Красивое зло

Мы идем в квартиру Мика. Он делит жилье со студентом по имени Саймон. Мы завариваем чай и пьем его в спальне Мика. Его кровать — просто матрас на полу, но все аккуратно прибрано, подушки сложены горкой. Книги составлены в стопки около стены, гитара прислонена к стене.

Мы сидим на кровати, касаясь друг друга коленками. Говорим про музыку, про наши любимые группы и песни. Мы уже выпили по три кружки чая и съели весь шоколад. Почти три часа утра, Мик перекладывает подушки и ложится.

— Ложись, — говорит он мне. — Ты устала, наверное.

Я устраиваюсь так, что наши лица совсем близко друг от друга.

Мик касается моего лица кончиком пальца и проводит вниз по щеке, по подбородку, по шее.

— Ты красивая, — говорит он.

Мы целуемся, прижимаясь друг к другу. Нам очень хорошо вместе.

И я чувствую, что хочу рассказать свою историю.

— Я последний раз целовалась давным-давно. — Я вздыхаю и недолго молчу. — Его звали Уильям Холло. Это было в ту ночь, когда убили Рейчел.

Мик кивает.

— Больше той ночью ничего не было. — Я вспоминаю Билла, как я была в него влюблена, и каким неуклюжим и некрасивым казался он мне потом. — А после той ночи все развалилось. Все стало глупым и нелепым. Он приходил и смотрел, как я сижу и плачу. Он казался таким жалким и несчастным. В конце концов я сказала, что не хочу его больше видеть. Он так обрадовался своему освобождению. — Я грустно смеюсь. — Ты бы видел его лицо. Он попробовал притвориться, что огорчен, но у него ничего не вышло.

— Наверное, для шестнадцатилетнего это было очень тяжелое испытание.

— Да, — соглашаюсь я. — Я его ни в чем не виню. Мне тоже стало легче, когда он ушел. Было очень тяжело, когда он вот так сидел и жалел меня. Но он был слишком воспитан и добр, чтобы уйти первым.

— И с тех пор?

— Ничего, — говорю я. — Никого.

— Тогда мне повезло. — Мик улыбается и целует меня в лоб. — Но нам некуда спешить. Я могу подождать. Не хочу тебя принуждать.

Но я точно знаю, чего я хочу. Я качаю головой и застенчиво улыбаюсь. Я беру его руку и прижимаюсь к нему еще сильнее. Мои губы касаются его губ.

— Мик, — шепчу я.

— Мне нравится твое имя. Оно тебе очень подходит. Кэтрин. Кэтрин и Мик.

И когда он вот так произносит мое имя, все меняется. Мне никогда не нравилось имя Кэтрин, раньше я предпочитала, чтобы меня называли Кэйти.

Но теперь я больше не Кэйти, я — Кэтрин, и сегодня вечером, впервые в жизни, я не хочу быть кем-то еще.

Ты бежишь, бежишь, бежишь. Ты бежишь быстрее, чем бегала когда-нибудь раньше. Ты падаешь, поднимаешься и продолжаешь свой бег.

— Пожалуйста, пожалуйста, — рыдаешь ты. — Помогите мне. Пожалуйста. Кто-нибудь. На помощь!

Ты боишься, что они бегут за тобой, что они преследуют тебя, что они с каждым шагом все ближе и ближе. На самом деле ты слышишь собственное дыхание, ты стараешься бежать еще быстрее. Ты боишься обернуться. Несмотря на боль, на усталость, ты заставляешь себя бежать.

И когда ты подбегаешь к свету, становится ясно, что в доме кто-то есть. Окна открыты, свет над входной дверью включен, около дома припаркован автомобиль. Кто-то дома!

Ты замедляешь бег, падаешь на крыльцо и лупишь кулаками по двери. Ты кричишь.

Через мгновение дверь распахивается. На пороге стоит женщина, она очень недовольна неожиданным вторжением. Увидев тебя, она пугается. Ее рот приоткрывается, она прикладывает руку к груди, а другой берет тебя за руку.

— С тобой все в порядке? — спрашивает она. — Что-то случилось?

Когда приехала полиция, парни уже сбежали. Они оставили Рейчел там, в грязи. Кто-то из полицейских заверяет тебя, что она выглядит вполне спокойной, на ее холодном мертвом лице ясное выражение. Он говорит, что она не понимала, что происходит.

Она не знала, что ты оставила ее там. Наедине с ними.

Часть вторая

Когда я прихожу в кафе, Элис уже сидит за угловым столиком и потягивает кофе.

— Привет. — Я сажусь напротив и улыбаюсь.

Элис щурится.

— Я звонила тебе все выходные. Почему ты не берешь с собой мобильный? — Она раздражена, но ничто не может изменить мое настроение. Я слишком счастлива.

— А что такое? Чего ты хотела? — спрашиваю я, не обращая внимания на ее тон. Я не пытаюсь объяснить, где была, ни слова не говорю про Мика. Это так ново и так прекрасно, что я хочу сохранить все в тайне.

— Я просто хотела сказать тебе, что познакомилась кое с кем. — Она наклоняется вперед, ее гнев уже растаял.

Я тут же думаю о Робби.

— Вот как? — Я беру меню и смотрю на строчки, ничего на самом деле не видя. — И это серьезно?

— Серьезно? Еще как!

Я опускаю меню и смотрю на нее.

— Извини, но как же Робби? Он знает об этом? Как он это переживет? Он ведь…

— А что Робби? — прерывает она. — Я никогда ему ничего не обещала. Честно, Кэтрин. Никогда. Между нами не было ничего серьезного. Он все придумал. У него нет никакого шанса. Я с ним не останусь.

— Так, — говорю я. — А этот, новый? Кто он, какой?

— Он великолепен. Он замечательный, красивый, сексуальный. Я просто в раю! Я думаю о нем каждую секунду.

Я улыбаюсь. Еще бы, я понимаю, что она чувствует.

— Как его зовут?

Но Элис не отвечает, она подносит ко рту кружку.

— Он старше меня.

— Старше?

— Да. Намного.

— Насколько?

— Угадай!

— Ему тридцать пять?

— Старше.

— Сорок?

— Старше!

— Сорок пять?

— Старше!

Я в изумлении.

— Ты шутишь?

— Вовсе нет. Давай, угадывай! Уже близко!

— Пятьдесят?

— Сорок восемь.

— Черт, Элис. Но это же ужасно. Он просто древний. Разве его это не беспокоит? Тебе-то всего восемнадцать!

Элис улыбается.

— Может, он думает, что мне двадцать семь.

— Но ведь он почти на тридцать лет старше тебя. Он же старый! Это как-то неестественно!

— Да нет. Ты бы удивилась, увидев его. На самом деле он просто шикарный! Я и искала человека постарше. Он зрелый, уверенный, опытный, независимый. Он не такой, как все эти влюбленные щенки. — Она смеется. — Да и в постели он просто потрясающий.

Я пытаюсь сосредоточиться на меню. Я не голодна — волнение и влюбленность прогнали мой аппетит, но я не хочу, чтобы Элис как-то почувствовала мое неодобрение и осуждение. В последнее время я и так стала похожа на ворчливую и вредную старшую сестру.

Я вообще не понимаю, почему меня должны беспокоить новые отношения Элис. И разница в возрасте не является серьезным препятствием.

— Он не женат? — с подозрением спрашиваю я.

— Нет. Не женат.

— Извини. Ладно. Он не женат. Уже хорошо. — Я усмехаюсь. — А что с ним не так? Как он дожил до таких лет и не женился?

— Он был женат. Его жена умерла.

— О нет! Правда? Это ужасно.

— Да, наверное. — Элис пожимает плечами. — Но вообще-то мне на это наплевать.

Подходит официантка, я заказываю кофе и бутерброд. Элис тоже заказывает кофе.

— Ты не хочешь есть? — спрашиваю я ее.

— Да нет аппетита. — Она наклоняется и крепко сжимает мою руку. — Кэтрин, мне кажется, я влюблена. Не могу есть, не могу спать. Просто вся переполнена адреналином. Не знаю, как сдам этот чертов экзамен. Я даже журналы не читаю, что уж тут говорить о Шекспире. Все время жду его звонка. Я думаю, он — моя настоящая любовь.

И хотя я чувствую то же самое по отношению к Мику, я почему-то не верю Элис и не могу рассказать ей обо всем, что со мной произошло. Я хочу держать это в секрете.

Я улыбаюсь и внимательно слушаю, пока она рассказывает мне, где и как они встречались и что делали. Но ничего не говорю ей про Мика. Ничего.

До экзаменов у меня еще десять дней, а потом десять дней — сами экзамены. На этом моя школа заканчивается, но эти двадцать дней кажутся мне самыми длинными в моей жизни. Дело не в том, что меня раздражают или пугают экзамены, просто мне тяжело без Мика. Когда мы вместе, я никак не могу сосредоточиться на экзаменах, и поэтому мы решаем не видеться эти двадцать дней. Разумное решение, но мне оно дается очень тяжело.