Страница 18 из 96
В Нормандии установился долгожданный мир. Однако Мартелл был не тем человеком, чтобы оставить не отомщёнными обиды. Без объявления войны он обрушился с войсками на гордость Нормандии — замок Домфрон, построенный Ричардом Великолепным. Окружив замок, Мартелл направился вдоль нормандской границы к городу Алансону на Сарте. Город не оказал ему сопротивления. Защитники замка пытались обороняться, но, поняв тщетность своих усилий, тоже сдались. Мартелл оставил здесь гарнизон, опустошил окрестные земли и, неся добычу, с триумфом вернулся домой.
На этот раз Вильгельм не просил помощи Франции. Обойдя Алансон с запада, он сделал то, чего никто не мог ожидать: появился у Домфрона на неделю раньше, чем рассчитывал противник. Гарнизон был в растерянности. Люди известили обо всём графа Анжуйского, а пока им оставалось лишь с опаской выглядывать из окон верхнего этажа, наблюдая за приготовлениями врага к осаде замка.
Штурмом взять Домфрон было невозможно. Неприступной громадиной он возвышался над долиной Майена. Поэтому гарнизон надеялся только на помощь Мартелла.
Тем временем герцог окружил замок и развлекался тем, что перекрывал дороги, по которым в крепость поступало продовольствие, да охотился в ближайшем лесу. В одной из таких поездок Вильгельм наткнулся на людей Мартелла.
— Предательство! — воскликнул Фиц-Осберн.
— Вполне возможно, — ответил Вильгельм. — Что ж, испытаем свои силы.
— Но, сэр, их в пять раз больше, чем нас, — вырвалось у Роджера де Монтгомери.
— Неужели ты боишься? — усмехнулся герцог. — Кто со мной?
— Если вы намерены сражаться, милорд, мы с вами, — проворчал де Гурней. — Но, видит Бог, это безумие!
— Если мы не разобьём их, я ничего не стою!
С этими словами Вильгельм пустил коня галопом по лесной тропинке.
И они разбили врага. Застав неприятеля врасплох, Вильгельм и рыцари дрались с таким ожесточением, что войско графа разбежалось, и остатки его Вильгельм гнал до самого замка.
— Ну что ты теперь скажешь, Хью? Это было безумием? — улыбаясь, спросил герцог.
— Единственное, что я могу сказать, это то, что вы сражались с нечеловеческой силой, милорд, — честно признался де Гурней.
— Я уверен, что граф Анжуйский тоже так считает и боится герцога, как дьявола, — пробормотал Рауль. — Ведь до сих пор он так и не появился.
Однако причина отсутствия Мартелла была иной. Однажды вечером, когда начали сгущаться сумерки, вдалеке показался отряд. В руках знаменосца развевалось лазурно-алое знамя.
Герцог сощурился, пристально вглядываясь в даль.
— Нил де Сент-Совер, — наконец проговорил он. — Прекрасно. Я сейчас узнаю, ошибался ли я в нём. Если он пришёл с миром, приведи его ко мне, Вильгельм, — обратился герцог к Фиц-Осберну. Тот, сгорая от любопытства, удалился. — Мне нужен этот человек, — объяснил герцог. — Посмотрим, смогу ли я переманить его на свою сторону.
Прозвучал звук горна, и цокот копыт смолк. Послышались чьи-то шаги, пола палатки приподнялась, внутрь стремительно вошёл виконт Котантена и бросился на колени перед герцогом.
Мгновение Вильгельм не отводил глаз, выдерживая прямой взгляд Нила.
— Что скажешь, виконт?
— Сеньор, я пригнал вам двести скакунов, — ответил Нил. — Я только что из Анжу.
— Что ты там делал, мятежник?
— Служил грязному делу Мартелла, сеньор, — смущённо улыбаясь, проговорил Нил.
— Вот как! — глаза Вильгельма улыбались, губы тоже медленно растягивались в улыбку.
— Год назад я совершил непоправимую ошибку, милорд. Я готов смыть кровью свой позор.
— Твоя заслуга в том, что Мартелл до сих пор не добрался до меня?
— Да, милорд. Я устроил небольшой переполох в Анжу, но сейчас я полностью в ваших руках, сеньор.
Теперь герцог действительно улыбался:
— У меня найдётся место для такого, как ты, Нил. Ты исправил свою ошибку. Фиц-Осберн, размести людей виконта.
Нил быстро поднялся.
— Сеньор! — нерешительно проговорил он.
— Возьми назад свои земли, виконт, — сказал Вильгельм. Он обошёл вокруг стола и протянул Нилу руку. — Не будем ворошить прошлое. Я предпочёл бы иметь друга в твоём лице, нежели врага.
Виконт поцеловал руку Вильгельма.
— Я предан вам до конца моих дней, сеньор, — тихо проговорил он и вышел.
Герцог подмигнул Раулю:
— Иногда я могу завоёвывать не только замки, но и сердца людей, хотя они и называют меня безумным.
Вскоре начали говорить о приближении Мартелла. Слухи дошли и до гарнизона, засевшего в замке, и в сердцах осаждённых затеплилась надежда. Вильгельм послал своего сенешаля и юного Роджера де Монтгомери встретить анжуйца и выведать его планы. Вернувшись, они честно рассказали, что произошло, не скрывая, что их самолюбие было уязвлено.
Посланников герцога встретил сам граф, надменный человек, по фигуре которого легко было определить, что он раб своих желаний. Поприветствовав гостей в унизительной для них форме, граф велел передать Вильгельму, что в этот же день они встретятся на поле битвы. Поддавшись настроению и, как вспоминал Фиц-Осберн, снедаемый тщеславием, Мартелл стал громко объяснять, как нормандский выскочка сможет узнать его: на нём самом будет красная накидка, а на его скакуне — яркая попона.
Это лишь подлило масла в уже и без того разгоревшийся огонь. Ни минуты не раздумывая, Вильгельм Фиц-Осберн бросился в атаку. Он заявил, что герцог, в свою очередь, наденет накидку алого цвета, который символизирует его высокое положение, а шлем будет украшать золотой ободок. Боевой конь Вильгельма был подарком самого короля Испании.
— Более того, сеньор, — рассказывал потом Фиц-Осберн, — мы сказали, что, если у него всё же возникнут сомнения по поводу вашей личности, он сможет узнать вас по золотым львам на шлеме и по статным воинам, окружающим вас, всегда готовым отомстить за оскорбления, нанесённые их герцогу. Думаю, это было хорошо сказано. Клянусь, граф изменился в лице и побагровел.
— Да, он ждал совсем иного ответа, — усмехнулся юный Роджер. — Он просто растерялся, начал жевать бороду, а глазки его забегали.
Галет, до сих пор молча сидевший в углу палатки, пробормотал:
— Анжуйский пёс любит полаять. Однако стоит вынуть кнут, и он тут же юркнет к себе в конуру.
Так оно и случилось. Герцог выстроил свою армию в назначенный день, но от анжуйца не было ни слова. Позже узнали, что тот в спешке развернул свои войска и теперь маршировал по направлению к дому, надёжно укрепив арьергард. Граф был первым из многих, кто предпочёл бесславное бегство встрече с армией герцога Нормандского.
Участь Домфрона была решена. Услышав об отступлении врага, Вильгельм зло ухмыльнулся и усилил осаду замка. Теперь, когда от Мартелла больше не исходило угрозы, герцог действовал быстро и решительно. Оставив в Домфроне небольшой отряд, он повёл остальных на Алансон. На его пути лежали замки Менендин и Пойнтел. Вильгельм быстро и жестоко расправился с ними и отправился дальше. Рыцари порой не выдерживали столь молниеносной скачки. Некоторые оставались лежать на дороге, упав с загнанных коней. Но основная часть, стиснув зубы, послушно следовала за герцогом, твёрдо решив не опозориться перед неутомимым вождём, ведшим их в атаку.
Алансон предстал перед воинами с первыми лучами солнца. Грязные и потные, люди смотрели на город, раскинувшийся на другом берегу реки, ещё окутанной утренним туманом. Сам город не был укреплён, но замок, к которому вёл мост через Сарту, прикрывал к нему подход. Над зубчатой стеной замка развевалось знамя графства Анжу.
— Не будь я Вильгельмом Нормандским, если мы не сдёрнем этот флаг, — поклялся герцог.
Он тут же спешился и, опустившись на колени, начал читать молитву. Герцог никогда не забывал, что Господь помогает ему в бою. Воины последовали его примеру. Через несколько минут он снова поднялся, умылся в реке и, нахмурясь, посмотрел на сторожевую башню, охранявшую мост. Пока он думал о чём-то известном только ему самому, жители Алансона с любопытством рассматривали его армию. На противоположном берегу реки собралась толпа, оживлённо что-то обсуждавшая.