Страница 119 из 146
Но животные все прибывали… Пожар все приближался… Дышать становилось все труднее…
Дом Ноя был построен мудро — как будто с учетом возможного звериного вторжения: высокие, гладкие стены, наглухо задраивающиеся окна, крепкие ворота. Сидя в доме, на осадном положении, меняя мокрые тряпки, через которые было легче дышать, все члены семьи Ноя плюс Смотритель нервно ждали развития событий. То, что оно, это развитие, последует, никто не сомневался. Либо случится чудо и подует неведомый в этих краях ветер…
(хотя у такого чуда может оказаться вторая сторона: ветер разнесет огонь по большей площади)…
либо концентрация продуктов горения в воздухе еще увеличится и все жители Ис-Керима благополучно задохнутся…
Глупый, бесславный конец.
Даже Смотритель, знающий Миф и понимающий (до сих пор), что Миф развивается по канону…
(Ной и его сыновья, повеление свыше — построить Ковчег, удачно завершенное строительство)…
сегодня (и вчера, и позавчера) уже дергался: слишком много неканонических (и опасных для Мифа) вводных. Мир (по Мифу) должен рухнуть. Но не под огнем, нет…
А тут еще этот безумец…
Из-за закрытых ставен послышался знакомый голос:
— Можно ничего не бояться!
Кричал давешний Хранитель Времени, знакомый Смотрителя.
— Горожане! — кричал он. — Не бойтесь ничего! Нет смысла! Ведь ребенок не боится рождения? Мать не боится рожать? Трава не боится расти? Камни не боятся падать? Тогда почему вы боитесь своего предназначения?
Смотритель с Ноем выглянули из окна. По улице, шатаясь, шел совершенно изможденный Хранитель, в порванной рубахе, волосы всклокочены, лицо измазано грязью. Он увидел Смотрителя и, резко остановившись под окном, вновь закричал:
— Помнишь, я говорил тебе про Время? Оно завершилось.
Кто-то меня спрашивал: что такое миг? Кто это был?
Он осмотрелся: на улице никого, только звери. Окна закрыты, слушателей, кроме Ноя и Смотрителя, нет.
— Молчат… — расстроился Хранитель. — Ну и ладно. Так вот, миг — это все, что нам осталось… Он с нами. Последний наш миг! Наслаждайтесь им! Что ж вы попрятались по углам, как тараканы от света? Живите, дышите, радуйтесь! Времени больше нет!
Из-за угла дома вышел тигр.
Чинно ступая мягкими широкими лапами, из-под которых, при каждом касании земли, выбивались облачка пыли, он шел… или плыл?.. прямиком к безумному Хранителю Времени. По неподвижному взгляду кошки не было понятно, что у нее на уме, но любая встреча с тигром — опасность, нет разницы — голоден он или сыт, в хорошем расположении духа или в дурном.
Ной закричал Хранителю:
— Иди к воротам! Медленно иди! Я сейчас открою! — и кубарем помчался вниз, отпирать калитку.
Смотритель продолжал наблюдать.
Хранитель увидал тигра, усмехнулся и остался стоять.
— Спасаться от смерти? Зачем, Ной? Разве ты можешь отличить полмига от его четверти, а четверть от целого? Я-то могу, но разве не лучше самому выбрать себе смерть, если она неизбежна? Так веселее…
Ной загремел засовом, приоткрыл калитку, крикнул в щель:
— Иди сюда! Не делай резких движений!
Тигр приближался к Хранителю, стеклянно глядя ему в глаза, только мягкие, меховые уши дернулись, когда Ной закричал.
— Кошка, — улыбнулся Хранитель, — ты хочешь съесть меня? Не отказывай себе в этом. Только, знаешь, ты даже не успеешь меня переварить. Не хватит времени. Ты задержишься здесь на те самые полмига. А он, — Хранитель показал тигру на окно, из которого торчала голова Смотрителя, — он все увидит. Ему жить еще долго.
Тигр подошел вплотную к Хранителю, обнюхал его, лизнул ногу.
— Видите? Я ей нравлюсь! — засмеялся Хранитель.
Он потрепал тигра по голове…
(и вправду как простую кошку)…
и улыбка исчезла с его лица.
— Это что? — В голосе Хранителя звенел ужас. — Я чувствую… он тоже переживет… у него много Времени… — Он взглянул вверх, на Смотрителя. — Гай… у кошки тоже есть Время. Не столько, сколько у тебя, но есть. Ни у кого и ни у чего нет, а у вас есть! У тебя и у тигра! Что это? Объясни мне!
Тигру надоело слушать вопли. Тигр лег рядом, перевернулся на спину и легко махнул лапой.
Хранитель упал.
На ноге осталась красная полоса.
Он закричал — страшно и отчаянно.
Закричал Ной.
Закричал Смотритель.
Ной выскочил на улицу, схватил раненого безумца за кисти рук и потащил в дом, но тигр не желал расставаться с игрушкой. Молниеносно опустил лапу, вонзив в грудь Хранителю пятерню кинжалов-когтей. Поднял морду и уже не безразлично, а злобно посмотрел на Ноя.
Тот продолжал бессмысленно тянуть уже не кричащего (силы ушли), а стонущего от боли Хранителя.
Тигру это не понравилось.
Коротким прыжком он настиг Ноя, толкнул его, сбив с ног, но больше не нападал, видимо, решив оставить на потом. У него был миг — доиграть с первой жертвой. Схватив обмякшее тело зубами…
.. (Смотритель ощутил, что мертвое; Хранитель умер не от раны, но от шока)…
он стал мотать головой, и тело послушно моталось следом, а тигр отпускал его, катал по земле, хватал снова, бил передними лапами, отталкивал задними…
Тигр не заметил, как Ной исчез.
Смотритель не заметил, как Ной появился… Он встал рядом, взглянул поверх головы Смотрителя в окно, на разодранный труп Хранителя, тихо произнес:
— Я не смог ничем ему помочь.
— Я видел, — кивнул Смотритель.
— Что происходит, Гай? Ты же — Хранитель, скажи мне.
— Время и верно заканчивается, Ной. У всех и у всего. Но не у нас. Нам будет страшно. Нам будет трудно. Но это не наша доля — умирать сейчас. Мы пока погодим.
Остаток дня, вечер и начало ночи прошли за самым, как неожиданно выяснилось, трудоемким в жизни занятием — сохранением этой самой жизни. И относительной безопасности ее. Кто бы когда мог подумать, что лежать ничком на полу и дышать через мокрую тряпку — утомительное и тяжкое занятие? Смог только густел, все и вся покрылось серым налетом…
(род плесени?)…
тряпки на лицах оказались скверными фильтрами — высыхали и пропускали едкий горький воздух.
Люди надрывались в кашле, теряли сознание.
Положение выглядело критическим…
Ох уж эти относительности и неточности во временных расчетах! Ох уж это несладкое бремя «первопроходства» и «первооткрытий»!
Вернись Смотритель в Службу со своими нынешними…
(а не полученными при выходе в прошлое)…
знаниями о допотопной эпохе, тотчас принесенная им картинка будет расписана по минутам, зарешечена координатной сеткой, и не останется в ней ни одного «загадочного» момента. Загадочного для Службы, разумеется. Отработанный материал — в архив. Техникам — директива: налаживайте аппаратуру для еще более глубоких бросков. Грядущим Смотрителям…
(если кому-то зачем-то придется вновь выйти в допотопное время)…
будут вручены наиполнейшие знания и подробнейшее руководство к действиям. Ура!
Сладостные мечты отравленного угарным газом мозга.
Идущий ощупью…
(в переносном смысле)…
в кромешной тьме…
(без всякого переносного смысла, увы: света никто не зажигал, берегли воздух)…
Смотритель, не уверенный в следующей минуте, начал всерьез думать об аварийной эвакуации из этого опасного для жизни времени. Логика имела место; если эта — финал, если финал — не странствия Ковчега под ливнями Потопа…
(то есть точно — по Мифу)…
то на кой черт Смотрителю дожидаться такого финала? Нужен ли он Службе — задохнувшимся?..
Впрочем, мысли эти несли все же теоретический флер, потому что Смотритель — не только и не просто смотрящий, но, главное, — действующий персонаж любого Мифа Истории…
(действующий за кулисами его)…
а значит, не только имеет право, но и обязан вмешаться в ход Мифа, дабы он (ход) точно соответствовал ему (Мифу). Но вмешиваться, знал Смотритель, можно лишь тогда, когда понимаешь абсолютно точно: он (ход) ведет к слому, который изменит Миф. А до абсолютного понимания — ждать и гнать от себя вредные мысли, пусть даже и с теоретическим флером.