было уснуть, но куда там.
И в довершение всего позвонил Генрих.
Я в это время как раз пила утренний кофе, и вдруг зазвонил стационар. Генрих мне обычно звонит на мобильный, и я не ожидала подвоха. Машинально сняла трубку, и подавилась кофе, когда услышала голос начальника.
- Не пугайся так, - с усмешкой проговорил Генрих, - я правильно понимаю, статьи ещё нет?
- Я над собой не надвластна, - тяжко вздохнула я, - и мне спать не дают.
- Хотелось бы знать, кто тебе покоя ночью не даёт в отсутствие законного мужа, - захохотал этот несносный Генрих.
- И вовсе не Дима, - тут же завелась я.
- А я этого и не говорил, - со смешком ответил он, - ты сама сказала, что для тебя притча во языцех. Завязывала бы ты с этим делом, после таких историй рубцы остаются.
- Отстань, - со слезами в голосе ответила я, - а Димы сейчас
нет, исчез куда-то на целый месяц.
- Бедная, может, мне тебе помочь? – иронически – ласково спросил Генрих, - у тебя такая неудовлетворённость в глазах, а мужа и любовника нет в Москве.
- Я передам твоё предложение Миле, - обрадовала я его.
- И тебе не жалко будущего крестника? – со смехом спросил он, - у моей жены от такого сообщения выкидыш будет.
- Только ради подруги и малыша я промолчу, - успокоила я его, и решила завязывать разговор в подобном ключе, - Генрих, ты только на меня не дави, я напишу статью.
- И когда она будет готова? – вкрадчиво осведомился он.
- Понятия не имею, - честно сказала я, - сейчас выпью кофе, соберу всю малину в саду, глядишь, голову, как следует, напечёт, и что-нибудь выдам.
- Зачем тебе малина? – обескуражено спросил Генрих.
- Хочу варенья сварить. Анфиса Сергеевна из черёмухового с малиновым варенья такие шанежки делает, что просто пальчики оближешь.
- Ты сама варишь варенье? – ошеломлённо спросил мой начальник.
- А я не принцесса, и не недотрога, чтобы при виде сломанного ногтя в обморок падать, - отбрила его я.
- Ты творческая личность, автор замечательных статей, художница, бизнес-леди, и варишь варенье. Я не представляю тебя в фартуке у плиты, - кажется, я его здорово ошарашила, и я тихо ахнула.
- Конечно, - в восторге воскликнула я, - через полчаса будет статья, ты мне сам идею подал, сам того не понимая. Статья будет называться, « Она – стильная штучка », и пусть девушку для обложки оденут в строгий костюм, брючный. Чёрные, узкие брюки и короткий жакет, и белую блузку, приталенную. На ногах чтоб были шпильки, чёрные лодочки на тончайшем каблуке. Понял?
- Понял, - растерянно проговорил Генрих, и этим же днём журнал был сдан в печать.
Девушку я поставила в дерзкую позу, повернув её на бок, велела расставить ноги, и упереть руки в боки. Причём в одной руке у неё был половник, а в другой папка.
Я велела включить вентилятор, чтобы её волосы развевались, и
стала снимать. Фотографии получились замечательные, и статья тоже.
Утром, когда я всё-таки стала собирать малину, у нас её видимо-невидимо, красной и белой, раздался звонок мобильного.
- Вика, ты попала прямо в яблочко, - восторженно воскликнул Генрих, - мне второй тираж заказали. Мне только что звонил Педро Сальяно, и он в восторге. Ты сейчас где?
- Я сейчас малину собираю, - и я бросила в миску очередную ягоду.
- Кончай дурью маяться, - сурово велел Генрих, - и приезжай в издательство, у меня к тебе интересное предложение.
- Лучше скажи по телефону, - я подняла плеть, - у меня нет желания тащиться по жаре в город, уж извини за столь резкий ответ начальству.
- Всё-таки ты дерзкая, - со вздохом сказал Генрих, - так с генеральным директором разговаривать. Ладно, я хочу дать тебе командировку.
- Командировку? – удивлённо переспросила я.
- Ты поедешь в Анапу, - пояснил Генрих, - нужно взять интервью у одного человека, он аристократ до пятого колена. Помнишь, ты предполагала спецвыпуск, сделать глянец на аристократическую тему?
- Конечно, помню, - заверила я его, и отправила одну ягодку в рот, - так ты принял мою идею?
- Принял, - хмыкнул Генрих, - заодно приготовишь репортаж о достопримечательностях юга России.
- Хорошо, - мне вдруг захотелось к морю, - будет тебе репортаж, всё по высшему разряду.
- Замечательно, - явно обрадовался Генрих, наверное, он ожидал, что я взбрыкну, - через неделю вылетаешь.
- На самолёте? – испуганно воскликнула я.
- Конечно, не на метле же, - со смехом сказал Генрих, - хотя с тебя станется.
- Я боюсь летать, - возмущённо воскликнула я, - я до паники боюсь самолётов, и прочих летающих аппаратов.
- И что ты предлагаешь? – растерянно спросил Генрих.
- Я предлагаю поезд, и баста.
- Я с тобой спячу, - сердито пробормотал он, - ладно, пусть