Страница 77 из 77
— Ах ты,— крикнул,— тать!
А крышка люка уже отскочила под ударами топора, и туда швырнули и один и другой факел.
Судейский вывернулся из рук, нырнул вниз, но Феодосий сбил его ногой и ухватил вновь. Судейский завизжал.
Из трюма широкой струей, ревя, било пламя.
— Тать! Тать!— крикнул Феодосий. Судейский поднялся, кинулся к форштевню, но поскользнулся, спиной влетел в гудящее пламя и рухнул в трюм. Просмоленный, прокаленный солнцем галиот пылал, как свеча. С грохотом рушились реи, валились переборки, пылала палуба. Феодосий приподнялся было, но руки подломились, и он упал лицом вниз.
На соседних галиотах ударили колокола, и капитаны, срывая глотки, отдавали команды рубить концы и сниматься с банок. Шелиховский галиот сгорел в минуты. Кто-то из соседей якобы видел, что с борта горящего судна бросились в море два или три человека, но подошедшие лодьи никого не нашли в багровой от бушующего пламени воде.
Все время, пока у выхода из бухты горел галиот с мехами, Иван Андреевич стоял на берегу и молча смотрел на бушующее пламя. Кох, топтавшийся рядом, бормотал:
— Да какие же деньги горят, какие деньги!
— Не мое, не твое и не царево,— ответил на то глухо купец и, вовсе отвернувшись, прицыкнул:— Нишкни!— В мыслях другое было: «Все, теперь я на Алеутах хозяин. Кончился Шелихов».
Повернулся и, тяжело давя землю каблуками крепких, на век построенных сапог, пошел из порта.
Шелихов умирал. Теперь он был нищ, и дом его, который и раньше не очень жаловало иркутское купечество, посещали редкие гости. Те же, кого он всей душой хотел видеть, были далеко, почитай, за краем света, и прийти не могли. Заходили Поляков, братья Мичурины, еще один-два человека. Сидели скорбно, роняя редкие, никому не нужные слова, и уходили.
Последнюю карту, полученную с новых земель, Григорий Иванович не велел убирать и в немногие минуты, когда сознание разъяснялось, глядел на нее и мысленно прокладывал пути к землям, куда хотел, да вот не успел пройти. В мечтах шагал Забайкальем, плыл великой рекой Амуром, в Японию, в Индию спешил кораблями, на Филиппины... И куда бы он непременно дошел, будь в том хоть малая ему поддержка.
Поддержка... С великой горечью в сердце за несколько дней до смерти, под скорбным взглядом жены, написал Шелихов прошение на высочайшее имя, чтобы призрели его жену и детей, оставляемых в сиротстве и нищете, ибо все, что имел, отдано было им на благо новоземельского дела.
Отписав бумагу, Григорий Иванович с утаенной обидой отсунул ее и вновь придвинул карту. Лицо его оживилось. Он знал: Портянка с ватагой шел в глубь Американского материка, Василий Звездочетов высадился на Курилах, видел Баранова, Бочарова и был с ними. Карта выскользнула из рук...
Спустя время, российские заокеанские владения были проданы царствующим домом Романовых Соединенным Штатам Америки за ничтожную сумму, во много раз меньшую, чем тратила на придворные балы и подарки любовникам императрица Екатерина.