Страница 94 из 104
Этот замечательный прибор недавно был применен для того, чтобы изучить под большим увеличением поверхности зубов ископаемых гоминид. Доктор Алан Уокер из Университета Джонса Хопкинса пришел к выводу, что отполированные участки, обнаруженные им на зубах массивных австралопитеков и современных шимпанзе, указывают на то, что австралопитеки, как и шимпанзе, питались плодами.
Эта новость вызвала удивление. Об австралопитеках было известно, что они проводили много времени в саванне, на земле, а не на деревьях, ходили на двух ногах. Все это позволяло предполагать, что они были всеядными. Конечно, они питались плодами и, без сомнения, в достаточном количестве, особенно в сезон плодоношения. Но они, вероятно, поедали также много ягод, семян, корней, клубней и наряду с этим пережевывали немало грязи и песка. Если их рацион составляли в первую очередь плоды, как предполагает изучавший их зубы Уокер, то наши представления об австралопитековых и их эволюционном пути неверны.
Второе, более позднее и более основательное исследование зубов гоминид с помощью сканирующего электронного микроскопа было предпринято Элом Райаном, докторантом Мичиганского университета. В исследовании Райана была использована более обширная контрольная группа, чем в работе Уокера. Он изучил большое количество зубов индейцев, добытых в результате раскопок погребальных курганов на Среднем Западе США. Затем он изучил зубы современных эскимосов. В обеих группах он обнаружил следы микроповреждений, сколов небольших кусочков эмали, что было результатом обычной практики представителей этих народов: они использовали челюсти как тиски, зажимая предметы при плетении корзин, разрезании шкур, завязывании узлов, обработке кусков дерева или кости. Сегодня эскимосы пользуются своими зубами так, что это может повергнуть в ужас любого дантиста, — открывают ими канистры с бензином и закручивают болты. Все это служит причиной микросколов.
Затем Райан занялся изучением зубов человекообразных обезьян. Он обнаружил, что шимпанзе благодаря своей фруктовой диете имеют гладко отполированные резцы, а гориллы — нет. Гориллы живут на земле и питаются грубой растительной пищей. К тому же они протаскивают через зубы грубые стебли, снимая с них наружный слой. Из-за песчинок, прилипших к растению, а также из-за абразивного действия содержащегося в растительных клетках кремния на жевательных поверхностях передних зубов появляются легко различимые щербинки и царапины. Даже направление царапин представляет интерес: они идут с внутренней стороны зуба к наружной, ослабевая, как хвост кометы. Зубы гориллы не так отполированы, как у шимпанзе. Гориллы едят меньше плодов, в их рационе слишком много грубой пищи.
Третья форма стертости возникает при измельчении небольших твердых предметов, таких как семена. В результате происходит постепенное обнажение дентина и образование в нем углублений, поскольку дентин мягче, чем эмаль. Человек, у которого дентин обнажен и сильно стерт, может ощутить языком небольшие щербинки на жевательном крае резцов.
Выделив типы изношенности зубов у различных антропоидов и человека, Райан затем исследовал с помощью сканирующего электронного микроскопа зубы Australopithecus afarensis и обнаружил на них все три типа повреждений: микросколы, ямки и царапины. По его мнению, эти ранние гоминиды не питались исключительно плодами, а были всеядными, на что указывали также другие исследования и косвенные соображения.
Райан хотел углубить свой анализ и попытаться определить составные части сложного рациона австралопитековых. Он уже усовершенствовал прибор, с помощью которого можно установить связь между размерами частиц твердой пищи и величиной царапин на зубах. Этот прибор позволил также показать, что различные способы функционирования зубов — перетирание пищи, откусывание, соскабливание верхнего слоя и т. д. — приводят к разному характеру их износа. Если удастся достаточно точно определить размеры кремневых частиц, которые содержатся в различных растениях, то можно будет судить о происхождении микроскопических царапин различной величины на зубах. Райан предполагает начать с человекообразных обезьян, пища которых ему известна. Установив содержание в ней кремнезема, он попытается выявить определенные корреляции. Если ему это удастся, он применит эти данные к австралопитековым, опираясь на то, что известно о характере растительности во время плио-плейстоцена. Кажется почти невероятным, что какой бы то ни было лабораторный метод позволит выяснить, чем обедали животные три миллиона лет назад. Но Райан полон надежд. Другие ученые следят за его работой с большим интересом.
Когда узнаешь о людях, подобных Элу Райану и Бобу Уолтеру, начинаешь понимать: палеоантропология делает только первые шаги. Я не могу себе даже представить, что будут делать в науке нынешние школьники, когда они вырастут. Методы и достижения будущей науки кажутся нам столь же непредсказуемыми, как для Дарвина то, что сегодня привычно для нас. Места хватит всем: и любителям лабораторных исследований, таким как Райан и Уолтер, и энтузиастам полевой работы, как я. В особенности экспедиционным работникам. Те две «черные дыры», о которых я говорил раньше, требуют к себе внимания. Я уверен, что исследования в Афаре могут пролить на них свет.
Черные дыры получили свое название от гипотетических небесных тел, недоступных для обычных методов астрономических наблюдений. Астрономы предполагают, что черная дыра представляет собой массу вещества, до такой степени сжатого, что ее сверхмощная гравитация не позволяет лучам света выйти наружу. Это как бы Земля, упакованная в чемодан. Эти выводы носят теоретический характер, поскольку черные дыры нельзя непосредственно наблюдать. Отсюда и метафора для палеоантропологии: завеса незнания так прочно закрывает определенные участки прошлого, что они абсолютно темны для нас.
Одна «черная дыра», о которой практически нет ископаемых свидетельств, — это период между тремя и двумя миллионами лет. В Восточной Африке найдено несколько окаменелостей массивных австралопитеков возрастом чуть больше двух миллионов лет и несколько крайне спорных фрагментов из Омо и других мест, относящихся, по-видимому, к грацильному типу. В Южной Африке также найдены грацильные формы, которым приписывают древность около 2,5 млн. лет, но эта цифра требует уточнения. В остальном эта дыра действительно черная. В ней начисто отсутствуют следы существования Homo, если не считать каменных орудий, обнаруженных Элен Рош и Харрисом. Исходя из предположения, что нарождающийся Homo изготовлял каменные орудия, а австралопитеки — нет, любые костные остатки гоминид, сопутствующие древнейшим найденным орудиям, следует считать костями древнейшего известного Homo.
Будет ли это существо, стоящее на грани между животным и человеком, больше похоже на Н. habilis или А. afarensis? Это вопрос, на который я очень хотел бы ответить.
И другой вопрос: что находится по ту сторону Люси, за пределами 3,5 млн. лет?
Тот, кто хотел бы это знать, попадает в другую «черную дыру». Если первая дыра глубокая и темная, то вторая в три или четыре раза глубже и абсолютно беспросветна. Она простирается за пределы отложений Хадара и Летоли примерно на шесть миллионов лет, устремляясь прямо в миоцен. Исследователь, идущий вспять по тропе развития гоминид, впервые встречается здесь с существами, которые уже не гоминиды. Где-то в этой второй дыре находятся формы, слишком примитивные для классификации в связи с вопросом о наших предках. Это окаменелости, которые начинают встречаться на дальнем конце «черной дыры» около 9-10 миллионов лет назад. Они принадлежат человекообразным обезьянам.
В промежутке, в самой «дыре», почти ничего нет. От всего огромного периода в шесть миллионов лет в Восточной Африке и Эфиопии сохранились только три фрагмента, предположительно относящиеся к гоминидам: плечевая кость из Канапои (немного больше 4 млн. лет), обломок челюсти с единственным моляром из Лотагама (5,5 млн. лет) и еще один моляр из Лукейно (6 млн. лет). Эти три окаменелости так фрагментарны, так ветхи, так затеряны в пустыне времени, что не могут ничего сказать о себе, кроме того, что подсказывает логика: в этот период в Восточной Африке развивался какой-то переходный вид от человекообразной обезьяны к гоминиду. Когда и каким образом это происходило, так же неясно, как неясны и сами эти окаменелости.