Гражданин 19f

— Так ты… Хочешь сказать, что у твоего «человека» нет отчёта, и нет никаких гарантий, что он появится — так мало того, ты с ним не можешь сторговаться? Я, конечно, понимаю, что тебе это всё на хер не надо и что своих дел у тебя по горло. Но раз уж так вышло — ну сделай ты нормально, блин, на тебя другие люди полагаются, понимаешь? Тебе что, тяжело нормальный контакт было найти? Или, может, мозги этому «человеку» вправить тяжело? А?!. Ну на хера ж ты кособочишься, Веллингтон?

Толстяк скривился, наигранно взмахнув ручками.

— Вот как мы заговорили, а! Ну что, «Веллингтон», «Веллингтон»?!. С меня спрос маленький; что мне сказали — я всё сделал. Нашел человека, попытался договориться. А дальше — не мои проблемы, мальчик. Понял? Нарии ваш меня за человека не держит — когда я к нему пришел с просьбой, он меня на херу крутил. Теперь, как зажглось — вспомнили за «дурачка Велли». Ну извольте!

— А при чём тут Нарии? Ты понимаешь, что простых людей подставляешь, которые так же точно на него работают, и которых он так же «крутить» хотел? «Спрос с тебя маленький», видишь ли.

— И что? Для меня теперь роли не играет. Хватит уже на моей шее ездить, и так отъездили не приведи Система сколько лет. Что «господин председатель», что раски, да хоть… Да хоть папка твой, тоже хорош человек. Четыре дня отгула ему выписать сложно, а как особнячок застолбить или сынишку пристроить — иди-ка сюда! — Айс с силой похлопал себя по шее.

— Какой на хер «раски»?

— Сташевский ваш, быдло армейское — кто ж ещё. «Да сэр, нет сэр, засуньте своё мнение себе в жопу, сэр!». Нет, всё, хватит. Я что мог, сделал — пусть подавятся, и всё. Всё, слушать ничего не хочу. Разгребайте свою хрень как хотите, я не при делах, так прямо «господину председателю» и передай. Закончилась лафа.

Веллингтон вновь раскраснелся, словно томат из агитационного ролика о белковой пище, его маленькие глазки постоянно бегали, стараясь не останавливаться на взгляде собеседника, руки начинали заметно дрожать. Похоже, этот неспокойный денёк для Айса прошел особенно болезненно — мужичок был буквально на гране истерики. Ким, впрочем, тоже находился далеко не в самом лучшем расположении духа, и любезничать с «товарищем по несчастью» не собирался.

— А ну сел! — подскочил он на ноги, грозно вздымаясь над толстяком. Посредник тут же заткнулся и испуганно плюхнулся назад в кокон. Какое-то время он собирался с мыслями, но затем, вжавшись в спинку морфируемой седушки, быстро и неразборчиво залепетал.

— Ты… Ты что делаешь?!. Ты кто вообще такой, чтобы мне указывать, сопляк?.. Я тебя быстро сейчас утихомирю, гадина такая! Сейчас же запрошу санкции на задержание, будешь здесь в судорогах валяться, пока безопасники не подберут, идиот!

— Закрой свой рот. — Ким сделал шаг вперёд, и Веллингтон окончательно замолк, закрывая лицо руками.

— Если б не инсигния, давно б уже по лицу треснул. Но смотри, договоришься; авось послушает тебя «господин председатель», да сбой какой случится, выпадет ячейка из сети контроля…

— Понял я всё, понял… Всё… Пожалуйста, прекрати… — прохрипел съёжившийся в коконе седушки посредник, опасливо поглядывая на «коллегу».

— Всё или не всё, а у нас проблема. По большей части, у тебя. Думай пока, что можешь сейчас сделать, а я свяжусь с Тинибу — пора объяснить, почему у нас простой идёт. Только ты не тяни, мне твои оправдания как-то до лампады. Понял? — переспросил Ким уже спокойным, но требовательным голосом, усаживаясь обратно за столик. Как бы там ни было, а общая «зашуганность» местных порой играла на руку; всё-таки эти люди выросли в мире, не знающем уличного насилия, грабежей, даже банальных пьяных драк. С одной стороны, это делало людей жестокими, озлобленными — наверное, из-за нехватки естественной агрессии окружающей среды, но с другой — трусливыми и мелочными, готовыми что угодно делать под угрозой физической расправы.

Сеть быстро вывела на третий канал виртуальный терминал штабного аналитика Гвембеша Тинибу, просто перегруженного работой в последние сутки. Трудно сказать, сколько десятков потоков он сейчас обрабатывал; в секции было девятнадцать человек, включая главу отдела, к аналитическому узлу были постоянно подключены двенадцать-пятнадцать личных терминалов, многие работали сразу на несколько каналов. И это лишь верхушка айсберга — было ведь ещё «межведомственное сотрудничество», была связь с другими секциями и самим Советом, была обширная сеть информаторов на разных уровнях…

— Слушаю тебя, девятнадцатый.

Общение через сеть происходило через передачу мысленных образов, более информативных, нежели простая речь; однако, слушая живой голос человека, можно было определить его настроение, степень усталости, предугадать, в какое русло потечёт разговор. Благодаря нейроскриптингу, стала возможной прямая передача чувств от одного пользователя к другому, но он же позволял не передавать эмоционального подтекста вообще, отсекая его при служебных переговорах. Можно было лишь гадать, в каком сейчас состоянии находится аналитик.

— Возникли проблемы. Предлагаемый контакт на данный момент не располагает интересующей нас информацией, к тому же, посреднику не удалось договориться касательно оплаты услуг контакта. Веллингтон в связи… С личными причинами отказался сотрудничать в дальнейшем, хотя с этим мы уже разобрались.

— Что вы имеете в виду, отказывается?

— Он считает, что мы требуем от него слишком многого, не предоставляя взамен желаемых услуг.

— Деятельность господина Веллингтона оплачивается согласно установленной федеральной тарифной сетке. Невыполнение предписанных руководством обязательств ведёт к переквалификации и принудительному переводу на менее приоритетное место службы, а так же облагается штрафом — напомните об этом господину Веллингтону.

— Он не отказывается выполнять поручения напрямую, просто не желает добиваться нужного нам результата. Фактически, для своего руководства он отчитался — нашел первого попавшегося человека, готового передать требуемую информацию, остальное свалил на наши плечи. Мы не можем предъявить к нему претензий — формально. Впрочем, это уже не имеет значения; как я уже сказал, с господином Веллингтоном нам удалось найти общий язык.

— Это хорошо. Однако, прежде всего необходимо получить запрашиваемый отчёт; на ваш взгляд, предполагаемый контакт действительно располагает подобной информацией? Мы не можем терять время на проверку ложных следов.

Ким покосился на ёрзающего посредника.

— Айс, скажи, твоему человечку вообще можно доверять? У него действительно есть доступ к отчетам «Локмарта», или всё это пустой блеф, который ты пытался нам всучить?

— Доступ есть… Это точно могу сказать… А вот получит ли он его сегодня, получит ли он его вообще на этой декаде, это под вопросом. Я извиняюсь, ради Мира, ну, вспылил, день у меня такой…

— Так, проехали… То бишь у парня есть, по крайней мере, выход на человека, составляющего или проверяющего эти отчёты?

— Да.

— Уже что-то.

Тинибу прекрасно слышал их разговор, и уже прикидывал варианты дальнейших действий.

— Думаю, в данной ситуации тебе следовало бы лично рассмотреть предлагаемый контакт, девятнадцатый. Если ваш человек не состоит в структуре «Локмарта», возможно будет произвести анализ импринта его памяти напрямую, и сразу выйти на связного, непосредственно отвечающего за составление отчетов.

— Я думал, принудительное сканирование импринтов сознания воспрещается без введения особых санкций.

— Воспрещается касательно сотрудников госкорпораций и муниципальных служб, находящихся при исполнении обязанностей; могу предположить, что контакт Веллингтона не попадает в эти категории. В противном случае, наша задача может усложниться.

— Понятно… — Ким вновь обратился к толстяку —..Айс, расскажи-ка нам о твоём «клиенте».

— Что… Что рассказать?

— Ну не знаю — например, его имя, идентификатор инсигнии, место работы, должность. Только не говори мне, что ничего не пробивал по личным терминалам — хрена с два б ты стал работать с человеком, не зная его подноготную.