Страница 28 из 72
Я молча киваю.
— О, милый, меньше всего я хотела сделать тебе плохо! Просто я очень высокого о тебе мнения и поэтому беспокоюсь. Я хотела бы, чтобы ты знал, что есть помощь…
Только тогда, когда я слышу поражение в ее голосе, вижу выражение потрясения на ее лице, я чувствую, что у меня на глаза наворачиваются слезы.
— Спасибо. Т-теперь я могу идти?
— Конечно, можешь, Лочен. Но ты подумаешь об этом — подумаешь о том, чтобы с кем-то поговорить?
Я киваю, не в силах выговорить ни одного слова, хватаю сумку и выбегаю из класса.
— Нет, глупая. Тебе нужно накрыть всего на четверых.
Тиффин забирает со стола одну тарелку и с грохотом убирает ее в шкаф.
— Почему? Кит снова идет в “Бургер Кинг”?
Уилла нервно грызет кончик большого пальца, ее большие глаза мечутся по кухне,
словно в поисках признаков беды.
— Сегодня вечером Мая идет на свидание, глупая!
Я отворачиваюсь от плиты.
— Перестань называть ее глупой. Она младше тебя, вот и все. И почему она
закончила свою работу, а ты еще даже не приступал?
— Я не хочу, чтобы Мая уходила на свидание, — возражает Уилла. — Если Мая уйдет, Кит уйдет и мама уйдет, то в этой семье останемся только мы втроем!
— На самом деле, останетесь вы двое, потому что я собираюсь ночевать у Джейми, — сообщает ей Тиффин.
— Ох, ну уж нет, — быстро вмешиваюсь я. — Это не обсуждалось, и мама Джейми никогда не звонила. И я тебе уже говорил, чтобы ты перестал напрашиваться в гости к другим — это очень невежливо.
— Вот и отлично! — кричит Тиффин. — Я попрошу ее позвонить тебе! Она сама меня пригласила, вот увидишь!
Он шагает из комнаты именно в тот момент, когда я начинаю подавать еду.
— Тифф, вернись на место, или ни какого Геймбоя целую неделю!
Он приезжает в десять минут восьмого. Мая нервничала с тех пор, как вернулась
домой. Последний час она находилась наверху, борясь с мамой за ванную. Я даже слышал, как они вместе смеялись. Кит вскакивает, ударившись коленом о ножку стола, торопясь первым поприветствовать его. Я отпускаю его и быстро закрываю за ним дверь на кухню. Не хочу видеть этого парня.
К счастью, Мая не приглашает его войти. Я слышу топот ее ног по ступеням,
раздающиеся в приветствии голоса, и следующее за этим:
— Я выйду к тебе через минуту.
Кит возвращается под впечатлением и громко восклицает:
— Ух ты, а этот парень при деньгах. Ты видел его дизайнерские шмотки?
Вбегает Мая.
— Спасибо тебе. — Она подходит прямо ко мне и сжимает мою руку, что так
раздражает меня. — Обещаю, что завтра я целый день проведу с ними.
Я отстраняюсь.
— Не говори глупостей. Просто хорошо проведи время.
Она одета так, как я никогда не видел раньше. По сути, она выглядит совсем по-другому: бордовая помада, длинные рыжие волосы заколоты наверх, несколько прядей изящно обрамляют ее лицо. В ушах небольшие серебряные сережки. Платье короткое, черное и облегающую фигуру, утонченно-сексуальное. Пахнет от нее чем-то персиковым.
— Поцелуй! — кричит Уилла, вскидывая руки.
Я смотрю, как она обнимает Уиллу, целует Тиффина в макушку, тихонько ударяет
Кита по плечу и снова улыбается мне.
— Пожелай мне удачи!
Мне удается улыбнуться ей в ответ и слегка кивнуть.
— Удачи! — во весь голос кричат Тиффин и Уилла. Мая морщится и смеется, торопливо выбегая в коридор.
Хлопает входная дверь, и раздается звук заведенного двигателя. Я поворачиваюсь к Киту.
— Он приехал на машине?
— Ага, я же сказал тебе, что он при деньгах! Это не совсем Ламборджини, но, черт побери, у него уже есть своя тачка в семнадцать лет?
— Восемнадцать, — я поправляю его. — Надеюсь, он не собирается пить.
— Тебе надо было его увидеть, — говорит Кит. — Классный парень!
— Мая выглядела, как принцесса! — восклицает Уилла, широко раскрыв свои голубые глаза. — Она также выглядела, как взрослая.
— Ладно, кто хочет еще картошки? — спрашиваю я.
— Может, она выйдет за него замуж, а потом станет богатой, — встревает Тиффин. — Если Мая богатая, а я ее брат, значит ли это, что я тоже буду богатым?
— Нет, это значит, что она бросит тебя как брата, потому что ты помеха — ты даже не знаешь таблицу умножения, — отвечает Кит.
У Тиффина открывается рот, а глаза наполняются слезами.
Я поворачиваюсь к Киту.
— Ты даже не смешной, ты понимаешь это?
— А я никогда и не утверждал, что я комик, всего лишь реалист, — возражает Кит.
Тиффин всхлипывает и вытирает глаза тыльной стороной ладони.
— Мне все равно, что ты говоришь, Мая никогда так не поступит, но, в любом случае, я буду ее братом до самой смерти.
— После чего ты отправишься в ад и больше никого не увидишь, — отвечает ему Кит.
— Если ад существует, Кит, то поверь мне, ты попадешь туда первым — я чувствую, как теряю самообладание. — А теперь не будешь ли ты так любезен, заткнуться и доесть свой ужин, больше никого не мучая?
Кит с лязгом швыряет на полупустую тарелку нож и вилку.
— К черту! Я ухожу.
— Десять часов и ни минутой позже! — кричу я ему вслед.
— Размечтался, приятель, — кричит он в ответ на полпути вверх по лестнице.
Затем заходит наша мать, пропахшая духами, и пытается зажечь сигарету, не размазав при этом только что накрашенные ногти. Полная противоположность Мае — она вся в блестках и с алыми губами, в неподходящем, слишком откровенном красном платье.
Скоро она снова исчезает, уже нетвердо стоя на высоких каблуках, визжа на Кита за то, что тот стащил ее последнюю пачку сигарет.
Я провожу оставшийся вечер за просмотром телевизора с Тиффином и Уиллой, слишком уставший и сытый по горло попытками сделать что-то более полезное. Когда они начинают спорить, я готовлю их ко сну. Уилла плачет, потому что я попадаю шампунем ей в глаза, а Тиффин забывает задернуть душевую занавеску и заливает пол. Чистка зубов, кажется, занимает несколько часов: тюбик детской зубной пасты почти пуст, поэтому, вместо нее, я использую свою, из-за чего у Тиффина слезятся глаза, а Уилла плюется в раковину. Потом Уилла пятнадцать минут выбирает сказку, а Тиффин пробирается вниз поиграть в Геймбой, и, когда я возражаю, он необоснованно обижается и утверждает, что Мая всегда разрешает ему поиграть, пока она читает Уилле. Когда они уже лежат в постели, Уилле тут же хочется есть, а Тиффин за компанию хочет пить, и к тому моменту, когда требования, наконец, прекращаются, уже половина десятого, а я валюсь с ног.
Но после того, как они уснули, в доме ощущается устрашающая пустота. Я знаю, что должен пойти к себе и постараться лечь пораньше, но чувствую себя все более взволнованным и напряженным. Я говорю себе, что должен остаться и проверить, что Кит пришел домой вовремя, но в глубине души я знаю, что это только предлог. Я смотрю какой-то глупый триллер, но понятия не имею, о чем он или кто кого должен преследовать. Я даже не могу сосредоточиться на спецэффектах, все, о чем я могу думать, — это Димарко. Уже больше десяти — они, должно быть, закончили ужинать и, наверное, покинули ресторан. Его отец часто бывает в командировках — или так утверждает Нико, но у меня нет причин не верить ему. Значит, дом в его распоряжении… Он повез ее туда? Или они на какой-то сомнительной стоянке, его руки и губы на ней? Меня начинает тошнить. Может быть, это потому, что я не ел весь вечер. Я хочу дождаться ее и посмотреть, в каком она будет состоянии, когда вернется домой. Если она решит вернуться домой. Внезапно меня осеняет, что у большинства шестнадцати летних есть что-то вроде комендантского часа. Но я лишь на тринадцать месяцев старше нее и не в состоянии навязывать это. Я продолжаю убеждать себя, что Мая всегда была такой умной, такой ответственной, такой взрослой, но, сейчас, я припоминаю вспыхнувший взгляд на лице, когда она зашла в кухню попрощаться, блеск ее улыбки, волнение в глазах. Она все еще подросток, я понимаю; она еще не взрослая, как бы сильно она не старалась вести себя так. У нее есть мать, которая считает мелочью занятия сексом на полу в гостиной, когда ее дети спят наверху, которая хвастается перед ними своими подростковыми достижениями, которая уходит в запой каждую неделю и, шатаясь, идет домой в шесть утра с размазанным макияжем и в рваной одежде. Какой вообще образец для подражания был у Маи? Первый раз в жизни она свободна. Уверен ли я, что это не будет для нее соблазном?