Страница 128 из 133
Большинство исследователей жизни и творчества Пришвина отмечают трудные поиски правильного подхода писателя к послереволюционной действительности. Стремление разобраться в противоречиях переходного периода приводит Пришвина к новому жанру – «исследованию журналиста». В 1923 году он написал очерк «Домашние боги» о башмачниках и вскоре получил от Организационного бюро центрально-промышленной области при Госплане задание провести художественно-социологическое исследование быта башмачпиков. Пришвин создаст ряд «производственных» очерков, в том числе «Башмаки», «Торф», «Мох». И в очерке «Башмаки», и в очерке «Торф» Пришвин выступил против обезличивания труда. Исследуя организацию труда и быта рабочих, он показывает, как все это связано с производительностью труда и что правильное решение этих вопросов может оказать сильнейшее влияние на становление и сплочение коллектива и воспитание человека в нем.
Но Пришвин-художник в «производственных очерках» не подчинился вполне Пришвину – публицисту и исследователю. Он верен себе, он знает, что «физиономия» местного человека определится сама, если он правильно поймет его естественную жизнь в природе, то есть через лицо края он воссоздаст и лицо рабочего человека. В результате такого подхода у очеркиста складывается определенное представление о человеке, или, как говорил Пришвин, «центральное ощущение», вокруг которого он располагает и весь остальной материал – прием, используемый ныне широко в художественной публицистике.
«Я уверен, – писал Пришвин в очерке „Девятая ель“, – что всякую газетную статью, рецензию, даже книгу чисто техническую можно написать как роман, если поэт постарается в своей творческой личности подыскать точное соответствие факту и согласовать с ним себя самого» («Октябрь», 1930, № 3, с. 124).
Критика заметила эти очерки, вокруг них завязалась полемика. «Исследование журналиста» Михаила Пришвина производит странное впечатление… Михаил Пришвин развел ненужную болтовню «о том, о сем» на восьмидесяти шести страницах. Кимровского башмачника и его башмака не видно… Пришвин идеалом подхода к деревне считает «Письма из деревни» А. Н. Энгельгардта, того самого Энгельгардта, против которого много язвительных страниц написали Плеханов и Ленин… В результате – «исследование журналиста», начиненное эсеро-народнической идеологией, и идеализация кустаря, «как всемирного противника механизации, артиста», – писал критик К. Грасис[18]. С ним полемизировал Н. Замошкин, один из первых исследователей творчества Пришвина. «Ценность „Башмаков“ заключается, между прочим, в искусном сочетании исследовательского метода с художественным познанием. Выбору и реконструкции фактов, их социологическому освещению предшествует не критика источников, а художественное приятие их…»[19]
В 1933 году в «Моем очерке» Пришвин подвел итог своей почти тридцатилетней деятельности писателя. Он обратил внимание читателя на главную особенность своего творчества – постоянство избранной им художественной формы.
Несомненно и другое – все его творчество 20-30-х годов проникнуто патриотическим пафосом. Любовь к Родине направляет его творчество, и оттого ведет он свое дело «только в светлую сторону», добиваясь кристальной чистоты мысли и пластичности художественной формы.
Мой очерк*
Впервые – «Литературная газета», 1933, 11 апреля, № 17, с примечанием: «Из доклада на творческом вечере секции краеведения». Доклад был сделан в оргкомитете Союза советских писателей СССР и РСФСР в феврале 1933 года. Авторизованная машинопись доклада сохранилась в ЦГАЛИ. С сокращением вошел в книгу «Скорая любовь» (М., ГИХЛ, 1933). В дальнейшем печатался без изменений.
Печатается по четвертому тому Собр. соч. 1935–1939.
Начал писать только в 1905 году… – Первый рассказ Пришвина «Домик в тумане» не был опубликован, но в газетах «Русские ведомости», «Речь», «Утро России», «День» появляются небольшие очерки-зарисовки. См, например: «Манифест в деревне». – «Русские ведомости», 1905, 26 ноября, № 312.
Оволение. – Неологизм. Внесение в материал своей творческой воли, «родственное внимание» к нему, как говорил Пришвин.
Александр Блок сказал: «Это, конечно, поэзия, но и еще что-то». – В своей статье «М. Пришвин. У стен града невидимого» Блок дал краткую характеристику очерков Пришвина: «М. Пришвин владеет литературной формой далеко не так свободно, как языком. От этого его книги, очень серьезные, очень задумчивые, очень своеобразные, читаются с трудом. Это – богатый сырой материал, требующий скорее изучения, чем чтения; отсюда много могут почерпнуть и художник, и этнограф, и исследователь раскола и сектантства» (А. А. Б л о к. Собр. соч., т. 5. М.-Л., 1962, с. 651).
Критиком, назвавшим Пришвина бесчеловечным писателем. – Вероятно, речь идет оЗ. Н. Гиппиус, отличавшейся реакционностью своих взглядов; она писала: «…при обычной яркости и образности языка, при всей художественности его описаний он сам до последней степени отсутствует; и это делает его очерки или дикими от бессмыслия, или просто-напросто этнографическими» (Антон Крайний (псевдоним). Литераторы и литература. – «Русская мысль», 1912, 0Y2 5, отд. 2, с. 28–29).
Всемирную катастрофу Августа Бебеля… – А. Бебель (1840–1913) – лидер немецкой социал-демократии. Пришвин переводил работу Бебеля «Женщина и социализм». См. в «Кащеевай цепи» в главе «Расстрел васильков» описание всемирной катастрофы, которая снится герою.
Тюрьма, ссылка… – Весной 1897 г. Пришвин был арестован, заключен на полгода в тюрьму, а затем выслан на родину, в с. Хрущево под гласный надзор полиции.
Поездка в Германию для свидания с Бебелем, Либкнехтом… – В 1899 г. Пришвин уехал в Германию. В. Либкнехт (1826–1900) – один из руководителей немецкой социал-демократической партии.
Лекции Зиммеля, Риля, теоретические политико-экономические изыскания в семинариях Бюхера… – С весны 1901 по весну 1902 г. Пришвин учился в Лейпцигском университете на агрономическом отделении философского факультета, где и посещал лекции и семинарские занятия названных преподавателей. Г. Зиммель (1858–1918) – немецкий философ-идеалист, социолог. А. Риль (1844–1924) – немецкий профессор философии. К. Бюхер (1847–1930) – немецкий буржуазный экономист.
…Ремизов имел революционную прививку и дружил с Каляевым. – А. М. Ремизов (1877–1957) – русский писатель, за участие в студенческих выступлениях в 1897 г. был арестован. В тюрьме и ссылке провел около шести лет, но революцию 1917 г. встретил враждебно и в 1921 г. эмигрировал. Первые произведения Ремизова имели, по мнению Пришвина, либерально-демократическую направленность, но в дальнейшем в них проявилась враждебность революционно-демократическим силам, искусственность, вычурность и манерность, по определению Горького, который считал, что «связь Пришвина с Ремизовым печальна и опасна Пришвину» (письмо А. Н. Тихонову от 5 (18) мая 1911 г.; архив Горького). И. П. Каляев (1877–1905) – член «боевой организации» эсеров, за убийство московского генерал-губернатора великого князя С. А. Романова был повешен.
Охота за счастьем*
Впервые неполностью с подзаголовком «Автобиография» – «Охотничий вестник Среднего Поволжья», 1926, нюнь, № 2. Полностью очерк напечатан в «Новом мире», 1926, № 11, с подзаголовком «Рассказ из своей жизни».
Печатается по третьему тому Собр. соч. 1935–1939, с восстановлением редакционных пропусков.
Пржевальский – Н. М. Пржевальский (1839–1888), путешественник, исследователь Центральной Азии. Занятие охотой было связано с его научными исследованиями.
…из одного учебного заведения в другое, из страны в страну. – Пришвин начал учиться в сельской школе, в 1883 г. продолжил учебу в Елецкой классической гимназии, нз которой в четвертом классе был исключен. В 1889 г. переехал в Тюмень, где окончил шестой класс реального училища. Затем в 1893 г. Пришвин переехал в Ригу и поступил в Рижский политехнический институт, из которого весной 1897 г. был исключен за революционную пропаганду. Заканчивал образование Пришвин в Германии. В 1901–1902 гг. он учился в Йенском и Лейпцнгском университетах.
18
«Книга и профсоюзы», 1926, № 5.
19
«Печать и революция», 1926, № 2.