Атомный поезд

Данил Корецкий

Атомный поезд

Пролог

Чёрный, как воронёная сталь, поезд со свистом рассекал непроглядную сибирскую ночь. Бешено крутящиеся колеса упруго закусывали край отполированного до никелевого блеска бесконечного рельса, как две сходящиеся половинки гигантских ножниц, готовых разрезать надвое всё, что попадёт между смыкающимися острыми поверхностями. Сейчас попадалась только корка льда и смёрзшаяся снежная крошка, которые размалывались чудовищным давлением и превращались в мелкие капельки воды. Завихрения воздуха под вагонами мгновенно высушивали эту воду, вздымали покрывающие шпалы сугробы и выдавливали снежную пыль в стороны, будто старинный угольный паровоз стравливал накопившиеся в котле опасные излишки пара. Лязг стали о сталь, гул двадцатитысячесильных дизелей, — весь грохот несущегося на предельной скорости состава разносился над безмолвной снежной пустыней и постепенно таял в вязком от мороза воздухе.

Яркий голубоватый луч мощного прожектора разрезал молочную тьму на несколько сот метров вперёд, в ослепительном световом туннеле клубились мириады снежинок, которые вдребезги разбивались о бронированную грудь локомотива, как мошкара о лобовое стекло несущегося по трассе «Мерседеса». Казалось, что неукротимый состав вот-вот протаранит низко висящие звезды и те разлетятся искристо светящимися брызгами, с шипением прожигающими густую пелену предрассветного тумана.

За локомотивом раскачивались на рельсах, стучали колёсами, лязгали сцепками семь пассажирских вагонов, при свете луны можно было различить на бортах белые трафаретки с надписью «Тиходонск — Новосибирск». Если бы на заснеженной насыпи оказался изнывающий от безделья зевака, пытающийся рассмотреть пассажиров скоростного экспресса, то у него бы ничего не вышло: все окна были плотно зашторены, даже лучик света не вырывался наружу, и что бы ни делали обитатели вагонов — пили ли чай, придерживая торчащие из стакана ложечки, читали ли при свете ночников карманноформатные детективы в пёстрых обложках, или занимались любовью на толстых мягких диванах, — все это оставалось тайной за семью печатями. Впрочем, в несущемся экспрессе ничего подобного не происходило и происходить не могло. К тому же на пустынных сибирских просторах не встречалось любопытных, желающих разгадывать тайны проносящихся мимо поездов.

Поезд продолжал разгоняться. Ни одного огонька, ни одной транзисторной ноты, ни одной выброшенной бутылки, какой-то «летучий голландец», призрак… Казалось, что вот-вот он взлетит, втянется в световой туннель прожектора и бесследно исчезнет. Но чудес не бывает. Олицетворяющая мощь и стремительность цивилизации стальная лента пересекала безлюдный исконно природный пейзаж, не нарушая законов бытия.

Пологим радиусом рельсы ушли влево, и сначала локомотив, а вслед за ним и вагоны скрылись за заснеженными деревьями. Какое-то время ещё доносился отдалённый стук колёс, но когда смолкли и его отголоски, в окрестностях вновь установилась звенящая первобытная тишина.

Стремительный поезд исчез, будто рассеявшийся мираж, но его мощь буквально наэлектризовала воздух, оставив ауру тревоги и разрушительной силы. Энергетика постепенно слабела, остывали рельсы, всполошённый снег успокоенно оседал по краям железнодорожной колеи. Снежинки продолжали медленно планировать на округлые сугробы, туман, разорванный черным локомотивом, стянулся, принимая прежнюю бесформенную густоту. Всё стало как прежде. Одинокий поезд-призрак появился из ниоткуда и ушёл в никуда.

Часть I

Кто владеет информацией, тот владеет ситуацией

Глава 1

Прометей выходит на связь

Яркое весеннее солнце отражалось в угрюмых небоскрёбах Нового Арбата, прогревало промёрзшую за зиму землю, ласкало девушек, расстегнувших шубы, дублёнки и простенькие пальтишки на ватине или синтепоне. Здесь было как всегда многолюдно, причём большинство составляли приезжие, они, толкая друг друга, заполняли тротуары, толпились возле киосков с пиццей или шаурмой, заглядывали в магазины, хотя уже не так деловито и напористо, как несколько лет назад.

Тучный мужчина в дорогой дублёнке «CHRIST», вышедший из подземного перехода, явно был москвичом, но почему-то стремился в эту толчею. Ему было сорок пять лет, но выглядел он на все шестьдесят, у него было широкое мясистое лицо, красное то ли от пристрастия к алкоголю, то ли от повышенного давления. Собственно, то, что образует лицо, — маленькие, близко посаженные глаза, курносый нос, напоминающий некондиционную картофелину, пухлые губы цвета сырого мяса, — располагалось в круге диаметром десять-двенадцать сантиметров, всё остальное пространство пустовало. Если бы удалось обрезать лишнее — висящие щеки, двойной округлый подбородок, толстую складку на шее, — мужчина помолодел бы лет на двадцать. Но он явно не нуждался в косметической операции: уверенные манеры, властность во взгляде и осанке, значительность каждого движения выдавали, что он вполне доволен собой.

Хотя, возможно, не сейчас: уже полтора часа человек катался в метро, пересаживаясь с одной ветки на другую, тёрся в толчее подземных переходов, от этих непривычных занятий он взопрел и пришёл в крайнюю степень раздражения. В очередной раз он огляделся по сторонам, подошёл к краю тротуара и поднял руку. Любому, кто видел этот жест, бросилось бы в глаза, что он не привык останавливать случайные машины, зато поднаторел командовать персональным водителем. Впрочем, обычные прохожие в Москве не обращают внимания на чужие привычки.

Почти сразу возле коренастой, круглобокой, но на удивление прямой фигуры притормозила чёрная «Волга», человек в коричневой дублёнке сел на заднее сиденье, положил на колени кожаный дипломат и, стараясь не щёлкнуть замками, приоткрыл его. В простёганном шёлковом нутре лежал прибор, похожий на популярный когда-то в СССР радиоприёмник «Спидола». Человек выдвинул антенну и нажал кнопку проверки готовности. На панели зажглась зелёная лампочка — всё в порядке. Он посмотрел налево.

«Волга» проезжала мимо казино «Метелица», как раз в его сторону торчала направленная антенна. Если сейчас нажать вторую кнопку, то сжатый во времени импульс перебросит в «Метелицу» спрессованное сообщение, которое практически невозможно запеленговать. Но казино его не ждёт, там некому принять и раскодировать шифровку. Да она там никого и не интересует.

«Волга» свернула на Садовое кольцо. В машине было жарко, и коренастый человек с широким лицом расстегнул дублёнку. Слева шёл троллейбус, и это его беспокоило.

— Перестройтесь в левый ряд, — отрывисто скомандовал он и, опомнившись, добавил: — Пожалуйста.

— Вам же надо к Дому писателей? — недоуменно спросил водитель.

— Нет… Я передумал… Высадите меня возле зоопарка…

Водитель пожал плечами, притормозил и выкрутил руль.

Теперь слева не было никаких препятствий. Человек вытер пот с лица и глубоко вздохнул, чтобы успокоиться. Ничего не получалось: сердце отчаянно колотилось, виски будто обручем сдавило, стало трудно дышать.

Водитель, не спрашивая разрешения, закурил — протестная реакция на капризы пассажира. От дыма человеку в дублёнке стало совсем плохо, но отвлекаться не было времени: машина приближалась к американскому посольству. Именно там круглосуточно ждут шифровку Прометея и сумеют её прочесть.

Звёздно-полосатый флаг приближался: сто метров, семьдесят, пятьдесят… Из-под шапки катились струйки пота, но он не мог шевельнуться, пальцы окостенели, пульс перевалил за сотню. Так и получают инфаркт или инсульт… Скорей бы всё закончилось…

«Волга» поравнялась с флагом. Онемевший палец нажал кнопку, в голубом окошке побежал зигзаг отправления, в ту же секунду зелёная лампочка замигала жёлто-красным цветом. Значит, какие-то энергетические поля перебивают сигнал, временами заглушая его совсем… Следовало продублировать передачу, но человек впал в панику: вместо того, чтобы передвинуть клавишу и повторно нажать кнопку, он вдвинул обратно антенну и, даже не выключив передатчик, закрыл дипломат.