Миклуха-Маклай

Пейзаж на островах Туамоту.

При каждом выстреле один из папуасов валился мертвым или раненым. Туземцы, кажется, не отдавали себе полного отчета в действии ружей. Один туземец, например, бросив копье, поднял лежавшую у его ног цыновку, как бы желая укрыться от пули, которая не долго заставила себя ждать, свалив несчастного мертвым за борт. Капитан кутера полагал, что число убитых или раненых им в тот день было не менее пятидесяти человек.

Через полчаса боя туземцы прекратили метание копий и двинулись по направлению к берегу. Как раз в это время шлюпка с водой находилась на пути к кутеру; нужно было прикрыть ее возвращение. Две пироги отделились было от флотилии, пытаясь отрезать шлюпку, но несколько метких выстрелов заставили оставить ее в покое.

После стычки с туземцами о торговле, разумеется, нельзя было и думать. Поэтому капитан кутера решил отправиться дальше.

Теперь, сидя на срубленном пне и вспоминая эту историю, Миклуха-Маклай не удивлялся ненависти, которую питали туземцы к белым трэдорам. Сколько жестокости, жадности и бесчеловечности было проявлено по отношению к так называемым «дикарям»! Что, кроме ненависти, могли вызвать к себе эти «цивилизаторы»? А ведь можно было действовать совсем другими методами. Сам он на берегу Маклая сумел не только установить отношения прочной дружбы с туземцами, но и научил их многому, что обогатило и украсило их жизнь. Он привез с собой на берег Маклая семена растений и плодов, множество полезных предметов — все это стало теперь достоянием папуасов. Русские слова «арбуз», «тыква», «топор», «железо» распространились по северо-восточному берегу Новой Гвинеи, имея то же значение, что и на далекой их родине где-нибудь под Москвой.

С острова Андра шхуна «Saddie F. Caller» отправилась далее к берегам Новой Ирландии, где капитан Веббер продолжал выгодную торговлю с туземцами. Здесь шхуна попала в сильный шторм, который растрепал ее паруса и расшатал ванты так, что она потеряла способность противостоять ветрам и течению. Вследствие этого ее отнесло к Соломонову архипелагу, где ей пришлось простоять около месяца, исправляя повреждения, причиненные штормом.

Деревня Телят.

Десять месяцев продолжались странствования Миклухи-Маклая на шхуне «Saddie F. Caller» по островам Меланезии. Теперь капитан Веббер, по условию договора, должен был доставить русского путешественника в бухту Астролябия на берег Маклая. Но Миклуха-Маклай неожиданно отменил свое решение. В одном частном письме он так объяснял это: «Мое мнение о личностях, находившихся на шхуне, было таково, что я не захотел подвергать моих черных друзей риску этого знакомства».

Миклуха-Маклай предпочел высадиться на острове Варэ. Он знал, что там ожидается миссионерский пароход «Эленгован», который должен отправиться вдоль юго-восточного побережья Новой Гвинеи. Миклуха-Маклай очень хотел побывать в этих незнакомых ему местах.

Оставляя шхуну «Saddie F. Caller», Миклуха-Маклай не взял собранные им многочисленные коллекции.

— Считая вас честным человеком, — сказал он капитану Вебберу, — я надеюсь, что вы сдадите все мои вещи исправно в русское консульство в Сиднее, почему мне не надо никакой расписки.

К сожалению, на обратном пути капитан Веббер умер, и шхуна отправилась в Сан-Франциско, не заходя в Сидней. Ценнейшие коллекции русского ученого бесследно пропали для науки.

21 января 1880 года на остров Варэ пришел пароход «Эленгован», конечным пунктом рейса которого был порт Моресби на юго-восточном берегу Новой Гвинеи. Порт Моресби, названный так по имени капитана английского военного судна «Basilisk», привлекал Миклуху-Маклая тем, что, по слухам, в окрестностях его жило какое-то «желтое» или «малайское» племя. Проверить эти слухи он считал необходимым.

Хотя от острова Варэ до порта Моресби считалось всего триста морских миль, «Эленгован» дошел туда только через двадцать три дня. В его задачу входило посещение всех населенных пунктов, где вели свою деятельность миссионеры. Это обстоятельство дало возможность русскому ученому хорошо ознакомиться со всем юго-восточным побережьем Новой Гвинеи.

По прибытии в порт Моресби Миклуха-Маклай немедленно начал поиски «желтых» людей. Но никакого «желтого» племени он не нашел, хотя и установил, что жители многих деревень имели здесь примесь малайской крови.

В порту Моресби «Эленгован» простоял до апреля 1880 года. Так как Миклуха-Маклай опять заболел тропической лихорадкой, ему пришлось спешно оставить порт Моресби с его нездоровым климатом и через Торресов пролив перебраться в Австралию. Там ему оказали гостеприимство в доме местного администратора Честера, жена которого самоотверженно ухаживала за русским путешественником и помогла ему победить болезнь.

На обратном пути в Сидней Миклуха-Маклай заехал на несколько дней в Брисбейн. Там его приняли так радушно, что «несколько дней» растянулись на несколько месяцев. Правительство Квинсленда, столицей которого был Брисбейн, отвело прославленному путешественнику для его научных занятий здание городского музея и предоставило право бесплатного проезда по всем железным дорогам Австралии.

Последним обстоятельством Миклуха-Маклай воспользовался, чтобы проехать шестьсот миль в глубь австралийского материка и посмотреть безволосых людей, о которых ему очень много говорили. Безволосых людей он нашел, но особенность эта, передававшаяся, как он установил, по наследству, принадлежала не целому племени, а всего только одной семье.

ТРИБУН ЧЕРНОГО ПЛЕМЕНИ

Только в январе 1881 года, после почти двухлетнего отсутствия, вернулся Миклуха-Маклай в Сидней. Здесь он энергично принялся за продолжение строительства морской зоологической станции, которое без него было заброшено. Для этой цели правительство Австралии предоставило в его распоряжение 400 фунтов стерлингов, что дало возможность завершить дело.

Хотя строительство станции поглощало у русского ученого много трудов и времени, но главной целью его во вращения в Сидней было не это. Он хотел открыто выступить с громким протестом против эксплоатации и истребления туземцев на островах Тихого океана. За время своего путешествия на шхуне «Saddie F. Caller» он узнал так много возмутительных подробностей о насильственном вывозе трэдорами туземцев островов для работы на плантациях, принадлежавших белым, что считал своим долгом поднять теперь голос против этих скрытых форм обращения людей в рабство.

Он пишет открытое письмо английскому верховному комиссару в западной части Тихого океана сэру Арту Гордону, в котором с негодованием говорит: «Самое поверхностное и беспристрастное наблюдение открывает вереницу злоупотреблений, сопровождающих вывоз туземцев Меланезии на плантации в Австралию, Новую Каледонию, Фиджи, Самоа. Это весьма редко без обмана, иногда с помощью насилия обходящееся добытие темнокожих рабочж прикрывается в английских колониях эпитетом «Free labour trade»[21], так как название «Slave trade»[22], хотя и более приближается к истине, не особенно благозвучно и должно быть избегнуто».

Далее он писал, что истребление туземного населения не только несправедливая жестокость, но и непростительный промах в политико-экономическом отношении, так как белые по климатическим условиям не могут ни заниматься тяжелым трудом, ни размножаться под тропиками. В заключение он требовал срочно принять меры против скрытых форм обращения туземцев в рабство. Копии этого письма были переданы им государственному секретарю колоний и другим должностным лицам.

Впрочем, Миклуха-Маклай не заблуждался насчет того, какое последствие будет иметь его выступление. В конце своего письма он с горечью приписал: «Не могу удержаться от пессимистического заключения, что справедливость моих доводов окажется, важной причиной к тому, что мое письмо останется без желаемых последствий».

21

 «Free labour trade» — торговля свободным трудом.

22

 «Slave trade» — рабский труд.