Страница 16 из 53
Арамеи, населявшие в I тысячелетии до н. э. большую часть Сирии за пределами Финикии, поклонялись богам, которые уже были известны и угаритянам и финикийцам[154]. К сожалению, как уже говорилось во введении, о них мы знаем очень немного. Ни обширных текстов, подобных угаритским, ни сочинений, какое написал Филон Библский, мы не имеем. Только во II в. Лукиан написал на греческом языке небольшое сочинение «О сирийской богине», в котором рассказал об одном сирийском храме, о культе этого храма, а заодно привел и некоторые сказания, с ним связанные[155]. В других произведениях греческих авторов можно наити лишь очень отрывочные сведения о религии и мифологии жителей Сирии. Если же о своих богах писали сами арамейские авторы, то их произведения для нас потеряны. Сохранились различные надписи, сделанные на арамейском, а позже и на греческом и латинском языках, но большинство их очень краткие и поэтому недостаточно информативны. К тому же, значительная их часть довольно поздняя, когда на старинную арамейскую основу наложились значительные греческие влияния. И все же общее представление об арамейских богах получить можно.
Финикийская надпись на статуе египетского царя Осоркона сделанная царем Библа примерно в 900 г. до н. э.
Верховным богом арамеев был Ил. Это был все тот же бог, которого в Угарите называли Илу, а в Финикии — Элом. И он сохранил свое значение верховного бога в арамейском мире[156]. Ил возглавляет собрание богов, хотя порой и не может решительно повлиять на замыслы того или иного бога. Ил покровительствует царской власти, да, пожалуй, и всем людям. Если он не может предотвратить злой замысел какого‑либо бога, то в таком случае советует людям, каким образом они смогут смягчить разгневанное божество. Ил не только верховный бог, но и Вышний, то есть он находится в недосягаемой высоте, далеко над обитаемым миром. Но иногда Ил может появляться и в мире, путешествуя на небесной колеснице вместе с еще двумя богами — Ракаб–Илом и Шамашом. Ракаб–Ил здесь выступает как возничий колесницы. Щелкая кнутом, он вызывает гром. Оруженосцем же могучего Ила является бог солнца Шамаш[157].
Из других богов арамеи более всего почитали могучего Хадада. Если Ил правил миром, то Хадад властвовал над Сирией[158]. Это был бог бури и грома[159]. В условиях засушливого климата Сирии и отсутствия в ней больших рек, пригодных для ирригации, основным источником влаги, питающей землю и оплодотворяющей ее, был дождь, а наиболее обильный дождь выливался на землю во время грозы. Может быть, поэтому Хадад иногда признается и властелином воды. Сам бог становится видимым людям в молнии и слышен в громе. Как и другие соседние народы, арамеи боялись напрасно произносить имя этого грозного бога и часто именовали его Рамман, то есть Громовик[160]. И в этом качестве Хадад–Громовик являлся покровителем одного из самых могущественных арамейских царств — Дамаска, или Арама[161]. Хадад считался и основателем города Дамаска, и его первым царем.
Однако только громом и молнией функции Хадада не исчерпываются. Он, подобно утаритскому Балу–Цапану, сражался со страшным змеем, и это, вероятно, было одним из этапов становления мира. Имел Хадад и чисто земные «обязанности». Он дает земному царю его царство. Даже если царь является законным наследником своего предшественника и занимает трон по праву наследования, «скипетр наследования» вручает ему именно Хадад. Будучи покровителем того или иного царства, Хадад помогает царю во всех его делах, особенно в войне. В бою Хадад идет во главе войск и обеспечивает им победу над врагами. Он же дает победителю добычу. Хадад и защищает всех тех, кто ему поклоняется и служит. В своей небесной резиденции Хадад принимает душу умершего и пирует вместе с ней.
Священным животным Хадада являлся могучий бык, олицетворявший все превосходящую и все побеждающую необоримую силу. И сам Хадад часто изображался в виде быка или в виде зрелого мужчины с молниями в руках, стоявшим на спине быка. Порой его лоб или головной убор украшали бычьи рога. Иногда рядом с быком или на теле быка появлялся полуме–сяц, символизировавший пребывание Хадада в небесах[162]. Возможно, что Хадад являлся и божественным предком арамеев[163]. Позже функции Хадада еще больше расширились. Его фигуру украшали лучами, так что он явно воспринял какие‑то качества бога солнца.
Супругой Хадада была богиня Шувала. Она была весьма почитаема, ее называли «госпожой» и, следовательно, она занимала высокое место. Вместе с Хададом она принимала душу умершего и пировала с ней на небесном пире. Больше ничего о Шувале, к сожалению, не известно[164].
Другой и гораздо более известной супругой Хадада являлась Атаргатис. В арамейской религии она играла ту же роль, что Анат у утаритян и Астарта у финикийцев[165]. Как и те богини, она в первую очередь являлась богиней плодородия, великой матерью, воспринимавшей небесную влагу, посылаемую Хададом, и отвечающей на это произведением плодов земли. Она покровительствовала не только произрастанию, но и всякому размножению, как животных, так и людей. Поэтому Атаргатис становится богиней, покровительствующей семье, а затем и всякому порядку, не только семейному, но и общественному. В частности, она выступает хранительницей городов; недаром позже, когда в Сирии стали чеканить монеты, порой ее изображали на них с короной в виде городской стены с башнями. Отсюда один шаг к достижению этой богиней положения высшей правительницы страны. Значение Атаргатис было столь велико, что за пределами Сирии ее называли просто Сирийской богиней[166]. Так ее назвали греки уже в IV в. до н. э., так что в это время Атаргатис приобрела качества верховного божества Сирии. Ее считали изобретательницей права и основательницей городов. Она являлась всеобщей защитницей и благодетельницей, создательницей всяких полезных изобретений. Однако для арамеев значение Атаргатис вышло за пределы общества, государства, семьи. Довольно скоро она стала также повелительницей зверей, рыб и птиц и, следовательно, госпожой земли, воды и воздуха, прародительницей всего существующего и первоисточником всех благ, то есть фактически космическим божеством[167].
Это отразилось в приписывании Атаргатис ее священных животных. Если священным животным Хада–да был могучий бык, то столь же священным зверем Атаргатис — не менее мощный лев. Другими священными животными этой богини являлись рыбы и голуби. Все они являлись символами власти богини над водой, землей и воздухом. Впрочем, поскольку Атаргатис была покровительницей всего живого, в том числе и животных, ей посвящались самые различные звери и птицы, включая медведей, коней, орлов. Богиню часто изображали или стоящей с голубем на голове, или сидящей на троне, рядом с которым лежит лев. В руках она держит веретено и клубок нитей, которые, вероятно, намекают на нити жизни, определяемые Атаргатис[168]. В некоторых местах богиню представляли в виде женщины с рыбьим хвостом. Ее статуи порой изготовляли из золота и украшали драгоценными камнями.
154
Чем больше ученые исследуют культуру народов Сиро–Финикийско–Палестинского региона, тем становится яснее, что различные культуры всего этого региона являются, по существу, вариантами единой культуры. Можно уже говорить не только о ханаанейско–аморейском, но и вообще о западносемитском культурном круге. Это целиком относится к религии. Только в еврейском обществе произошли столь радикальные изменения, что древнееврейская религия стала развиваться по абсолютно иному пути. У остальных народов религия сохраняла свои основные древние характеристики. Поэтому неудивительно, что у арамеев встречаются те же божества, что и у угаритян и финикийцев. Но это, конечно, не означает, что никаких особенностей персонажи арамейского пантеона не имели. Надо подчеркнуть, что арамеи гораздо позже, чем народы средиземноморского побережья, перешли на стадию городской цивилизации. Первые сведения об арамеях, может быть, относятся еще к III тысячелетию до н. э., но это были явно лишь незначительные племена, не игравшие большой роли в истории региона. И только в XIII в. до н. э. арамейские племена выходят на арену истории. И все же, когда ассирийский царь Тиглат–Паласар I, правивший в 1114–1076 гг. до н. э., вторгся в Сирию, арамеи еще были кочевниками. Ассирийский царь хвастался захватом их городов, но это явно были лишь кочевые станы. И только в самом конце II тысячелетия до н. э. и в начале следующего арамеи, захватив к этому времени значительную часть Сирии, осели и стали создавать свои государства. Эти обстоятельства способствовали тому, что в арамейской религии сохранилось много архаических черт, уже почти исчезнувших в угаритской и финикийской. Прародиной всех народов, говоривших на семитских языках, был Аравийский полуостров. И в арамейской религии обнаружено большое сходство именно с религией древних арабов, какой она была до возникновения ислама.
155
Лукиан родился около 120 г. в городе Самосате на берегу Евфрата. Во времена Лукиана этот город относился к римской провинции Сирии. Его отец был, по–видимому, ремесленником, а сам он пытался учиться у своего дяди мастерству скульптора, но не преуспел в этом. А затем Лукиан учился уже гораздо более успешно философии и риторике. Он много путешествовал по восточной части Римской империи, побывал в Афинах и сирийской столице Антиохии. Прославился Лукиан на литературном поприще. Он написал более 70 произведений, носивших в основном сатирический характер. Его сатиры не щадили ни философов, ни риторов, ни бродячих проповедников, ни самих богов. Не избежали едких насмешек Лукиана и его собратья по перу, и не только живые, но и давно умершие. Среди произведений Лукиана трактат «О сирийской богине» занимает особое место. В нем на первый взгляд нет той разъедающей иронии, которая характерна для сатир Лукиана. Написан он на ионийском диалекте греческого языка, обычно не используемом Лукианом. Поэтому еще в XIX в. была высказана мысль, что в действительности это небольшое сочинение написано не Лукианом, а было лишь приписано ему позже. И до сих пор споры о его подлинности продолжаются. И все же многие филологи склоняются к признанию Лукиана автором произведения «О сирийской богине». Они утверждают, что объектом насмешки автора является «отец истории» Геродот, использовавший в своем произведении именно ионийский диалект, что сочинитель пародирует стиль этого древнего историка. Но в конечном итоге не очень‑то и важно, написал ли трактат «О сирийской богине» Лукиан или кто‑либо другой. Важно, что в нем содержится чрезвычайно ценный материал о сирийских культах и мифах, какой в других сочинениях грекоязычных авторов не найти. Конечно, надо иметь в виду, что Лукиан, несмотря на свое восточное и, возможно, именно сирийское происхождение, полностью принадлежит греческой культуре римского времени. Он дает сирийским персонажам греческие имена и смешивает местные и греческие черты, так что надо еще узнавать под этим покровом сирийскую, точнее, арамейскую основу.
156
О сохранении значения Ила в арамейской религии свидетельствует относительно большое количество имен с элементом «Ил». Да и предок арамеев в Библии назван Кемуилом, что означает Столб (т. е. бетил) Ила (или бога вообще).
157
Исследователи полагают, что это представление возникло тогда, когда экипаж боевых колесниц состоял из трех человек. Такие колесницы были в ходу у хеттов, по крайней мере, уже в XIII в. до н. э. В VIII в. до н. э. появились уже колесницы с экипажем из четырех человек, так что объединение в небесную триаду Ила, Ракаб–Ила и Шамаша явно предшествует этому веку. Впрочем, существовало представ–ление и об экипаже колесницы из двух персон — Ила и Ракаб–Ила. Такие колесницы использовались с самого начала II тысячелетия до н. э. Поэтому можно думать, что мысль о связи Ила и Ракаб–Ила появилась еще в первой половине II тысячелетия, и на древность этой диады (двоицы) указывает связь имен богов — Ил и Ракаб–Ил. Шамаш же мог быть включен в этот небесный экипаж лишь во второй половине тысячелетия или даже в начале следующего (но до VIII в. до н. э.), сохранив при этом собственное имя.
158
О власти Хадада над Сирией ясно свидетельствует римский писатель Макробий, который писал, что сирийцы дают имя Хадада (или Адада) богу, которого они считают самым первым и самым великим из всех. Правда, Макробий — автор довольно поздний, он писал свои произведения в самом начале V в. н. э., когда в условиях побеждающего христианства усиливается стремление объединить функции и фигуры различных божеств. Сам Макробий в духе того времени выдвигал на первый план солнечного бога, с которым отождествлял и других верховных богов. Однако упоминание Макробием Хадада как самого главного бога у сирийцев, потомков древних арамеев, подтверждается сведениями о почитании этого бога не только до греко–македонского, но и до ассирийского завоевания. Может быть, вся Сирия воспринималась как «земля Хадада», как Израиль был «землей Йахве», а Моав — «землей Камоша». Но доказательств этому у нас нет.
159
Как только что мы видели, гром, по арамейским поверьям, вызывал Ракаб–Ил. Этих богов ни в коем случае нельзя отождествлять, ибо Хадад в одной и той же надписи называется отдельно от Ракаб–Ила и вообще всей триады, возглавляемой Илом. Впрочем, не только у арамеев, но и у других народов часто одним и тем же явлением «управляют» разные боги. Особенно это относится к тем явлениям, которые особенно важны для данного народа. Выше уже говорилось, например, о нескольких богах–лечителях у финикийцев.
160
Некоторые ученые полагают, что имя Рамман — аморейское и что в аморейские времена это был бог грома, аналогичный арамейскому Хададу. Надо, однако, заметить, что Хадад был очень древним семитским богом, что «собственным именем» утаритского Балу–Цапану было именно Хадду, т. е. это был тот же Хадад. Однако в существовании двух богов грома и бури у амореев нет ничего удивительного: ведь только что говорилось о двух таких же богах и у арамеев. Возможно, что после арамеизации Сирии арамеи признали в аморейском Раммане своего Хадада и восприняли его как прозвище этого Хадада. На это наложилось и стремление не называть столь могучего и, следовательно, ревнивого бога собственным именем.
161
По крайней мере, три дамаскских царя носили имя Бар–Хадад, то есть Сын Хадада. Уже в древности (но после гибели арамейских государств, включая Арам–Дамаск) возникло мнение, что Бар–Хадад было тронным именем всех дамасских царей, что независимо от того, какое личное имя носил царь, при вступлении на трон он принимал имя, связанное с Хададом. Это мнение оказалось ошибочным, но само его возникновение объясняется тем огромным значением, какое имел культ Хадада в этом царстве.
162
Уже говорилось, что Хадад (Адад, Халду) являлся одним из самых почитаемых богов семитского, да и не только семитского, мира Передней и Малой Азии. И везде его образ оставался неизменным, везде его олицетворением был могучий бык. Вероятнее всего, Хадад относился к самому древнему слою семитской религии. В различных регионах и у разных народов он мог приобретать специфические черты, но в основе он оставался одним и тем же. Характерно, что библейский Йахве также выступал в грозе и бури, откуда позже и пошло наименование Бог Саваоф.
163
ученые уже давно бьются над смыслом слова «Арам». Недавно была высказана очень интересная и достаточно обоснованная мысль, что оно восходит к понятию «дикий бык», ибо в одном из древних арабских языков (а арамеи, как уже говорилось, сохранили много архаических черт, роднивших их с арабской прародиной семитоязычных народов) слово 'агат и означало «дикий бык». Но таким быком у арамеев был именно Хадад, и в этом виде он появляется в Сирии уже в X в. до н. э. Народы западносемитского культурного крута обычно называли себя по имени своего мифического предка. Так, предком ханаанеев–финикийцев считался Хна, евреев–израильтян — Иаков–Израиль. Поэтому было бы неудивительным, если бы и арамеи считали своим предком мощного дикого быка, то есть в конечном счете бога Хадада. В Библии, как уже упоминалось, отцом Арама назван Кемуил, то есть Столб, или Бетил–Ила. Возможно, перед нами несколько искаженная арамейская традиция, которая считала Хадада как предка арамеев сыном верховного бога Ила.
164
Шувалу почитали, насколько это известно в настоящее время, не все арамеи, но лишь те, кто жил уже восточнее Евфрата, в Верхней Месопотамии. Однако, учитывая скудость наших знаний об арамейской религии, утверждать это все же невозможно. Не исключено, что ограничение культа Шувалы только этим регионом объясняется лишь состоянием наших источников в настоящее время.
165
Есть предположение, что само имя этой богини произошло в результате слияния и последующей трансформации имен Астарты и Анат.
166
В этом качестве Атаргатис можно сравнить с «божеством карфагенян», как в договоре Ганнибала с македонским царем Филиппом V названа Тиннит.
167
После того как греки (точнее, македоняне), а затем римляне завоевали Сирию и в ней распространились греческие и римские культы, сирийских богов (как и финикийских) стали отождествлять с теми или иными персонажами греческой и римской религии. Это относится и к Атаргатис. Однако фигура этой богини оказалась столь сложной и непохожей на греческих либо римских богинь, что ее отождествляли с разными божествами. Огромная власть Атаргатис заставила греков и римлян сравнивать ее со своими верховными богинями Герой и Юноной. Но образы Атаргатис, с одной стороны, и Геры и Юноны — с другой, далеко не совпадали. Поэтому возникли и другие отождествления. Кроме Геры, греки чаще всего ее сравнивали с Афродитой Уранией (Афродитой Небесной), но этим не ограничивались. Порой они находили в Атаргатис сходство с матерью олимпийских богов Реей. Лукиан писал, что, хотя эта богиня напоминает Геру, у нее есть нечто и от Афины, и от Афродиты, и от Селены (богиня луны), и от Реи, и от Артемиды, и от Немесиды (богини мщения), и от Мойр (богинь судьбы). Иногда ее сравнивали с мистической малоазийской богиней Кибелой, культ которой был широко распространен в греческом и римском мире, где ее часто называли Матерью богов или Великой Матерью. Иногда Сирийскую богиню считали сестрой Великой матери. Все это говорит о могуществе Атаргатис, управляющей миром и людьми (а может быть, и богами), и о принципиальной невозможности сравнить ее с конкретной богиней греческого мира.
168
Недаром, как только что было сказано, Лукиан говорит о сходстве Атаргатис с Мойрами. Эти три богини (римские Парки) пряли нить человеческой жизни. Видимо, нечто похожее сирийцы приписывали и своей Атаргатис. Но если греческие Мойры были относительно второстепенными божествами, стоявшими вне общего божественного мира, то сирийская Атаргатис находилась на высшей ступени этого мира.