Страница 3 из 9
– Он мог быть напуган, – предположила она.
Поль снисходительно улыбнулся:
– Зато зритель не напуган настолько, чтобы простить нам такую невнимательность.
– О’кей, будем думать, – она деловито кивнула. – Далее?
– Далее – слишком мало крови. Зритель любит пожестче, не мне тебя учить. Боюсь, без этого не обойтись.
– О’кей.
– С экспертами уже есть договоренность?
– Так мы же с постоянными работаем!
– Нужны новые. Как только люди привыкают к экспертам, они перестают им доверять. Привычные лица не так убедительны в данном аспекте. Если же появляется new face, да еще и со страшным званием, типа «главный хренолог пупырской лаборатории секретных разработок СССР», публика сразу же внимает его словам. Нельзя давать зрителю возможность оценивать самостоятельно. Для этого мы и существуем. Именно мы должны сообщать им «правильную правду». Сюжетом нужно добивать, не дожидаясь, когда зритель начнет сомневаться в правдивости сказанного. А уж потом нужное впечатление и созданное нами настроение выведут обывателя в необходимое русло. Этому в школах продюсеров не учат?
Она натянуто улыбнулась.
Поль продолжил:
– Возьмите какого-нибудь квантового физика и специалиста по визуальным эффектам, пусть подтвердят достоверность видео. А ваши гадалки и экстрасенсы уже в кишках сидят.
– Придется платить. Физики за пиар работать не будут.
– Дайте им по двести долларов, думаю, этого будет достаточно за пару слов в эфире.
Она кивнула.
– И еще… – Поль поправил наручные часы. – Что все-таки произошло со вторым охранником? Он услышал: «Я здесь» – и кончилась пленка?
Она покачала головой:
– Нет, думаю, ему лучше выбежать в темноту.
– А потом?
– А потом мы возьмем у него интервью.
– Хм… Думаю, лучше, если они оба бесследно исчезнут, а интервью вы возьмете у их плачущих жен, оставшихся с детьми. Это россиянам больше понравится.
– О’кей.
– И отправьте главных героев на месяц в какой-нибудь дом отдыха в Подмосковье, пусть там отсидятся после выхода передачи. А то будет смешно, если они вдруг появятся в YouTube покупающими молоко в магазине.
– Поль, мы же подписываем соглашения о конфиденциальности с актерами, не в первый раз замужем!
– А вы и с соседями, и со случайными прохожими, у кого есть видеокамера в телефоне, тоже подписываете?
Девушка ухмыльнулась.
– Через месяц-другой про них никто и не вспомнит, а пока…
– О’кей.
– О’кей.
– Я могу идти? – Девушка встала с кресла.
– Вы свободный человек, Елизавета. Можете идти, стоять, сидеть, лежать – в общем, делать все, что вам заблагорассудится!
– Не знала, что французы знают такие слова…
– Вы еще не знаете многого, что умеют французы!
– Поль Григье де Женотье!
– Елизавета!
– Вы меня смущаете. – Улыбка не сходила с ее уст.
Они давно знали друг друга, и легкий флирт стал неотъемлемой частью их общения. Лиза сама не понимала, нравится ей такая данность или нет. Безусловно, как мужчина, он был ей более чем симпатичен, но любой флирт поздно или рано должен либо перерасти в близость, либо сойти на нет. В их случае он оказался слишком долгоиграющим, что для двадцативосьмилетней девушки с определенным жизненным опытом было ново.
Женотье был крепким мужчиной ростом более ста девяноста сантиметров. Седина на фоне черных как смоль волос придавала его ухоженному лицу особый шарм, а легкая щетина добавляла немного небрежности. Дорогой костюм, рубашки с запонками, туфли из-под колодки «Эрмес» и «Патек Филипп» на левой руке были обязательными атрибутами его безупречного стиля. Он отдаленно напоминал Пирса Броснана, сводя с ума женщин всех возрастов, завидовавших его милой супруге Жаклин. И Лиза не была исключением, что не мешало им держать дистанцию.
Девушка с улыбкой встала из-за стола, сделала реверанс и направилась к выходу. Поль присвистнул ей вслед:
– Такие ноги категорически нельзя скрывать под платьем!
Лиза не ответила.
– Со следующей недели, – не унимался тот, – на работу только в юбке! Ты слышишь?
Она захихикала, открыто ликуя.
– И нечего смеяться, иначе уволю! – Поль, шутя, стукнул кулаком по столу.
Лиза покачала бедрами и перед тем, как исчезнуть в дверном проеме, издала короткий стон, слегка хлопнув себя по ягодице:
– Слушаюсь, мой господин!
Поль родился в самом романтичном городе мира – в Париже. Получив в Европе три высших образования, он решился на четвертое, но в силу жизненных обстоятельств воплотил свое решение здесь, в России. Хотя, приехав в Москву одиннадцать лет назад, он уже был одним из самых перспективных телевизионных продюсеров Франции.
– Почему вы решили приехать в Россию? – постоянно спрашивали его журналисты.
– Потому что я еще слишком молод для европейской жизни, – отвечал он. – Наблюдать свой закат действительно лучше там. Но жить и дышать вопреки всем стратегиям и расчетам умеют только русские. Хоть вы и жалуетесь на сомнительную демократию, вы свободны больше, чем кто-либо! На родине мне не хватает авантюризма, а здесь его хоть отбавляй! Если Париж – столица любви, то Москва – столица шила в заднице, а мне так нравится не сидеть на одном месте! – Он улыбался во все тридцать два белоснежных зуба. – И самое главное: только в этой стране можно чувствовать себя защищенным не потому, что хорошо знаешь свои права, а потому, что их плохо знают другие.
– Значит, вы редкий гость у себя на родине?
– Почему же? Супруга с детьми во Франции и несколько раз в год прилетает в Москву, а мне ничего не стоит при малейшей возможности рвануть на уик-энд к семье. Иногда я дольше торчу в московских пробках, – закатывая рукава рубашки, говорил Поль. – Москва вообще уникальный город. Здесь сглаживается представление об огромных расстояниях, но при этом пугают сто метров до следующего светофора, на котором можно простоять столько же, сколько длится перелет в Европу!
– Разве не опасна семейная жизнь на расстоянии? А как же соблазны?
– Мужчины, меняющие женщин как перчатки, на самом деле ищут самоутверждения. Это ясно как день! – уверял Поль. – Я люблю свою жену, и мне этого достаточно, чтобы быть уверенным в себе. Ну, подумайте сами: если лучшая женщина в мире выбрала именно меня, это ведь чего-то стоит? Если BMW – это машина для тех, кто желает успеть везде, то Mercedes – для тех, кто везде успел. Можете считать меня человеком-мерседесом!
В этом был весь Поль. Но ничто так не отражало суть его личности, как кабинет, в котором всегда было прохладно и слишком чисто. Каждый предмет здесь говорил о продуманной роскоши и комфорте. Любимое кожаное кресло на колесиках с подголовником из замши; угловой диван из кожи цвета слоновой кости; длинный ореховый стол для переговоров с шестью стульями; картины, среди которых был и легкий сюр, и постимпрессионистские пейзажи в лучших традициях ван-гоговской школы – каждая подсвечена неярким бра. Дополняли интерьер грамоты и благодарности, развешанные над стеклянной полкой с разнообразными статуэтками со всех частей света.
Поль Григье де Женотье был эстетом и педантом. Но, несмотря на внимание к деталям и любовь к красивым вещам, он легко мог подарить гостю любую вещь из своей коллекции просто так, в знак симпатии. В бизнесе Женотье был, безусловно, прагматичен, но настолько обаятелен, что встреча с ним всегда оставляла улыбку на лицах партнеров и коллег. Легкость была главным послевкусием после общения с ним.
Поль не мыслил своего существования без телефонов, планшетников и лэптопов настолько, что даже в офисе перестал пользоваться ручкой и бумагой. Поэтому на его столе не было ничего, кроме восемнадцатидюймового серебристого «МакБука» и ярких фотографий с улыбчивыми детишками. У Поля их было трое: две девочки, одиннадцати и четырнадцати лет, и мальчик, которому недавно исполнилось восемь.