Нашествие. Суровые законы

А Аттила действительно был благороден! Потому что на протяжении всей жизни Аттилы «наиболее глубоким его чувством было чувство справедливости, dikaisune греческих философов, произведения которых он много читал… Эта характерная черта Аттилы выражается в любви к своему народу… и в его благородстве по отношению к врагам».

Аттила, как можно видеть, был еще и высокообразованным человеком, можно сказать, философом. А одним из первых учителей молодого принца был Аэций. Дело в том, что в те давние времена «был налажен обмен посольствами и почетными представителями, чаще всего сыновьями знатных семей». Мы-то с вами, придерживающиеся глупых стереотипов, считали, что это были заложники при гуннских правителях. Но профессора открыли нам глаза: это были вовсе не заложники, а «почетные представители».

Так Аэций «стал одним из первых учителей молодого принца по изучению латинской и греческой цивилизаций, языков, истории». Но при этом Аэций сам «превратился в прекрасного наездника и знатока гуннской культуры». Именно так и сказано: «гуннской культуры». Почему-то оба слова не с прописной буквы.

А через несколько лет уже сам Аттила «поехал на 5 лет продолжать свою учебу в Рим». В Риме Аттила стажировался. Да, именно так характеризует профессор Томский занятия Аттилы в Риме. Ему вторит профессор Луа: Аттила «изучал прошлое и думал о будущем». После окончания «стажировки» Аттила уже «обладал широким кругозором» (проф. Томский). Ибо «он черпал знания отовсюду, не пренебрегал никаким источником, тщательно собирал информацию об интересующих его вопросах. Он был самым большим путешественником своего времени, посетившим самые дальние и неизвестные края. Так, из года в год, он неутомимо расширял свои знания» (проф. Луа).

Это стало возможным еще и потому, что Аттила после возвращения из Рима на протяжении 8 лет «предпринял длительную поездку по своей стране и начал глобальную реформу в Гуннии» (проф. Томский). «Аттила улучшил связь между прикаспийскими степями и Дунаем, чтобы облегчить поставки продовольствия с востока на запад государства…, отныне ветчина и рис регулярно доставлялась из Азии до берегов Рейна» (проф. Луа).

Надо же, какой молодец: ветчина и рис стали бесперебойно доставляться из Азии в Западную Европу! Правда, про сгущенное молоко профессора ничего не сообщают, но, думаю, что и сгущенка тоже стала поставляться вовремя и в срок.

Аттила при этом еще и «организовал стратегические и административные центры вдоль главных дорог, помогал населению развивать сельское хозяйство и промышленность везде, где это было возможно. Аттила наладил производство высококачественного вооружения, с применением восточной и западной технологий». Отрадно видеть, что отмечен высокий уровень степных наук и технологий.

Мишель Луа не забыла и наши отечественные уральские заводы: «В вооружении гуннов находится все лучшее, что было у встречавшихся им народов. Они умело применяют тяжелые метательные орудия, производят панцирь на своих уральских заводах». 1600 лет «Уралмашу» — это юбилей!

Отвечу возможным скептикам: Урал — не так и далек. Потому как «после возвращения из Италии Аттила совершил зимой поход на Восток, может быть» (это проф. Томский), «до Аму-Дарьи или даже до Инда» (а это уже проф. Луа).

«Во время своих далеких поездок в Сибирь и Среднюю Азию он „встречал самый теплый, братский прием“. А здесь проф. Томский цитирует проф. Луа. Поэтому, наверно, не случайно сын Аттилы Эллях („чисто якутское слово, означающее „владеющий государством““ — Г. Томский) „правил восточной Гуннией и привел войска из Сибири, Средней Азии, Кавказа и Северного Ирана“ (проф. Томский)».

Не знаю как для вас, но для меня это полный бред. Оказывается, еще раньше во Франции вышли в свет еще два романа об Аттиле других авторов. В этих книгах видна «тенденция к восстановлению правды об Аттиле». Согласно одной из этих книг Аттила «уступил просьбам папы римского и епископов, чтобы показать свою цивилизованность и уважение к церкви. Только неожиданная для всех смерть Аттилы помешала реализации воссоединения Гуннской и Римской империй при поддержке церкви!» (проф. Томский, восклицательный знак его же).

И, наконец, у Г. Томского примечательны следующие строки: «…в пятом веке было возможно объединение Евразии, создание на этом огромном пространстве союза народов под эгидой цивилизованных гуннских правителей и их лучших греческих и римских министров, при развертывании миссионерской и просветительской деятельности христианской церкви, неизбежно более толерантной и мудрой!».

Напомню, что Г. Томский представляет республику Саха в ЮНЕСКО!

В заключение приведу строки из Иордана, описывавшего гуннов: «Гнусная, жалкая, почти нелюдская порода с языком, едва похожим на человеческий говор».

«У них лицо ужасающей черноты и похоже более, если можно так выразиться, на безобразный кусок мяса с двумя дырами вместо глаз».

«По своей свирепости, это звери в образе людей».

А вот и сам наш герой: «Малый рост, широкая грудь, большая голова, маленькие глаза, редкая борода, волосы с проседью».

Жаль, что Иордан не дожил до нашего времени, иначе он узнал бы, что Аттила «был красив и очень харизматичен. Аэций почувствовал с первой же встречи с юным принцем „странное восхищение… он излучал энергию, которая притягивала или отталкивала людей“».

ТАКИЕ ВОТ ИСТОРИКИ

Здесь речь пойдет о книге археолога и историка Марии Гимбутас «Славяне. Сыны Перуна». В отличие от научных кругов США и Европы, ее имя для широкого российского читателя почти неизвестно. Мария Гимбутас родилась в Литве, где и жила до 1944 года. Весной 1944 года она вместе с отступающими гитлеровскими войсками бежит от советских войск на запад, в 1949 г. эмигрирует в США, где получает работу в Гарварде, в 1963 году становится профессором Калифорнийского университета. Гимбутас — обладатель многих научных премий, член Американской академии наук, в 1968 г. признана женщиной года, почти ежегодно выходили ее книги и научные труды по исследованию древнеевропейских культур эпохи неолита и бронзового века. М. Гимбутас в научных кругах считается ведущим специалистом по археологии древних славян, а ее книга «Славяне. Сыны Перуна» была переведена на основные европейские языки. Давайте и мы рассмотрим эту книгу, которая «сочетает высокий научный уровень с доступностью изложения», в чем, однако, я очень сомневаюсь.

Уже настораживает первая страница ее труда, где она перечисляет тринадцать славянских народов, говорящих на своих языках и имеющих собственные культуры. Среди них — хорваты и сербы. Но почему-то нет черногорцев и боснийцев. Вероятно, уважаемый профессор про них и не знала? А напрасно.

Сербы, хорваты, боснийцы и черногорцы говорят на одном общем — сербскохорватском языке. Да, он делится на три основных диалекта: штокавский, чакавский и кайкавский. После распада Югославии каждая страна-наследница установила свой собственный языковый стандарт. Последние два диалекта считаются частью хорватского языка. Сербы и черногорцы используют штокавский диалект. Боснийский язык более близок к сербскому варианту, но ввиду того, что хорваты-католики оказали поддержку боснийцам-мусульманам в войне с православными сербами, то в последнее время наметился явный дрейф в сторону хорватского языка. При этом нельзя не отметить, что между литературными нормами всех этих вариантов сербскохорватского языка разницы меньше, нежели между диалектами в хорватском языке. Зато в культурном отношении эти югославские народы значительно отличаются.

Таким образом, вызывает большое удивление, что при перечислении славянских народов и языков в списке М. Гимбутас представлены отдельно хорваты и сербы, но почему-то отсутствуют боснийцы и черногорцы. Для меня также непонятно утверждение американского профессора о том, что еще в IX–XI веках существовали топонимические и этнические названия отдельно хорватского и сербского происхождений. Если даже сейчас у них де-факто один общий язык, как можно столь уверенно отличать названия раннесредневекового периода? Как видим, у «уважаемого» историка заметно желание разделить эти народы. История — продажная девка политики. А историки ее подобострастно обслуживают. Но зато сколько научных званий у госпожи М. Гимбутас!