Соглядатай (сборник)

…к кругу циферблата часов, находящихся на его запястье, и говорит:

– Четверть пятого ровно.

У основания выпуклого стекла он видит длинный и заостренный ноготь своего пальца. Он, разумеется, подстригал их совсем иначе. И с сегодняшнего вечера…

– Сегодня вовремя, – говорит женщина.

Она удаляется в сторону носовой части маленького пароходика, сразу же скрывшись в толпе пассажиров, теснящихся на палубе. Большинство из них еще не устроились на время поездки; они беспорядочно бродили в поисках удобного места, толкались, окликали друг друга, собирали и пересчитывали багаж; другие стояли вдоль борта со стороны мола, желая в последний раз махнуть рукой оставшимся на берегу семьям.

Матиас же облокотился на планшир и стал смотреть на воду, которая набегала косой волной, умирая на каменном склоне. Всплески и покачивание поверхности воды в укромном углу возле причального спуска были слабыми и мерными. Чуть дальше вправо ребро, образованное наклонной плоскостью и вертикальной стенкой, начало наискось удаляться.

Сирена издала последний резкий и протяжный гудок. Затем послышался электрический звонок поднимаемого трапа. Полоса глубокой, чернеющей воды у борта корабля незаметно увеличивалась.

За ней сквозь тонкий слой воды, покрывающей камень, чрезвычайно отчетливо проглядывали все мельчайшие шероховатости плит, а также цементные швы, разделяющие их более или менее впалыми линиями. Неровности в воде казались и более явственными, чем на воздухе, и в то же время более нереальными, представая взгляду в резко очерченных – быть может, преувеличенно резких – тенях, не создавая при этом впечатления, что эти выступы настоящие, словно это было только изображение, создающее иллюзию реальности.

Прилив продолжался, хотя уровень моря уже был высок по сравнению с тем, что было утром, когда пароход причаливал. Коммивояжер подошел к причалу, чтобы взглянуть на пассажиров: там были только безобидные на вид граждане, возвращающиеся домой местные жители, которых на пристани ждали дети и жены.

На подножие еще сухой части наклонного спуска накатила волна посильнее, внезапно увлажнив новый участок шириной по меньшей мере в пятьдесят сантиметров. Когда она откатилась, на гранитном камне проступили многочисленные серо-желтые знаки, которые до сих пор были не видны.

В укромном углу возле причального спуска вода мерно вздымалась и опадала, напоминая коммивояжеру движение волн на многие мили от маленького острова, у плавучего буя, мимо которого проходил корабль. Он подумал, что часа через три сойдет на берег. Он слегка отступил, чтобы бросить взгляд на фибровый чемоданчик, стоящий у его ног.

Это был большой жестяной буй, подводная часть которого состояла из острого конуса, над которым возвышалась сложная конструкция из металлических прутьев и пластин. Все это вместе поднималось из воды на три-четыре метра. Около половины этой величины составляло само по себе коническое основание. Все остальное делилось на три, очевидно, равные доли: сначала, как продолжение конуса, шла небольшая решетчатая башенка квадратного сечения – четыре металлические опоры, соединенные поперечинами. Над ней было нечто вроде цилиндрической клетки с вертикальными прутьями, в центре которой находился световой сигнал. Наконец, все сооружение венчали, отделенные от цилиндра стержнем, продолжающим его главную ось, три сплошных и расположенных один над другим равносторонних треугольника, так что на вершине одного покоилась середина горизонтального основания следующего. Вся эта конструкция была выкрашена в глубокий черный цвет.

Поскольку сооружение это было слишком тяжелым, чтобы следовать движению волн, уровень воды возле стенок конуса поднимался и опускался в ритме их качания. Несмотря на прозрачность воды, подробности дна не просматривались – только пляшущие формы: каменные гряды, скалы, длинные водоросли или просто отражения многочисленных…

Коммивояжер снова подумал, что через три часа он сойдет на берег. 

Ревность

Сейчас тень от столба – того столба, что поддерживает юго-западный угол крыши, – делит на две равные части соответствующий угол террасы. Терраса эта, широкая крытая галерея, окружает дом с трех сторон. Поскольку длина ее по фасаду и с боков совершенно одинаковая, тень столба подходит к самому углу дома, но там и останавливается, потому что лишь плиточный пол террасы освещается солнцем, которое стоит еще слишком высоко. Деревянные стены дома – точнее, фасад и западный щипец – защищены от солнечных лучей крышей (крыша эта общая как для дома, так и для террасы). В этот момент тень от края крыши в точности совпадает с прямым углом, который образуют терраса и две вертикальные плоскости фасада и торца.

Сейчас А*** вошла в комнату через внутреннюю дверь, выходящую в центральный коридор. Она не смотрит в окно, распахнутое настежь, через которое – если глядеть от двери – можно хорошо рассмотреть этот угол террасы. Она сейчас повернулась к двери, закрывает дверь. На ней все то же светлое платье со стоячим воротником, очень облегающее, в каком она выходила к завтраку. Кристиана лишний раз заметила ей, что в более просторной одежде легче переносится жара. Но А*** всего лишь улыбнулась в ответ: она не страдает от жары, она бывала в более жарких странах – в Африке, например, – и всегда себя чувствовала хорошо. Холод, впрочем, ее тоже не страшит. Всюду и везде она сохраняет ту же непринужденность. Когда она поворачивает голову, пряди волнистых черных волос, рассыпанные по плечам и спине, смещаются еле заметным движением.

На толстой, массивной перекладине перил уже почти не осталось краски. Обнажается серая древесина, по которой струятся сверху вниз длинные вертикальные трещины. За перилами, метрах в двух ниже уровня террасы, начинается сад.

Но взгляд, брошенный из глубины комнаты, скользит над перилами и достигает земли гораздо дальше, на противоположной оконечности маленькой долины, в гуще плантации, среди банановых деревьев. Почвы, собственно, и не видать под пышными метелками широких зеленых листьев. Тем не менее, поскольку участок этот возделан недавно, все еще отчетливо видно, где пересекаются ровные ряды посадок. Так обстоит дело на всей концессии, покуда хватает взгляда, потому что более старые участки, где порядок успел нарушиться, расположены выше, на другом склоне, то есть с противоположной стороны дома.

С той же стороны, чуть ниже края плато, проходит дорога. Только по этой дороге можно добраться до концессии, она же и отмечает северную границу владения. Подъездной путь ведет к навесу, спускается еще ниже, к самому дому; на просторной площадке перед ним, чуть покатой, могут разворачиваться машины.

Дом стоит на одной плоскости с этой площадкой и не отделен от нее ничем, ни верандой, ни галереей. Зато с остальных трех сторон его окружает терраса.

Там, где заканчивается площадка, склон становится круче, и средняя часть террасы (та, что ограждает южный фасад) возвышается над садом по меньшей мере на два метра.

Вокруг сада, до самых пределов плантации, простирается плотная зелень банановых деревьев.

И справа, и слева они подступают слишком близко к террасе, и наблюдатель, находясь почти на одном с ними уровне, не в состоянии различить принцип посадки в сплошной плотной массе; однако в глубине долины шахматный порядок бросается в глаза. На некоторых участках деревья подсажены совсем недавно, там красноватая почва видна сквозь листву, и можно легко проследить, как правильные ряды молодых стволов перекрещиваются и расходятся на все четыре стороны света.

Не намного сложнее, несмотря на близко подступающую зелень, рассмотреть участки, занимающие противоположный склон. Здесь ландшафт и впрямь притягивает взгляд, который скользит по нему с легкостью, хоть и проделал до этого немалый путь, – туда глядишь невольно, не задумываясь, через одно из двух распахнутых окон комнаты.

Прислонясь к двери, которую она только что закрыла, А*** бездумно разглядывает облупившиеся деревянные перила, затем, ближе, облупившийся подоконник, и еще ближе – выскобленные доски пола.