Страница 2 из 4
Тут внимание девушек-монстров привлек звук шаркающих шагов, сразу же заставив их очнуться от воспоминаний о событиях этого вечера.
– Эй, – мягко позвал мужской голос.
Ки Клопс, долговязый худощавый парень, шагнул в островок света, исходившего от свечей Робекки, Рошель и Венеры. Немного сутулый, от природы застенчивый, циклоп быстро улыбнулся своим друзьям и соседкам по общежитию. Выдержав испытание заклятием и его последствия, Ки более чем доказал, что ему можно доверять.
– О, Ки! Ты здесь! – радостно взвизгнула Робекка, одной рукой приобнимая одноглазого юношу за плечи и крепко сжимая.
Обычно алебастрово-белые щеки Ки порозовели от прикосновения Робекки (он давно был без ума от этой девушки).
– Не вижу повода для такой бурной радости. Вы с Ки расстались всего десять минут назад, – сухо заметила Робекке Венера.
– Ки, ты смог определить местонахождение мадам Подлетыш? – требовательно спросила Рошель, постукивая гранитными когтями по свече, которую держала в руке.
В разные стороны полетели капельки горячего воска, так что Ки пришлось поспешно пригнуться и закрыть лицо ладонями.
– Прости, просто, когда у тебя такой большой глаз, как у меня, все время волнуешься, как бы в него чего не попало.
– Ах! Je suis desolée[3]. Это одна из моих самых досадных горгульиных вредных привычек. Я постукиваю когтями совершенно непроизвольно, – извинилась Рошель.
– Все нормально, – ответил Ки, выпрямляясь. – Что же до мисс Подлетыш, она в Пожиральне с Цзинифайр и Скелитой.
Цзинифайр Лонг, драконица из Кусыцюаня, и Скелита Калаверас, калака из Мехсики, подпали под чары мисс Подлетыш сразу по прибытии в Школу монстров. Робекка, Ро-шель и Венера затруднялись сказать, то ли эти две девицы идеализировали умницу-красавицу преподавательницу, то ли имело место нечто более зловещее, например проклятие.
– Цзинифайр и Скелита просто с ума сошли из-за этого так называемого вторжения нормалов, так что сомневаюсь, что в ближайшее время мисс Подлетыш куда-то денется, – закончил Ки.
– Уже почти полночь, – сказала Венера, взглянув на свои часы. – Так что, думается мне, пора нам подняться по этой лестнице.
С этими словами она двинулась по коридору с каменными стенами.
Тут и там на ступенях валялись различные предметы, некогда принадлежавшие обитателям школы, – от памятных призов до старинных микроскопов и спущенных гробобольных мячей. Однако в отличие от других вещей, скопившихся в неиспользуемых коридорах, эти покрывала не пыль, а тонкие поблескивающие нити.
– По крайней мере, теперь мы знаем, откуда берется вся паутина, – заметила Венера, оглядываясь кругом.
– Мне всегда казалось, что это très[4] странно: при таком количестве паутины в школе полное отсутствие пауков, кроме разве что нескольких в спальне, – добавила Рошель.
– И не забудьте, что на некоторых куколках судьбы и записках была паутина, – пискнула Робекка, нервно тряся головой. – Кнопки-заклепки, неужели в старшей школе всегда будет так тяжко?!
– Паучиха, несомненно, причастна к происходившим в последнее время в школе событиям, но по-прежнему неясно, на кого она работает и что они замышляют… – разочарованно протянула Венера.
– Что же, очевидно, она работает на мисс Подлетыш, ведь Спектра видела, как та поднималась сюда, – в своей обычной мягкой манере откликнулся Ки.
– Да, но уверены ли мы, что их только двое? – возразила Венера.
– М-м-м, Венера? – с запинкой нервно пробормотала Робекка.
– Что?
– Знаешь, мне бы очень не хотелось быть навязчивой, но каков все-таки наш план? Мы что, просто заявимся к паучихе, представимся и спросим, что она делает в Школе монстров? Потребуем рассказать, откуда она знает мисс Подлетыш? Зачем она оставляла по всей школе записки, граффити и кукол? – скороговоркой, на одном дыхании пробормотала Робекка.
– Честно говоря, плана как такового у меня нет, – медленно, с расстановкой произнесла Венера, как будто медлительность могла подсластить горькую пилюлю.
– Pardo
– Я сказала, что у меня нет плана, по крайней мере окончательного, – неохотно признала Венера.
– Согласно параграфу 80.7 Этического кодекса горгулий руководитель операции должен составить план, перед тем как отправиться на задание. Следовательно, я за то, чтобы остановиться, выработать план, а потом снова выдвинуться, – высказалась Рошель. По мере того, как она поднималась по лестнице, ее голос звучал все громче и громче.
– Сколько же пунктов в этом Этическом кодексе горгулий? Мне уже кажется, что в нем есть разделы, указывающие, как делать все на свете, даже чистить зубы и дышать, – проворчала Венера.
– В нем тысяча семьсот четырнадцать страниц. Кстати, в том числе там имеются предписания для чистки зубов и дыхания, – парировала Рошель. – Так что насчет плана? Разве нам не следует остановиться и написать что-то? У меня как раз есть с собой и ручка, и бумага, не говоря уже о том, что у меня прекрасный почерк.
– Написать что-то? Ты шутишь? – простонала Венера.
– Горгульи всегда серьезны, разве ты об этом не слышала? – тихонько пробормотал Ки.
– А вдруг паучиха рассердится? В конце концов, мы вламываемся к ней без приглашения, – Робекка решила высказать свои опасения вслух. – Вдруг она владеет боевыми искусствами? Я слышала, пауки – прирожденные бойцы монстро-джитсу!
– Монстро-джитсу? Да с чего ты взяла? – не выдержала Венера.
– У нее шесть рук! Как я буду защища?.. – Робекка умолкла, потом ахнула, только что вспомнив про свою механическую пингвиниху. – Пенни! Где же я ее забыла теперь? Надеюсь, не в стиральной машине, как в прошлый раз. От постоянного вращения у нее так разболелась голова.
– Пенни в твоей спальне, вместе с Ру и Чюлианом, – заверил Робекку Ки, попутно воображая, как забавно смотрится вместе эта троица домашних питомцев.
Вечно голодное комнатное растение Чюлиан, неизменно веселая грифонша Ру и мрачная механическая пингвиниха Пенни определенно составляли интересную компанию. Хотя что уж говорить об их хозяйках.
– Так, слушайте, девушки… и молодой человек. Я знаю, это пугает, но если паучиха имеет какое-то отношение к исчезновению директрисы Бладгуд – а мне кажется, у нас есть все основания подозревать, что имеет, – тогда нам нельзя терять время, – заявила Венера.
Тут они дошли до последней ступени лестницы, упиравшейся в настоящую завесу из паутины.
Лестничная площадка перед чердаком была затянута шелковистыми полотнищами, украшенными замысловатыми узорами; среди них угадывались школьный герб, птицы и виноградные лозы.
Венера на глаз оценила толщину паутины и окликнула хрупкую с виду горгулью:
– Рошель, нам бы очень помогли твои когти.
– А разве нам не следует постучать, или позвонить в дверной звонок, или сделать еще что-то в том же духе? – с тревогой пробормотала Робекка, теребя прядь волос сапфирового цвета.
– Во-первых, здесь нет дверного звонка, а стучать по паутине не получится, – резонно заметила Венера.
– Батюшки мои, так и с ума спятить недолго, у меня голова просто гудит, – пожаловалась Робекка.
Рошель своими острыми когтями полосовала паутину, чтобы проложить путь внутрь, и болезненно морщилась. Узоры оказались такими причудливыми, что она сочла их более упырственными, чем все вещи от «Скермес» и «Квако Шанель», которые ей доводилось видеть. А это о чем-то да говорило, ибо Рошель обожала оба эти дома моды.
3
Мне жаль (фр.).
4
Очень (фр.).
5
Простите? (фр.)