Долина лошадей

Воцарилась тишина, которую нарушали лишь звуки их дыхания. Они лежали, не в силах пошевельнуться. Они отдали друг другу все, что только могли, и достигли полного единения. Им хотелось продлить этот сладостный миг, хотя оба понимали, что это удивительное приключение закончено. Эйла впервые для себя открыла наслаждение, которое мужчина может подарить женщине. Но Джондалар, стремившийся лишь к тому, чтобы Эйла смогла познать Радость, которую таит в себе подобный союз, столкнулся с неожиданностью, повергшей его в полнейшее упоение.

В силу физиологических причин столь полное слияние с женщиной, как правило, оказывалось для него невозможным, и он научился сдерживать себя, действуя искусно и осторожно. Он знал, что ему довелось пережить сейчас нечто уникальное, испытав и трепет, связанный с совершением Ритуала Первой Радости, и блаженство, которое позволяет ощутить лишь столь полное, безграничное слияние.

Обряд Первой Радости всегда вызывал у Джондалара прилив невероятной нежности. Он заботился о том, чтобы женщине было хорошо с ним, и Радость, которая открывалась ей, служила источником удовольствия и для него самого. Но то, что произошло между ним и Эйлой, затмило все самые смелые и красочные фантазии. Он никогда не испытывал столь полного удовлетворения. На мгновение ему показалось, что они стали единым, неразрывным целым.

– Тебе, наверное, тяжело, – сказал он и приподнялся, опершись на локоть.

– Нет, – негромко ответила она. – Ты совсем не тяжелый. Что до меня, так лучше бы ты так и лежал, не вставая.

Он склонился, лизнул ее в ухо и поцеловал в шею.

– Мне и самому не хотелось бы вставать, но, пожалуй, придется. – И он осторожно приподнялся и лег рядом с Эйлой, подсунув руку ей под спину. Голова ее мягко опустилась к нему на плечо.

Эйла ощущала легкую дремоту. На душе у нее царил полнейший покой. Она упивалась близостью Джондалара, чувствуя, как он обнимает ее, как его пальцы неспешно скользят, лаская ее кожу, как перекатываются у нее под щекой мышцы его сильной груди. Она слышала стук его сердца, которое билось в такт с ее собственным, ощущала тепло и отдающий мускусом запах, которым веяло от его кожи. Никогда прежде ей не доводилось чувствовать такого блаженства и покоя.

– Джондалар, – немного погодя сказала она, – откуда ты знаешь, как именно нужно все делать? Я и не подозревала, что во мне дремлют подобные чувства. Как же ты сумел об этом догадаться?

– Мне показали, объяснили, что необходимо для того, чтобы доставить удовольствие женщине.

–Кто?

Она почувствовала, как напряглись его мышцы, уловила едва заметную перемену в тоне его голоса.

– Согласно нашим обычаям, взрослые, опытные женщины учат этому молодых мужчин.

– Для них тоже совершается обряд Первой Радости?

– Да нет, это происходит немного иначе. Когда юноши начинают испытывать желание, женщины это замечают. Они помогают им справиться с неловкостью и волнением и показывают, что нужно делать, но это не считается ритуалом.

– Среди людей Клана считается, что мальчик становится мужчиной, когда он впервые возвращается с охоты с добычей. Имеется в виду охота на крупных животных, а не на маленьких зверьков. После этого над ним совершается обряд. Они не верят, что наличие желания делает юношу мужчиной. Лишь когда он становится охотником, он может взять на себя обязанности взрослого человека.

– Успехам на охоте придается важное значение, но далеко не все мужчины занимаются охотой. Мне не пришлось бы охотиться, не будь у меня на то желания. Я мог бы изготавливать орудия труда и обменивать их на мясо и шкуры зверей. Впрочем, большинство мужчин принимают участие в охоте, и когда юноша впервые возвращается с добычей, это важное событие.

На Джондалара нахлынули воспоминания, и в голосе его зазвучали теплые нотки.

– Особого обряда для этого не существует, но мясо убитого им животного распределяют между всеми обитателями Пещеры, а ему самому при этом не достается ни кусочка. Когда он оказывается рядом с кем-то из сородичей, они начинают нарочито громко говорить меж собой о том, каким на редкость вкусным и нежным оказалось добытое им мясо. Мужчины предлагают ему сыграть с ними в какую-нибудь игру или просто поболтать. А женщины стараются показать, что относятся к нему уже не как к мальчику, а как к мужчине, и обмениваются с ним дружескими шутками. И если он уже достаточно взрослый, чтобы испытывать влечение к женщинам, ни одна не откажет ему в удовольствии. То, что он сумел вернуться с охоты с добычей, показывает, что он – настоящий мужчина.

– У вас нет обряда, в ходе которого он смог бы утвердиться в своей мужественности?

– Всякий раз, когда мужчина совокупляется с девушкой, открывая пути для проникновения в ее чрево жизненной силы, делая ее женщиной, он заново утверждается в сознании своей мужественности. При этом происходит нечто чудесное, и поэтому мужской орган порой называют кудесником.

– При этом девушка не только становится женщиной. Иногда благодаря этому в ней возникает плод, будущий ребенок.

– Эйла, Великая Мать Земля посылает женщинам детей, помогает им произвести их на свет, и они становятся украшением очага мужчины. Дони создала мужчин затем, чтобы они помогали женщинам, заботились о них в то время, когда они вынашивают дитя, кормят его грудью и растят его. И затем, чтобы девушки смогли стать женщинами. Точнее я не смогу тебе объяснить. Может, Зеландонии знает больше.

«Может, он и прав, – подумала Эйла и снова прильнула к нему. – Но если он заблуждается, не исключено, что я уже забеременела. – Она улыбнулась. – Тогда у меня снова родится ребенок, и я смогу нянчить его и растить, как Дарка, но этот малыш будет напоминать мне о Джондаларе.

«Вот только кто станет помогать мне, когда он уйдет? – с внезапной тревогой подумала она. Ей вспомнилось, как трудно ей приходилось во время первой беременности, как она чуть не погибла при родах. – Не будь рядом Айзы, я бы умерла. И даже если мне удастся родить ребенка без чьей-либо помощи, как я буду ходить на охоту? Ведь малыша будет не с кем оставить, а без присмотра он погибнет.

Мне никак нельзя рожать сейчас детей. – Она резко поднялась и села. – А вдруг я уже забеременела? Что же мне делать? Айза говорила о каких-то травах. Пижма и омела. Нет, омела растет на дубах, а в этих краях нет дубов. Кажется, были еще какие-то растения. Мне надо хорошенько вспомнить. Конечно, это опасно, но лучше пусть у меня случится выкидыш. Я не хочу, чтобы мой ребенок стал добычей для каких-нибудь хищников вроде гиен».

– Что-нибудь не так, Эйла? – спросил Джондалар и, повинуясь внезапно возникшему у него желанию, протянул руку, чтобы накрыть ладонью ее округлую грудь.

Помня об ощущениях, которые рождали в ней его прикосновения, Эйла придвинулась поближе.

– Нет, все в порядке.

Он улыбнулся, вспомнив о наслаждении, которое испытал совсем недавно, и почувствовал, как в нем вновь начинает пробуждаться желание. «Похоже, она наделена тем же даром, что и Хадума!» – подумал он.

Взглянув в его синие глаза, в которых заиграли огоньки страсти, Эйла почувствовала, как на нее повеяло теплом. «Может быть, он захочет снова поделиться со мной Радостью, – подумала Эйла и улыбнулась ему в ответ. Но вскоре улыбка сбежала с ее лица. – Если я еще не забеременела, это вполне может случиться, если мы снова станем делить Радость друг с другом. Пожалуй, мне надо будет приготовить снадобье, как научила меня Айза, то, о котором она велела никому не рассказывать».

Давным-давно она узнала от Айзы, что некоторые растения, такие как златоцвет и корень степного шалфея, обладают огромной силой и помогают тотему женщины побороть тотем мужчины, тем самым предотвращая возникновение плода. Айза сказала ей об этом вскоре после того, как она забеременела, ведь раньше никто не предполагал, что с ней это может случиться, и речь о подобных средствах просто не заходила. «Несмотря на мощь моего тотема, я забеременела, и это может произойти снова. Уж не знаю, что тому причиной, духи или сами мужчины, но Айза сказала, что это действенное снадобье, и надо бы мне его попить, а не то потом придется пить другое, чтобы выкинуть ребенка раньше срока. Мне не хотелось бы этого делать, лучше бы родить малыша, который напоминал бы мне о Джондаларе». При мысли об этом на лице ее расцвела улыбка, и Джондалар привлек ее к себе. Свисавший с ее шеи амулет покачнулся и ударил его по носу.