Страница 7 из 49
– Мне черный, – обратился я к Ролло.
Глория отнесла еду к помосту распорядителя, где музыканты в это время настраивали инструменты. Увидев ее, Рокки Граво спрыгнул на площадку и заговорил с ней. Мне там места не было, и я не стал к ним подходить.
– Привет, – сказала мне какая-то девушка, на свитере которой я заметил цифру семь. У нее были черные волосы, черные глаза, и вообще она была хорошенькая. Имени девушки я не знал.
– Привет, – ответил я и огляделся, чтобы увидеть партнера своей собеседницы.
Тот в это время разговаривал с двумя женщинами, сидевшими в ложе в первом ряду.
– Ну, как у вас дела? – спросила «семерка». По ее речи можно было догадаться, что она девушка интеллигентная.
«Что она тут, черт возьми, забыла?» – снова и снова задавал я себе вопрос.
– Пока все идет хорошо. Только мне бы хотелось, чтобы марафон уже кончился. И чтобы я выиграл.
– И что бы вы сделали с деньгами, если бы выиграли? – спросила она и рассмеялась.
– Снял бы фильм, – сказал я.
– За тысячу долларов большого фильма не снимешь, вам не кажется? – произнесла она и откусила бутерброд.
– А я о большом фильме и не думаю, – объяснил я. – Это будет совсем короткий фильм, из двух-трех частей.
– Вы меня заинтересовали, – призналась она. – Я за вами наблюдаю уже четырнадцать дней.
– Серьезно? – удивился я.
– Да, каждый день я вижу, как вы стоите вон там, на солнце, а на вашем лице одно за другим меняются тысячи разных выражений. Мне казалось, что вы слишком растерянны.
– Ну, тут вы ошибаетесь, – возразил я. – С чего мне быть растерянным?
– Я слышала, вы рассказывали своей партнерше, как сегодня смотрели на заход солнца, – ответила она и рассмеялась снова.
– Это еще ничего не доказывает… – начал я.
– Послушайте… – произнесла она и быстро оглянулась. Нахмурившись, взглянула на часы. – У нас еще четыре минуты. Хотите сделать для меня кое-что?
– Ну… почему бы нет? – ответил я.
Она поманила меня, и я следом за ней зашел за помост, около метра высотой, обтянутый тяжелой, плотной тканью, которая ниспадала до самого паркета. Мы стояли одни в небольшой нише за помостом. Если бы не шум в зале, подтверждающий обратное, мы вполне могли бы сойти за единственных людей на земле. Оба мы были возбуждены.
– Пошли, – сказала она. Опустилась на паркет, приподняла драпировку и залезла под помост.
Сердце у меня забилось сильнее, и я почувствовал, как кровь приливает к лицу. И снова я ощутил, как подо мной вздымается и бьется о сваи океан.
– Идем же, – произнесла она, схватив меня за локоть.
Наконец-то я понял, в чем дело. В жизни не случается ничего нового. С человеком может произойти нечто, о чем он думает, будто раньше с ним подобного не бывало, нечто, казалось бы, совершенно новое, но это ошибка. Достаточно увидеть, услышать или почувствовать это новое, и сразу же становится ясно, что все это однажды уже случалось с ним. Когда «семерка» схватила меня за локоть, пытаясь затащить под помост, я вспомнил, как однажды другая девушка хотела того же. Было мне тогда лет тринадцать или четырнадцать, девушке примерно столько же. Звали ее Мэйбл, и жила она в соседнем доме. После школы мы вместе играли под большой верандой у них во дворе, представляя себе, что подполье веранды – убежище, а мы – грабитель и заложница. Позднее мы играли в папу и маму и представляли себе, что это наш дом. Но в тот день, о котором идет речь, я стоял у веранды и вообще не думал ни о Мэйбл, ни о чем таком и вдруг почувствовал, как кто-то тянет меня за локоть. Я глянул вниз и увидел Мэйбл.
– Пошли, – сказала она.
Под сценой было темно хоть глаз коли, и когда я стоял на четвереньках, пытаясь хоть немного сориентироваться, «семерка» обхватила меня за шею.
– Ну скорее, скорее… – прошептала она.
– Что тут происходит? – раздался мужской голос. Он был так близко, что я ощутил на волосах его дыхание. – Кто там?
Теперь я узнал этот голос. Это был Рокки Граво. У меня заныло под ложечкой. «Семерка» отпустила меня и выскочила наружу. Молча, боясь, что Рокки узнает меня по голосу, я тоже быстро проскользнул под драпировкой. «Семерка» уже удалялась, оглянувшись на меня через плечо. Лицо ее было белым как мел. Ни она, ни я не сказали друг другу ни слова.
Мы выбрались на площадку и старались выглядеть как можно невиннее. Буфетчица собирала в корзину пустые стаканчики из-под кофе. И тут я заметил, что руки и весь костюм у меня в пыли. До начала следующего тура оставалось еще несколько секунд, и я помчался в раздевалку привести себя хоть немного в порядок. После этого мне стало значительно лучше.
«Парень, ты висел на волоске, – сказал я себе. – Больше ничего подобного!»
Вернулся я на площадку, когда раздалась сирена и заиграл оркестр. Впрочем, не слишком хорошо, хотя и лучше, чем радио, по крайней мере без помех, комментариев и уговоров купить то или это. За время участия в марафоне я наелся радио на всю оставшуюся жизнь.
Сейчас в доме через улицу тоже включено радио. Стоя в зале суда, я совершенно отчетливо слышу: «Вам нужны деньги?… У вас проблемы?…»
– Где ты был? – спросила Глория, обнимая меня.
– Не важно, – отмахнулся я. – Что если мы немного потанцуем?
– Не возражаю, – ответила она. Мы протанцевали по периметру площадки, когда она остановилась. – Это уже больше напоминает работу.
Подняв руку, которой я держал ее за плечо, я заметил, что пальцы у меня в пыли.
«Ну что за черт? – подумал я. – Ведь я только что мыл руки».
– Повернись, – сказал я Глории.
– В чем дело? – спросила она.
– Повернись, – повторил я.
Она не решалась, кусала губы, и тогда я зашел ей за спину. На Глории была белая шерстяная юбка и тонкий белый свитерок, тоже шерстяной. Во всю спину красовалось большое пятно пыли, и я знал, откуда эта пыль.
– В чем дело? – снова спросила она.
– Стой и не вертись. – Я стал очищать ее свитер и юбку, пока не стряхнул с них всю пыль.
Глория какое-то время молчала. Потом сказала:
– Это я вляпалась где-то в раздевалке, когда возилась с Лилиан.
«Зря ты принимаешь меня за болвана», – подумал я. А вслух произнес:
– Скорее всего.
Расхаживая взад-вперед по площадке, мы налетели на Ролло Петерса.
– Что это за девица? – поинтересовался я, показав на «семерку».
– Это партнерша Ги Дюка. Зовут ее Розмари Лофтус. А ты что, глаз на нее положил? – задала мне в свою очередь вопрос Глория.
– Я только спросил, кто она такая. Она мне совершенно безразлична.
– Твое счастье, – не унималась Глория. – Ну, скажи ему, Ролло.
– Нет, это без меня. – Ролло покачал головой. – Я о ней ничего не знаю.
– А что с ней такое? – спросил я Глорию, когда Ролло отошел к Джеймсу и Руби Бэйтс.
– Ты что, маленький? – удивилась она. – Вчера на свет появился? – Она рассмеялась и покачала головой. – Ну ты даешь!
– Ладно-ладно, выбрось это из головы, – буркнул я.
– Ну так вот, чтобы ты знал, эта стерва – самая отчаянная шлюха к западу от Миссисипи, – пояснила она. – Шлюха с высшим образованием, всем шлюхам шлюха. Даже девки не решаются идти в сортир, когда она рядом…
– Эй! Здравствуй, Глория! – воскликнула миссис Лейден. Сидела она на своем обычном месте в первом ряду, в ложе, на противоположном от помоста распорядителя конце зала. Мы с Глорией приблизились к барьеру. – Как дела у пары, за которую я болею?
– Отлично, – ответил я. – А как у вас, миссис Лейден?
– Тоже прекрасно. Нынче вечером я хочу остаться здесь надолго. Видите? – Она указала на плед и корзинку с едой, стоявшую на соседнем стуле. – Буду сидеть здесь и подбадривать вас.
– Нам это пригодится, – кивнула Глория.
– Почему вы не займете ложу чуть подальше от «Пальмовой рощи»? – спросил я. – Попозже, когда все захотят выпить, в баре будет ужасно шумно.
– Это мне не мешает, – улыбнулась она. – Я сижу тут в основном ради дерби. Хочу видеть, как вы будете проходить повороты. Не хотите взглянуть? – Она достала из-под пледа вечернюю газету.