Смотрины

Разумеется, находись лорд в своем собственном облике, он и не подумал бы прятаться, но никак не мог представить себе Дорданда, заблудившегося в кухонном коридоре, потому и нырнул, как воришка, за тяжелую и длинную суконную ночную штору.

И вовремя нырнул, как показали дальнейшие события, каблучки процокали мимо всего через несколько секунд после его исчезновения в кипе пыльной ткани. Райт подождал немного, пусть особа, заставившая его прятаться в этой пылище, уйдет подальше.

Но тут каблучки застучали вновь, и он от досады едва не взрыкнул вслух, помогла старая уловка, вцепиться зубами в край воротника.

Теперь оставалось только ждать, пока незнакомка пройдет мимо, не вылезать же из шторы при ней?! Однако она, как назло, остановилась прямо перед окном, сквозь узкую щель Райт разглядел в стекле смутное отражение женского силуэта. Отметив наметанным взором его стройность и изящество, лорд уже не так истово злился на неожиданную помеху, к вполне понятному возмущению примешалась изрядная доля заинтересованности.

А вскоре вдалеке послышались торопливые шаркающие шаги, и сгорающий от любопытства Эртрайт напряг слух, чтоб не пропустить ни одного словечка из странного свидания. Ну а ради чего еще прибежит в это безлюдное место таинственная незнакомка?!

И вначале был одновременно успокоен и разочарован, услышав хриплый шепот, который вполне мог принадлежать лицу любого пола, но не того возраста, который может заинтересовать в любовном плане юную девушку. Собеседник незнакомки явно был стар.

Однако потом расслышал несколько слов, вернее указаний, и порадовался, что изобретательная судьба так вовремя забросила его сюда.

- … обошлось три золотых, - шептал старческий голос, - он обожает рулетики с ветчиной. Но на всякий случай подсыпьте и в мальзийский салат, лишним не будет.

Что-то прошуршало, послышался приглушенный звон монет, затем каблучки торопливо застучали в сторону лестницы, а шаркающие шаги удалились в противоположном направлении. Эртрайт подождал еще с минуту, для верности, затем выскользнул из-за шторы и направился вслед за незнакомкой, ступая бесшумно, как на охоте. Когда дело касалось жизни или здоровья его старшего брата, Райт умел становиться собранным и серьезным.

Махом взлетел по лестнице, проскочил мимо диванчика и, заслышав голоса поднимающихся навстречу людей, степенно, с достоинством, зашагал вниз по второй лестнице.

- Ваша светлость… - завидев Райта, облегченно выдохнул топавший навстречу с подсвечником в руке градоначальник, и лже герцог невольно отметил, что хозяин был почему-то бледен и напуган, - с вами все в порядке… уф, слава богам!

- В чем дело?! - не подавая вида, что встревожен, надменно спросил Райт, - а моего секретаря вы не видели?

- Да он уже внизу, и лекарь ваш тоже там, - для непосвященных Гизелиус был просто личным врачевателем герцога, - а вот вас мы потеряли… лакей, бестолковая душа, прибежал, напугал…

Он возмущенно оглянулся на топавшего следом слугу, и тот, как по волшебству, исчез из вида.

- Я на диванчике тут немного посидел… уютное местечко… - неуклюже соврал Эртрайт, не найдя никакого более приемлемого объяснения своему отсутствию, но градоначальник неожиданно поверил.

- Да-да, я давно говорю Жаннет, что нужно там еще один светильник повесить, а она спорит… женщины такие упрямые…

Тут он, наконец, сообразил, что он испуга и волнения говорит что-то не то, да и вообще держит высокого гостя на лестнице и с извинениями побежал вниз, старательно держа подсвечник повыше, чтоб освещать Райту путь.

А Дорданд и Гизелиус уже несколько минут околачивались возле дверей столовой вместе с остальными домочадцами градоначальника, старательно делавшими вид, что не замечают герцогских "слуг". И совершенно справедливо негодовали на неизвестно где застрявшего Райта, хотя вовсе не страдали от недостатка внимания и почестей, наоборот. Еще никогда в жизни герцогу не приходилось так близко наблюдать ту сторону жизни подданных, которую обычно от него старательно прячут. Например, лакея с подозрительно серой тряпкой, торопливо вытиравшего с натертого паркета капли лимонного соуса, пролившиеся с огромного блюда, на котором возлежала заливная рыбина. Двое поварят еле тащили это произведение поварского искусства мимо собравшихся гостей. Никогда не приходилось Дорду и следить за торопливой возней стайки молоденьких девиц, украдкой что-то поправлявших в прическах и туалетах друг друга. И при этом сердито перепирающихся звонкими шепотками, разносившимися по всему залу.

И потому Дорд не сразу рассмотрел, что Райт выглядит вовсе не так, как обычно. То есть, не улыбается искрометно и не смотрит на всех со счастливым выражением шаловливого щенка, а очень правдоподобно изображает его самого, холодно поглядывая на всех с еле заметной подозрительностью.

Герцог вполне мог бы похвалить кузена за хорошую актерскую игру, если бы не так отлично его изучил. Потому, едва заметив происшедшие изменения в поведении друга, сразу принял за данность, что Райт нисколько не играет и встревожен не на шутку. А заметив на плечах безукоризненно чистого камзола следы пыли и даже паутинку, немедленно сделал вывод, что кузен куда-то случайно вляпался. Хотя представить себе не мог, куда можно влипнуть по дороге от гостиной, где, как сообщил магистр, кузен задержался, и до этого зала.

Однако выяснять, что произошло, не было ни времени, ни возможности, губернаторские домочадцы уже тесной толпой обступили гостя и глава семьи представлял их лже герцогу по степени старшинства. Стоящий чуть в сторонку Дорд имел отличную возможность рассмотреть сие действие в подробностях и тихо порадоваться, что это не ему приходится придумывать ответные комплементы и шутки для каждой из представленных девиц. Их было шестеро, трое - дочери губернатора, одна племянница и двое - родственницы именитых горожан, которым глава города, как видимо, не мог не потрафить в такой малости. Показать их племянницам и дочкам живого герцога.

Разумеется, губернаторша, высокая и надменная дама, сердито поглядывавшая на мужа, была очень недовольна конкурентками собственных детей, и наверняка у градоначальника все семейные неприятности еще впереди. Зато остальные гости, начальник городской охраны, директор гимназии, и несколько чиновников, зашедших якобы случайно, но в праздничных мундирах и камзолах, и при всех орденах и регалиях, имели вид козлов, рассмотревших открытую калитку в усыпанный плодами сад.

Эртрайта, вынужденного подать руку старшей дочке губернатора, проводили на самое почетное место во главе стола, и остальные девицы очень ловко заняли все ближайшие места. Бедолага и слова произнести не успел, как оказался в самом центре роскошного букета из шелков, кружев, драгоценностей, оголенных плеч и замысловатых причесок.

Рядом с девицами так же находчиво устроились их родители и именитые горожане, и, когда ошарашенный этой пронырливостью Эртрайт поискал взглядом друга и учителя, то с ужасом обнаружил их в другом конце длинного стола.

Он досадливо нахмурился, легко сообразив, что уже поздно что-либо менять. Нужно было заранее предупредить хозяина, что секретарь тоже лорд, а лекарь по правилам должен сидеть рядом, теперь это прозвучит вопиющей невежливостью.

Ну, вот как умудрялся Дорданд непременно позаботиться о брате и магистре, ведь Райту не припоминается ни одного мероприятия, на каком его и Гизелиуса посадили не рядом с герцогом?!

Это потому, что Дорд всегда помнит про кузена, со стыдом и огорчением признал самозванец, а вот он сам в какой-то момент растаял от восхищенных девичьих взглядов, и позволил собой распоряжаться. Потому и оказался вдали от друзей.

Значит, придется выкручиваться самому, а для этого нужно взять себя в руки, решил Эртрайт и с изумлением обнаружил, что пока он отвлекся на самокритику, девицы не теряли времени даром. С милыми улыбками радушных хозяек они успели загрузить тарелку гостя самыми изысканными закусками, и, разумеется, словно случайно, почти половина угощения оказалась рулетиками.