Страница 75 из 77
По данным автора следствие продолжалось 16 месяцев, и материал его составил целых три тома, но сам автор расписал на десяти страницах все выявленные и зафиксированные следствием грехи и прегрешения подсудимого. Тут и переход на сторону врага, и измена Родине, и предательство, и шпионаж в пользу врага. Подсудимые, пишет он, признались в своей вине и «Первого августа 1946 года Военная коллегия Верховного Суда СССР вынесла свой приговор. Подсудимые были лишены воинских званий и приговорены к смертной казни».
«Таков был конец одного из самых гнусных предательств, которые знает история», — пишет автор.
В мае 1945 года, после разгрома германской армии, никто из близкого окружения генерала Власова, никто из случайно уцелевших и мысли не допускал, что Власова, добровольно сдавшегося со своим штабом американцам, могут выдать большевикам на расправу. Правда, перед тем были обнародованы заключения Ялтинского договора и все-таки не верилось, чтобы западные демократии, воспитанные на принципах свободы, равенства и братства, могли пойти на столь аморальный и недостойный поступок. Мы тешили себя надеждой, что в старой Европе не принято было выдавать политических борцов на расправу их врагам… И тем не менее, когда пришлось убедиться в том, что Власов и его сподвижники все-таки были выданы, каждый из нас уже знал, какой жуткий путь предстоял им в застенках уже давно прославившейся своими зверствами Лубянки. Но все-таки статья Тишкова произвела на меня теперь ужасное впечатление и заставила еще раз с укором обратиться к памяти тех, кто тогда одним росчерком пера выдали на страшные муки и страдания не только Власова и чинов его штаба, но и сотни тысяч солдат и офицеров, вся вина которых заключалась в том, что они решили отдать борьбе за свободу и счастье своей Родины и своего народа последнее, что у них осталось — свою жизнь. Тогда же народы Восточной Европы предавались в кабалу коммунистам и создавались предпосылки к возникновению в мире сегодняшнего политического и экономического ералаша.
Но вернемся к статье Тишкова. Я бы сказал, что с одной стороны она весьма тенденциозна, как и любая другая коммунистическая пропаганда, а с другой — ординарна и шаблонна. Впечатление от откровений автора получается удручающее, но в то же время, если в ней вычеркнуть все имена, и заменить их другими, то она могла бы относиться к сотням и тысячам других аналогичных дел, когда арестованных так же терзают и пытают в застенках Лубянки, или других таких же мясорубках, когда так же доводят их до полного истощения физических и духовных сил и добившись от них признания всех совершенных и не совершенных ими преступлений (люди ищут спасения в смерти), их выводят в расход. Разница только в именах и вариантах, а во всем остальном аппарат власти работает бесперебойно по раз и навсегда налаженной конвейерной системе. В результате этой налаженной работы — десятки миллионов жертв. Стоит только вспомнить расстрелы золотопогонников, буржуев, «псов» (ленинская гвардия), раскулаченных, — насильный загон в колхозы, подавление крестьянских и рабочих восстаний, ликвидацию десятков тысяч комсостава Красной Армии. Чего только не натворило это так называемое советское правосудие? Каких только дьявольских ухищрений оно не применяло к своим узникам, чтобы заставить их наговаривать на себя? Каких только преступлений органов власти не прикрыло именем закона?
Об этом ужасе свидетельствуют тысячи бывших советских граждан, переживших страшные застенки ЧК, НКВД, КГБ и из-за военных обстоятельств очутившихся за рубежом. Стоит только прочесть Гинзбурга, Кузнецова, Шаламова и др., переживших ужасы советских тюрем и концлагерей.
Вот почему статья Тишкова не только не сказала нам ничего неожиданного, но лишний раз подтвердила наше мнение о мероприятиях и методах действий в застенках Лубянок, которые ожидали и наших замученных героев. Однако, зная довольно хорошо подсудимых, я утверждаю следующее:
1) Неправда, что Власов якобы перешел на сторону врага. После разгрома Второй Ударной армии, не сумевшей прорваться к Ленинграду, он в течение двух недель скрывался в лесах, стараясь пробиться к своим и не смог; немцы его усиленно разыскивали. Со своей группой он скрывался в лесах, и когда его одолел голод и он пробрался в деревню за хлебом, крестьянин, к которому он обратился, и выдал его немцам.
2) Неправда и то, что якобы Власов выдал немцам военные тайны. Во время минувшей войны обстановка быстро менялась и сегодняшняя тайна завтра становилась всем известной, а Власов сидел в окружении и мог знать лишь только то, что окружало его армию, и что немцам было известно и уже ликвидировано.
3) Неправда и то, что якобы Власов и его сподвижники шпионили в пользу немцев. Это самая гнусная ложь, которою его клеветники пытаются запачкать честное имя Власова и его сподвижников. Власов скорее пошел бы на смерть, чем стал бы на такой позорный путь.
4) Власов никогда и никому не обещал ни одной пяди русской земли. Он всегда говорил, что никому из нас не дано право распоряжаться русской землей. «И если бы вы, — говорил он, обращаясь к немцам, — принудили бы меня дать вам какие бы то ни было обещания, то за мною не пошел бы ни один человек. Наша задача, — говорил он, — помочь нашему народу избавиться от постигшего его несчастья. Тогда и каждый из нас сможет высказать свое личное мнение». Кроме того, Власов был достаточно умен, чтобы таких глупостей не говорить.
Да и вообще Власова винить не в чем, разве только в том, что он изменил коммунистической партии. Во всем остальном он чист до конца. Он стал на путь возглавления Освободительного Движения Народов России только для того, чтобы иметь возможность помочь своей Родине избавиться от какой бы то ни было неволи. Он вполне отдавал себе отчет в том, на какой тяжелый жертвенный путь он стал, и понимая свое положение, не раз говорил: «Нужно считаться с тем, что на путях нашей борьбы мы погибнем, но мы уже пожили и с нас довольно, зато наша идея приведет к крушению коммунизма; и если даже мы погибнем, на наше место придут другие и доведут наше дело до конца».
И я бы сказал, что не только Власов, но и Малышкин, и Трухин, и Жиленков, и Боярский, и Мальцев, и Меандров всегда смело смотрели смерти в глаза и были к ней готовы. Эти люди знали, на что пошли, и их не так легко было устрашить. Вот почему я утверждаю, что то «недостойное» их поведение и роль, которые приписывает им A.B. Тишков — есть чистейшая клевета. Приписанное им поведение не было им свойственно ни в какой степени. Нельзя забывать также, где они пребывали, и что над ними вытворяли в течение шестнадцати месяцев чекистские заплечных дел мастера. Ведь их судьба заранее была предопределена, но их томили в застенках Лубянки 16 месяцев и потому я допускаю мысль, что если из всего написанного Тишковым хоть что-нибудь отвечает истине, то можно прийти в ужас от степени невыносимости тех мер воздействия, которые применялись к ним, чтобы сломать их волю, выколотить из них желаемые следователями признания. Таких случаев в практике советского правосудия было не мало.
Судя по статье Тишкова, на Лубянке следователи добивались от подсудимых признания, подтверждающего не только степень их виновности в предъявленном им обвинении, но еще и данных для того, чтобы запачкать их, их же собственными признаниями, чтобы опозорить все дело, которое они возглавляли, и которое по сей день является бельмом на глазу советских властей.
Я думаю, что для тех, кто пережил советскую действительность, или более или менее знаком с нею, действия Тишковых далеко не новы и не убедительны. Они скорее всего наталкивают читателей на более правильный путь мышления.
Но оставим Власова в покое. Во время минувшей войны на стороне немцев в фронтовых и тыловых частях работали один миллион двести тысяч советских граждан (исключая так называемых «остарбейтеров»). Возникли их мелкие, а иногда и крупные подразделения примерно весною 1942 года, стихийно и повсеместно. Что-то не слышно было, чтобы в тогдашних фронтовых частях фигурировали имена каких-либо известных политических или же военных деятелей; все шло самотеком, и повсеместно. Даже немцы не в состоянии сказать, как все это дело возникло, как могло возникнуть такое, на первый взгляд, противоестественное явление? Сам генерал Власов тогда еще сражался в рядах Красной Армии и никакого отношения к русским делам в Германии не мог иметь. Что же — эти один миллион двести тысяч русских людей пошли на измену родине???