Страница 17 из 60
— Выходит, ты хорошо ее знаешь. — Жанкино красноречие не оставило меня равнодушной. Такое впечатление, что у нее к этой секретарше личные счеты. — А чего ж тогда она с тобой не поздоровалась?
— Ха! Это самое интересное! — хмыкнула Жанка. — Полтора года назад бедная козочка наконец-то нашла себе козлика, вышла замуж и переехала из нашего дома. А теперь в упор никого не узнает, дескать, я — не я. Не спорю, козлика, в смысле мужика, она подцепила очень даже симпатичного. У нас, когда его увидели, все дар речи потеряли — такой красавец и на такую грымзу польстился, но сама-то она в Мерилин Монро не превратилась!
— Ну, раз муж молодой и красивый, то вопрос с бельишком с повестки дня снимается. — Это были мои мысли вслух. А не вслух были другие. Насчет природы Жанкиных личных счетов к неказистой секретарше. Похоже, Жанка ей просто завидовала, ибо, сообщу вам по большому секрету, имела застарелый пунктик на почве собственных матримониальных проблем. Так уж случилось, что замужем она не была ни разу, ни за красавцем, ни за уродцем, ни за кем-либо еще. Казалось бы, стоит ли переживать по такому пустяковому поводу? А Жанка, дурочка, переживает. И всякими экзотическими способами пытается наладить свою интимную жизнь. За примерами ходить далеко не надо, достаточно вспомнить забулдыгу-мариниста, первым оценившего Жанкины коленки.
— А почему это снимается? — Жанка упорно гнула свою генеральную линию.
— Да потому что стремление выглядеть соблазнительной в глазах молодого мужа вполне естественно. Может, она ему сеансы стриптиза на дому устраивает, чтобы он, не дай бог, не нашел себе кого на стороне.
— Ох и сомневаюсь, — покачала головой скептически настроенная Жанка. — Какие там сеансы! Это она наверняка для своего шефа покупала, вот помяни мое слово! Ему-то, поди, не с руки лифчики выбирать. А шеф дарил эти тряпки Пахомихе. Усекаешь?
— Красивая версия, — признала я, — но малоубедительная. И бездоказательная. Поскольку ты заключаешь, что у Вице были шашни с Пахомихой, основываясь лишь на том, что у его секретарши имеется красное бикини. А у него ведь наверняка и жена есть, к тому же молодая и красивая.
— Кажется, есть, — пожала плечами Жанка, — а вот насчет красоты и молодости не уверена. Ему-то самому уже под полтинник.
— Ах, ему уже под полтинник! — передразнила я. — А деньги, а связи, а карьерные перспективы? Самое время сменить старую спутницу жизни на новую, такую, на которой красное исподнее будет выглядеть особенно неотразимо.
— Гос-споди! Да что исподнее! — не унималась Жанка. — Исподнее — это цветочки. Ты лучше вспомни, сколько раз Пахомиха с делегацией от городского муниципалитета в Голландию ездила СПИДом обмениваться? Вот то-то же! А мы с тобой, между прочим, ни разу! Как ты думаешь, почему?
А вот тут уже не поспоришь. Что верно, то верно, нас с Жанкой «обмениваться СПИДом» ни разу не звали, зато Пахомиха с завидной регулярностью раскатывала по Европам за счет городской казны. Может, и найдется один на миллион наивный человек, который скажет, что в этом нет ничего удивительного, но я не из числа таковых.
— Ну хорошо, что ты предлагаешь? — спросила я у Жанки после непродолжительного раздумья.
— Нужно взять Козу за жабры, как следует потрясти, и она расколется, — тут же выдала она весьма незамысловатую рекомендацию.
— Взять козу за жабры — это звучит, — оценила я Жанкины познания в области анатомии коз. — У меня только одно замечание — малю-усенькое. Ты хотя бы догадываешься, что подобные эксперименты «с жабрами» кому попало проводить не разрешается? Для этого вообще-то компетентные органы имеются.
— В лице следователя Кошмарова? — ехидно уточнила Жанка.
— Именно, — подтвердила я.
— Можно подумать, ты так уверена в его способностях! — зашипела Жанка. — Он же не кует, не мелет! Зациклился на Порфирии, и ни тпру, ни ну! Да он… Он… Ты хоть понимаешь, что он не убийцу ищет, он за задницу свою переживает. Ему надо галку поставить, что дело закрыто, и все!
Само собой, я на сто двадцать процентов разделяла здоровый Жанкин скепсис насчет следователя Кошмарова и обеими руками расписалась бы под каждым ее словом, но кое-какие здравые соображения удерживали меня от скоропалительных решений.
— Да, Кошмаров — полная бездарь, — признала я со всей ответственностью, — и как раз этим он более всего и опасен. Почему? Объясняю. Помнишь нашу последнюю памятную встречу в прокуратуре, когда я принесла ему подброшенные тряпки? Что он тогда сказал? А то, что ему кажется слишком подозрительным наш интерес к этому делу. Практически без обиняков заявил: не суйтесь, куда вас не просят, а то пожалеете.
— И ты согласна? — Жанка пошла нервическими красными пятнами. — А как же тогда твой пресловутый профессионализм? Я и то знаю, что есть такой жанр — журналистское расследование называется!
— Уж молчала бы, специалистка! — цыкнула я на нее. — Ты уже втравила меня в одну аферу, хватит! Забыла, кто додумался сделать из Порфирия подсадную утку?
— Да, это я его подставила, — Жанка разыграла образцово-показательное покаяние, — ты права, раз уж я одна во всем виновата, то мне за все и отвечать.
— Прямо слезы наворачиваются! — отметила я Жанкин артистизм. — «Мне за все отвечать» — это очень впечатляет! Ну очень!
Жанка театрально потупилась и шмыгнула носом.
— Ты уверена, что эта… Коза… что-нибудь скажет? — осведомилась я нарочито равнодушным тоном.
Жанка исподлобья сверкнула глазами:
— Скажет, еще как скажет. Она же пугливая, как лань. Если ее чуть-чуть постращать…
Я подумала и выставила условие:
— В таком случае ты этим и займешься, а я подключусь к этой авантюре только после того, как появятся первые результаты.
По Жанкиному лицу можно было догадаться, что она с превеликим удовольствием уступила бы мне честь добывания первых результатов, но в милицейских застенках маялся ее разлюбезный, а не мой, и ей волей-неволей пришлось согласиться. Кроме того, мы обсудили время предстоящей операции и решили, что лучше всего подстеречь козу и пугливую лань в одном лице в конце трудового дня, когда, подхватив авоськи, она будет торопиться к своему молодому козлику. После чего поспешили на работу, с которой улизнули под благовидным предлогом дачи показаний следователю Кошмарову. В тот момент мы и понятия не имели, какая теплая встреча ожидает нас на службе.
О том, что мы влипли, я догадалась сразу, по одному только выражению лица попавшейся нам в коридоре Нонны.
— Где вы были? — посмотрела она на нас с укоризной. — Следователь приезжал, искал вас…
— Ка…кой следователь? — молниеносно осипла Жанка.
— Да все тот же. Из прокуратуры. Кошмаров, или как там его… Он уже уехал, а Краснопольский сказал: «Как только заявятся, сразу ко мне».
Ясное дело, после такого известия ноги у меня подкосились, даже мысль нелепая мелькнула, а не сбежать ли? Наверное, Жанка о том же подумала, потому что вдруг тихо попятилась назад.
Я попридержала ее за полу кургузой кацавейки и мстительно напомнила:
— Это ведь ты придумала свалить все на Кошмарова!
— Черт его принес, — заскулила Жанка. — Краснопольский нас порвет…
Дальше события развивались по самому неприятному для нас с Жанкой сценарию. По крайней мере поначалу. Распекая нас на все лады, Краснопольский гремел, как Зевс-громовержец. Аж стекла звенели.
Я, утратив первоначальный страх и смирившись со своей участью, мало вникала в содержание низвергаемых на наши повинные головы проклятий, целиком сосредоточившись на новом пиджаке Краснопольского. Красивом и модном пиджаке горчичного цвета, выгодно подчеркивающем его атлетические стати. Да уж, по части экипировки Краснопольский просто ас, чего не скажешь о его профессиональных навыках.
Нет, руководить он умеет. Во всяком случае, в том объеме, который негласно утвержден на нашем губернском уровне и подразумевает непременное умение подбирать галстуки в тон костюма и держать подчиненных на самом коротком поводке. Что касается журналистики как таковой, то к ней Краснопольский имеет весьма опосредованное отношение, но нисколечко по этому поводу не комплексует.