Сантрелья

Да, она могла быть его душеприказчиком. Но я вспомнила ее истошный крик по телефону: «Только ты знаешь, что он искал!» и усомнилась в этом.

— Хотелось бы верить, что Люда все знает о его поисках, — обратилась я к Игорю, — но очень опасаюсь, что это не совсем так.

Игорь вздохнул и, как мне показалось, подавил готовое сорваться с губ ругательство. Он одним глотком допил кофе, резко поднялся и стал шагать по комнате. Складывалось впечатление, что он чего-то ждал. Я молча наблюдала с минуту-две, как он меряет комнату шагами. Одетый в безупречный серый костюм, в белоснежной рубашке и модном галстуке, он напоминал диссертанта, не находившего себе места перед защитой.

— Дай мне отчет полистать и перестань мельтешить, — вдруг с неожиданной решительностью выпалила я.

Он замер, секунду соображал, о чем его попросили, и ринулся в коридор. Щелкнул замок дипломата, и через мгновение Игорь вернулся с папкой в руке.

— Не знаю, может ли это помочь, — сказал он, протягивая папку.

— Ты же говорил, что знаешь больше моего, — съязвила я.

Он пожал плечами, налил себе еще кофе и закурил. Вообще-то я не позволяла курить в квартире, но сейчас даже не обратила на это внимания. С трепетом я открыла папку: уж и не знаю, что я ожидала там найти, но только не цифры. Это был скорее финансовый отчет, достаточно скрупулезный. Я не смогла скрыть разочарования. Игорь, по-видимому, изучал мою реакцию и теперь с торжеством во взоре, полуехидно, полусамодовольно обратился ко мне:

— Ну что? Это будет тебе полезно?

— Непременно! — ответила я ернически и швырнула папку на диван. И тут зазвонил телефон, мобильный телефон Игоря.

— Ветров слушает…Да…Хорошо, сейчас будем, — сказал Игорь в трубку, а затем обратился ко мне: — Все готово: билеты есть, а за визой нам надо подъехать.

— Как!? Ведь я же еще даже не давала тебе паспорта! — воскликнула я.

— Это удивляет не только тебя. Я дал твои данные, чтобы в посольстве начали готовить визу, но, оказывается, им звонили из испанских компетентных органов и просили ускорить ход дела. Так что нужен лишь паспорт, чтобы поставить штамп.

— Не может быть! — ахнула я. — Господи, что же все ждут от меня, если даже компетентные органы считают, что мое присутствие там необходимо?

— Да-а, на тебе большая ответственность, — засмеялся Игорь. — Но я в тебя верю.

Он встал, дал мне руку и помог подняться, а когда я встала, я очутилась в его объятиях. Он сжал меня на миг и тут же выпустил, словно опасаясь сломать.

«Не нужно бы этого», — мелькнуло у меня в мыслях, но, будучи не в состоянии как-то реагировать на это, я промолчала. Мы вышли к машине.

Сентябрь стоял превосходный. Золотая осень оспаривала права у бабьего лета, и, наконец, они решили, что вполне могут ужиться. Было тепло, солнечно, сухо и как-то необычайно светло от золотого убранства деревьев и от солнечных лучей, словно подсматривающих сквозь слегка поредевшую листву. Эта красота придавала сил и энергии и вселяла надежду, что все будет хорошо.

Глава третья РУКОПИСЬ

Храбрая мысль влечет ваш ум на подвиг.

И прошлое вернется.

И страница — Прочитанная — снова повторится…

Таков закон всеобщий бытия.

С билетом и визой на руках пора было подумать о вещах, и дома я судорожно соображала, что же необходимо взять, чтобы переместиться из осени в жаркое лето. К счастью, Москва наслаждалась теплынью, и летний гардероб оказался под рукой. Я вывалила из шкафа на кровать в спальне все, что можно было захватить теоретически, и приступила к сложному умственному процессу отбора самого лучшего и самого необходимого. Вещь, прошедшая по конкурсу, отправлялась в небольшую дорожно-спортивную сумку. Я оказалась настолько поглощена этим занятием, что долго не подходила к надрывавшемуся телефону, не воспринимая звонок. Наконец, трезвон добрался до моего сознания, и я сняла трубку.

— Алло! Елена Андреевна, это вы? — выдохнул мужской голос в трубке. Видимо, его хозяин, отчаявшись дозвониться, уже собирался положить трубку на рычаг.

— Я слушаю.

— Извините, ради бога, за беспокойство. Вы меня не знаете. Я отец одного из ваших студентов — Алексея Рахманова.

«Тьфу, сумасшедшая семейка», — подумала я и исключительно вежливым тоном произнесла в трубку: — Да-да, очень приятно.

— Я вдвойне некорректен, а вы говорите «очень приятно», — изумился мужчина. — Во-первых, я звоню вам без вашего разрешения, контрабандой раздобыв ваш номер, во-вторых, я звоню вам не вовремя, когда вам совершенно некогда. Меня зовут Владимир Сергеевич. И мой беспардонный звонок может показаться вам еще и бредом сумасшедшего.

«Уже показался», — мысленно огрызнулась я, а в трубку пропела: — Ничего, что вы! Я вся — внимание.

— Сын рассказал вам о нашей родословной. Но он не все еще знает. Например, ему неизвестно о том, что в нашем роду хранится очень важный и невероятно древний документ, передававшийся из поколения в поколение. От сына я узнал, что вы едете в Испанию. Я сам не понимаю, почему, но какое-то шестое чувство подсказывает мне, что я должен…, просто обязан передать вам эту рукопись.

От изумления я с полминуты молчала.

— Алло, вы слушаете? — занервничал Рахманов-старший.

— Да-да, просто я хотела извиниться. Видите ли, я улетаю уже завтра утром, и в Испании у меня будут не совсем приятные дела. Не могли бы мы несколько отложить вашу семейную реликвию. Я обещаю вам, что по приезде я обязательно изучу ее.

— Елена Андреевна, пожалуйста, выслушайте меня, — взмолился отец Алексея. — Я осознаю, что напоминаю вам сейчас назойливого идиота, одержимого семейным древом. Но это не совсем так.

— Владимир Сергеевич, я не хотела вас обидеть, — оправдывалась я. — Просто сейчас действительно несколько не до истории.

— Простите, я не буду вам больше мешать. Я лишь прошу разрешить мне подъехать к вам и передать вам документ. На всякий случай.

Я посмотрела на часы — половина девятого. В девять собирались зайти Игорь и Ольга. Скажут мне напутственное слово, короче, будут учить меня жить. Так и быть, в их присутствии мне не страшен никакой умалишенный отец сумасшедшего студента, грубо врывающийся в, и без того не очень мирное, течение моей сугубо личной жизни.

— Хорошо, — медленно растягивая слова, выговорила я. — Подъезжайте ровно через час, я спущусь и встречу вас у подъезда, — и я назвала адрес.

— Спасибо, — облегченно вздохнул Рахманов. — Я понимаю, что вы обо мне думаете. Но, возможно, рукопись пригодится вам в поездке.

Этот звонок лишил меня душевного равновесия. С одной стороны, меня всегда интересовали древности, с другой — мне было сейчас не до них. Я металась из одной комнаты в другую, точно искала выхода из запутанного лабиринта, не узнавая собственной квартиры. Оправдывала я себя тем, что, якобы, собираю вещи, а сама с нетерпением ждала появления друзей. К счастью, первой приехала Ольга. Она еще толком ничего не знала и рвалась помочь, чем может.

— Ну что? Сон в руку? — с порога выпалила она.

— В руку, в руку, — устало улыбнулась я, ведь к этому времени я напрочь забыла про свой пресловутый сон.

В двух словах я рассказала ей обо всем, чем повергла ее в состояние шока. Она долго молчала, а затем весь вечер бормотала: «Сон в руку!» Я поведала ей и о последнем телефонном звонке. Она обругала меня за доверчивость и неосторожность, считая, что я должна была решительно и настойчиво послать этого родителя куда подальше. Потом она вдруг осеклась, с минуту молчала и, наконец, изрекла:

— Сон в руку. О чем манускрипт?

— Почем я знаю, — пожала я плечами. — Что-то, видимо, об одиннадцатом веке и связи Испании и Руси, судя по тому, что интересовало студента.

Оля взвесила информацию и вынесла вердикт: