Ядовитый меч купидона

Итак, мы уезжаем. Остались мои последние деньки в Тайланде, и я их провожу на всю катушку.

Отдыхаю, купаюсь в море, и ем фрукты.

Димка не отходит от меня ни на шаг, и, я надеюсь, Макс никогда не узнает, что я ему тут изменяю. Правда, изменяю я ему и в Москве, но я не хочу, чтобы это дошло до него.

Я люблю своего мужа, вернее, я влюблена в него, а мужчиной всей моей грешной жизни стал Дима.

Он отнял моё сердце ещё в шестнадцать лет, а я его. Будучи девчонкой, я вышла за него замуж, а потом сбежала от него. Я нашла у него наркотики, да и ненавидела я его тогда, а потом вдруг поняла, что это не ненависть, а безумная, всепоглощающая и дикая любовь.

Я с ума сходила от ярости. Постоянно задавалась вопросом, ну, почему он такой плохой? Я боялась его, как огня, и одновременно тонула в его чёрных глазах. Глубоких и затягивающих, словно в омут, гипнотических и насмешливых. Много времени нам понадобилось, чтобы разобраться в своих чувствах. Но теперь поздно, я в четвёртый раз вышла замуж, на этот раз удачно, и родила двойню, Лизу и Леню.

Два моих предыдущих брака были неудачными. Мой второй муж был бизнесменом и режиссёром, но он не разглядел меня, как личность. Я не знаю, за что меня любят мои мужчины, за мою красоту, или за эксцентричность... Вообщем, они меня за что-то любят.

Не люблю я вспоминать эту историю, это удар по моему самолюбию и тщеславию.

Нехорошо, наверное, это, признаваться в собственном тщеславии. Но что сделаешь, я не слепая, и в зеркало по утрам на себя смотрюсь. И я вижу, что у меня шикарные волосы, чёрные, иссиня-чёрные, глаза чёрные, огромные, просто в пол лица, очаровательной формы губы, и пикантная родинка над губой, которую так обожают мои мужчины.

А какая фигура!

Не завидуйте мне, вы не знаете, чего мне стоит не располнеть. Даже от самой простой пищи можно стать бочкой, и я вам скажу, лучше не уменьшать потребление калорий, а увеличивать их расход.

Каждодневная зарядка, плаванье, пробежка на час, и вы в

отличной форме. Я даже катаюсь на лошади.

Часок в день можно отвлечься от забот, и посвятить себе, и вы будете поддерживать себя в тонусе. Месяца через три вы заметите, что пропал аппетит. Это произойдёт потому, что желудок во время бега наполняется воздухом, и глушит голод.

И, в конце концов, вы легко сядете на диету, и станете стройной.

А потом вы уже жить без спорта не сможете, организм сам станет требовать, чтобы вы дали ему нагрузку.

А я тем временем опять бью копытом, и не угомонюсь, пока не найду виновника смерти Елисея Семеновича, и сразу же стала бить копытом, ещё находясь в Тайланде.

С ходу позвонила Артуру, и попросила дать подробный отчёт. Он пообещал мне, что вышлет всё по электронной почте, что и сделал, когда я сидела в кафе. Ноутбук стал издавать звуки, и я поспешила вынуть его из своей объёмистой сумки.

- Что это такое? – спросил Дима, он был со мной в кафе. Придвинулся ко мне, и заглянул в компьютер.

- А, продолжение, значит, следует, - усмехнулся он.

- Эту загадку отгадаю, и на время угомонюсь, - пообещала я и открыла письмо.

Оказалось, что Елисей Семенович был археологом, после окончания школы он поступил в Петербургский университет, окончил историко-археологический факультет, потом стал изучать древние языки, и его пригласили на раскопки в Африку.

Я слегка удивилась, наших археологов никто и никогда не посылал за границу, они в основном по Уралу ползали, если я не ошибаюсь.

Но, прочитав дальше, я узнала, что Елисей Семенович долгое время жил в Италии, он и там окончил институт, опять же, на археолога. Но, справив своё пятидесятилетие, он бросил своё любимое занятие.

С тех пор он уже пять лет является генеральным директором журнала, женился, растит двоих дочерей. Ни в каком криминале не замечен, и я не понимаю, кому понадобилось

его убить. Но одно я знаю точно, этот кто-то, наш убийца, обязательно проходил через охрану.

Ему выписывали пропуск, фиксировали сам факт, наконец, что

на территорию издательства прошёл посторонний человек.

А если кто-то это из издательства?

В этом издательстве чёртова уйма народу. Помимо главных, генерального директора не считаем, его заместитель, Генрих, он же ещё и главный редактор, есть ещё заместитель главного редактора... Прикольно, у зама есть зам.

Но, тем не менее, это так, и не будем отвлекаться от темы.

Ещё сами журналисты, те, что пишут статьи, фотографы, короче, полный капец.

И что мне теперь делать, с какой стороны хвататься, я понятия не имею.

Я постучала ногтями по столу, и посмотрела на сидящего рядом Диму. Он молча пил кофе, и откровенно пожирал меня глазами.

Я сегодня здорово распоясалась, на мне из всей одежды были шорты малинового цвета, сильно срезанные, с золотой бахромой, и чёрная маечка с голой спиной, и двумя завязками сзади. Ясное дело, бюстгальтер под такую маечку не оденешь.

Я не ханжа, и, от того что, у меня всё на виду, как-то особо не заморачиваюсь. Если кто распустит лапы, пущу в ход газовый пистолет.

Все мужчины в кафе смотрели на меня, женщины тоже, но, если в глазах мужчин читался восторг, и текли слюни, женщины были в крайней степени ярости.

- Какие у нас дальше планы? – спросил Дима.

- Не знаю, - меланхолично ответила я, закинув ногу на ногу, - вот кто его мог убить?

- Надо подумать.

- Вот и подумай, - нервно воскликнула я, - Боже мой! Как же я хочу в Москву!

- Обалдела от жары? – улыбнулся Дима.

- Именно! Дождя хочу! Ледяного!

- Дождя, говоришь? – прищурил глаза Дима, - в отеле душ есть, предлагаю охладиться вдвоём.

- Заманчивая идея, - улыбнулась я, - но у нас целая ночь впереди.

- Если твой Максим опять не нагрянет.

- Нет, не нагрянет, - мотнула я кудряшками, стянутыми в хвост.

- Откуда такая уверенность?

- У него срочный труп, - пояснила я, - и меня уже охранять не надо, все бандиты за решёткой.

- Ясно, - засмеялся Дима.

В самолёте меня, как всегда, стала забирать лихоманка. Я ещё на таможне начала дёргаться, таможеннику это не понравилось, и он меня дольше всех проверял, даже собаку притащил. Немецкая овчарка невероятной красоты и ума разочаровала таможенника, доложив ему о своих изысканиях.

- Что с вами такое? – спросил меня таможенник, - чего вы дёргаетесь, словно вам под платье ёж забрался?

- Летать очень боюсь, - сказала я чистую правду.

- И три бутылки коньяка, я думаю, нужны, чтобы снять стресс? – догадался он.

- Да, - кивнула я, проникновенно улыбаясь.

Не знаю, что больше подействовало на строгого таможенника, жалость к несчастной трусихе, или моя красота.

Я сегодня была в чудесном белом платье с бретелей – петлёй, декольте, и голой спиной. Оно красивым каскадом ниспадало вниз, примерно до колен, и с белой дамской сумочкой, белыми шпильками, и белой кожаной дорожной сумкой, составляло отличный ансамбль.

Выглядела я на все сто, как говорит реклама. Белое я сегодня одела, чтобы подчеркнуть довольно сильный загар.

Едва оказавшись в самолёте, я схватилась за бутылку, и вскоре уже была здорово под этим делом.

Потом выглянула в иллюминатор, и чуть на месте не окочурилась, увидев плывущие облака.

Ой, мамочки!

По трапу я спускалась, пьяная... не в стельку, но всё равно хорошо.

- Привет, моя хорошая, - воскликнул Максим, обнимая и целуя меня, - а ты горячая. Тебе не холодно в этом платье?

Мне не было холодно, вероятно, от выпитого коньяка.

Дождь я чувствовала, но он до моего сознания не доходил, и

Максим поспешил на меня накинуть красный кожаный плащ. Судя по всему, он предполагал, что я прибуду полуголая, и

захватил тёплую одежду.

Всю дорогу я спала на заднем сиденье, не почувствовала даже, как Макс внес в меня в дом, и проснулась лишь утром.

Дождь стоял стеной, я разочарованно закрыла занавески, и побежала завтракать.

- А вот и наша пьяница, - засмеялась Анфиса Сергеевна, едва завидев меня, - как съездила? Какая ты загорелая!