Страница 28 из 102
«Гранты» и «матильды» действовали очень смело — наши танки подверглись жестокому обстрелу, один пехотный батальон понес такие потери, что его пришлось расформировать, а транспортные колонны были отрезаны от танковых дивизий. Правда, наши противотанковые пушки нанесли противнику большой урон, но кое-где английские танки прорвались к их позициям и уничтожили расчеты. Когда наступила ночь, 15-я и 21-я дивизии организовали круговую оборону между кряжем Ригель и Бир-Лефа; их положение было очень тяжелым, так как более трети танков вышло из строя, а 15-я дивизия израсходовала почти все боеприпасы и горючее. Дивизия «Ариете» не смогла взять Бир-Хакейм и расположилась биваком около Бир-эль-Хармата. 90-я легкопехотная дивизия, достигнув перекрестка дорог у Эль-Адема, была контратакована 4-й бронетанковой бригадой; в результате ей также пришлось занять круговую оборону южнее Эль-Адема.
Пути подвоза танковой армии оставались совершенно незащищенными от английских легких отрядов, действовавших из Бир-Хакейма и Бир-эль-Гоби, и, несмотря на первоначальные неудачи этого дня, 8-я армия могла одержать решающую победу.
Ритчи следовало бы 28 мая сосредоточить свои бронетанковые силы с тем, чтобы решительным контрударом уничтожить Африканский корпус. По общему признанию, английские бронетанковые войска 27 мая понесли тяжелые потери, но 32-я армейская танковая бригада со своими 100 тяжелыми пехотными танками еще не участвовала в боях, а при сложившейся обстановке ввод в сражение свежего и нетронутого танкового соединения мог бы сыграть решающую роль. Однако главное заключалось в том, чтобы согласовать действия бронетанковых бригад и направить их к общей цели. Любой ценой Ритчи следовало держать свои бронетанковые части на наших коммуникациях.
Боевые действия 28 мая являются разительным примером плохого управления английским командованием своими войсками. 22-я бронетанковая бригада целый день только «наблюдала» за 15-й дивизией на кряже Ригель, а 4-я бронетанковая бригада ограничивалась тем, что беспокоила 90-ю дивизию, хотя делать этого не следовало, так как дивизия была хорошо обеспечена противотанковыми средствами. 1-я армейская танковая бригада и 2-я бронетанковая бригада действовали южнее Найтсбриджа и нанесли потери дивизии «Арие-те»; 32-я армейская танковая бригада вовсе ничего не делала, оставаясь позади 1-й южноафриканской дивизии.
События 27 мая не поколебали решимости Роммеля, и 28-го он приказал Африканскому корпусу возобновить наступление на север. У 15-й дивизии не было горючего, и она не могла двигаться, но 21-я дивизия разгромила английскую колонну севернее кряжа Ригель и достигла высот южнее шоссе Виа-Бальбиа. Сам Роммель в тот день не был в Африканском корпусе; его штаб находился в Бир-эль-Хармате, и когда он пытался проехать к кряжу Ригель, оказалось, что дорога блокирована английскими танками. Пока он отсутствовал, штаб танковой армии был атакован английскими танками и рассеян, а транспортные колонны тщетно пытались найти безопасный путь через дорогу Тарик-Капуццо.
В это время я находился в штабе Крювеля западнее Эль-Газалы. Мы получили из танковой армии радиограмму с настойчивым требованием прорвать эль-газальский оборонительный рубеж и соединиться с 20-м итальянским корпусом около Бир-эль-Хармата. Упорное сопротивление, которое встретили наши атаки 27 и 28 мая, предпринятые с целью прощупать оборону противника, не предвещало успеха; тем не менее Крювель приказал дивизии «Сабрата» 29 мая начать наступление на позиции южноафриканцев. Ночью итальянцы выдвинулись на исходные позиции, а на рассвете решительно атаковали противника около Алам-Хамза. Они были встречены ураганным огнем, минные поля преодолеть не сумели, а 400 человек были отрезаны огнем южноафриканцев и взяты в плен.
Утром 29 мая положение Африканского корпуса стало отчаянным, но личное руководство Роммеля спасло положение. Приняв командование над транспортными колоннами, он провел их через разрыв, который обнаружил накануне вечером, к 15-й дивизии на кряж Ригель. Роммель теперь разместил свой командный пункт вместе с Африканским корпусом и нанес сильный удар по 2-й бронетанковой бригаде, которая двигалась от Найтсбриджа в западном направлении и пыталась вбить клин между дивизией «Ариете», расположенной южнее Тарик-Капуццо, и двумя танковыми дивизиями севернее этой дороги.
Этот день был одним из самых тяжелых за всю кампанию; один из английских источников103 характеризует его как, «пожалуй, день наиболее ожесточенных боев» и продолжает: «“Гранты” стреляли великолепно, то и дело выводя из строя приземистые черные Т-Ш и T-IV». На помощь 2-й бронетанковой бригаде прибыла 22-я бронетанковая бригада, но, к большому счастью для нас, 4-я бронетанковая бригада оставалась в корпусном резерве около Эль-Адема почти до самого вечера, когда она двинулась на Бир-эль-Хармат, чтобы вступить в бой с 90-й дивизией. Горячий ветер и крутящиеся песчаные смерчи изматывали силы и без того уставших от постоянного напряжения танковых экипажей, и к вечеру обе стороны были рады передышке. Несмотря на значительные потери танковых дивизий, этот день был для нас успешным: 90-я дивизия, «Ариете» и Африканский корпус находились теперь вместе.
Английские бронетанковые силы понесли большие потери — опять их командование не сумело организовать взаимодействия танковых бригад.
Однако решающим фактором по-прежнему оставалось снабжение. Хотя Роммель и провел колонны к Африканскому корпусу утром 29 мая, но было очевидно, что путь подвоза в обход Бир-Хакейма был слишком длинным и ненадежным. К вечеру 29 мая Африканский корпус остался почти без боеприпасов, а у многих машин были пустые баки; выполнение первоначального плана — атаки эль-газальского оборонительного рубежа с тыла — стало невозможным. Роммель решил отойти к Сиди-Муфтаху, расчистить проход в английских минных полях, восстановить непосредственную связь с группой Крювеля и обеспечить себе путь подвоза. Это не означало, что Роммель считал сражение проигранным. Напротив, упорство и мужество этого человека проявились здесь как нельзя лучше. Он был даже готов несколько отойти, чтобы, как только снабжение наладится, снова двинуться вперед и добиваться решающей победы над
8-й английской армией.
«Котел»
29 мая был сбит самолет генерала Крювеля, когда он пролетал над позициями противника, направляясь в 10-й итальянский корпус. Крювель попал в плен к англичанам, и мне пришлось временно возглавить штаб группы. Очень кстати прибыл фельдмаршал Кессель-ринг — он хотел ознакомиться с ходом сражения, — и я попросил его взять на себя командование группой, пока Роммель не сделает другое распоряжение. Кессельрингу это показалось забавным, и он заметил, что как фельдмаршал он вряд ли может получать приказания от генерал-полковника Роммеля. Но я указал, что в такой критической обстановке нам было бы нежелательно иметь во главе группы Крювеля итальянского генерала, и Кессельринг согласился принять командование на несколько дней104. Это был один из немногих случаев за время войны, когда мне пришлось близко соприкасаться с этим выдающимся немецким полководцем, чье руководство итальянской кампанией всегда будет расцениваться как шедевр оборонительной стратегии.
Хотя атаки группы Крювеля на позиции южноафриканцев и были отражены, 10-му итальянскому корпусу все же удалось проделать проходы в минных полях в районе дороги Тарик-Капуццо. 50-я англий-
СХЕМА
17
План наступления на «котел» (вариант).
ская пехотная дивизия оборонялась на слишком растянутом фронте, и между 150-й бригадой у Сиди-Муфтаха и французскими войсками у Бир-Хакейма был примерно двадцатипятикилометровый разрыв; таким образом, многие участки английских «минных болот» не были прикрыты огнем. Создавая эль-газальский рубеж, английское командование пренебрегло элементарным тактическим принципом, что «минное поле само но себе не имеет никакого значения; важен огонь, который его прикрывает». Проходам, проделанным итальянцами, предстояло сыграть важную роль при отступлении Роммеля в район Сиди-Муфтаха 30 мая.