Латекс

– Именно. При этом она должна остаться соблазнительной и брать ее должно быть удобно.

– Мои модели не согласятся на это, они не занимаются сексом с клиентами, – брезгливо поморщился Мамору.

– Модели будут мои, и это не секс, а настоящее изнасилование. В жесткой, извращенной форме с элементами садизма. Называйте вещи своими именами. Девушкам должно быть больно, очень больно.

– Я не буду заниматься этим!

Женщина усмехнулась:

– Неужели вы думаете, что я пришла с таким предложением, не имея козырей в руках? – Она протянула мастеру другую папку. Едва открыв ее, Мамору тут же захлопнул.

– Откуда это у вас?

Женщина, казалось, не услышала вопрос, она усмехнулась, глядя в окно в другую сторону.

– Вы не будете ничего делать с моделями сами, лишь придумаете связки и научите моих людей. Можете даже самого себя убедить, что всего лишь учили этих недотеп-европейцев красиво вязать узлы. Такая возможность избежать ответственности вам подойдет?

– Зачем вам это?

Она кивнула на пластиковую папку:

– Я же не спрашиваю, зачем вот это вам. Когда вы сможете приступить к обучению?

– Я могу отказаться?

– Нет. Как и пойти в полицию или проболтаться кому-то. Впрочем, вы не слишком разговорчивы. Вы обречены быть сговорчивым, это залог вашей жизни и жизни вашей дочери.

– Если я научу ваших людей нескольким связкам, вы гарантируете, что забудете мое имя?

Женщина пожала плечами:

– Разве можно хоть что-то гарантировать в этом мире? Сделайте с десяток интересных схем, и я надолго оставлю вас в покое.

Голова мастера покорно склонилась, что ему еще оставалось делать?

– Только не вздумайте сбежать или наделать глупостей. А чтобы этого не случилось, вы пока поживете у нас. Кристофер вас проводит. Своим людям скажете, что просто неделю будете давать платные уроки. Заплачу хорошо.

Глядя вслед ее машине, мастер думал о том, что не сумел избежать применения своего таланта в интересах насильников. Всю жизнь он стремился к эстетичности каждого действия, каждого движения, потому его связки были красивы, но безопасны, прочны, но легко переносились моделями. Он не затягивал корсет на груди до ее посинения, не привязывал конечности так, чтобы модель потом долго не могла двигаться. Мамору сам делал красивые татуировки и связывал девушек с учетом этих картинок на спинах, бедрах или ягодицах моделей.

Но теперь ему предстояло забыть о красоте и придумать, как обездвижить женские тела, чтобы ими воспользовались, как скотиной.

Мамору мог бы бежать, исчезнуть, зря эта женщина решила, что ее мордовороты-охранники способны удержать мастера, он умеет не только связывать, но и бить ребром ладони так, чтобы человек оставался обездвиженным надолго, несмотря на свой возраст, умеет бегать по стенам не хуже Джеки Чана, многое умеет. Но она все рассчитала точно: спасшись сам, Мамору погубит свою дочь, а потому он забудет об умении бить ребром ладони и будет учить садистов доставлять мучения, вернее, связывать девушек, чтобы им доставляли мучения.

Следовало ожидать, что его знаниями когда-нибудь воспользуются люди с нехорошими намерениями. Мамору понял, что никогда уже не сможет проводить уроки мастерства, вести занятия в школе, участвовать в показательных выступлениях. Он больше не мастер шибари, а преступник. Вот она расплата за совершенное давным-давно…

Мамору умел принимать жизнь такой, какая есть. Нет, он не мирился, но предпочитал не тратить энергию на борьбу с неизбежным. Только европейский писатель мог создать образ Дон-Кихота, борющегося с ветряными мельницами, в его мире такого посчитали бы идиотом. Разве не умней сначала выяснить, что за противник перед тобой и только потом доставать меч?

Но сейчас Мамору выяснить не мог, он вынужден подчиняться. Противник явно сильней и это не ветряная мельница. Мастеру даже в голову не приходило осудить женщину за ее «бизнес», хотя он прекрасно понимал, какого рода этот бизнес. Сейчас она просто враг, перед которым нужно отступить, не ввязываясь в бой, если хочешь остаться живым. А Мамору очень хотел, не ради себя – ради дочери.

Женщине нужны десять позиций довольно простых связок, представляющих женское тело в особенно сексуальных позах? Она их получит, а потом Мамору исчезнет, сумеет спрятать дочь и никто не сможет их найти. Мастер решил, что не будет учить этих варваров, ничего не смыслящих в красоте, настоящему шибари, нет, он просто научит придавать женским телам сексуальные позы.

Такое решение заметно успокоило.

Мастер вернулся в комнату, где Тэншими уже привела себя в порядок. На ходу достал деньги из бумажника, протянул девушке:

– Возьми две недели отпуска. Отдохни как следует. У нас потом будет много работы.

– А вы?

– Мне нужно провести курс практических занятий. Не показывать красоту шибари, а научить приемам. Не хочу использовать твое тело. Потом позвоню, будем работать дальше.

Их окликнул один из оставшихся молодых людей крепкого телосложения:

– Эй, вы долго еще миловаться будете?

Мамору понял, что допустил ошибку, ведь они с Тэншими разговаривали по-японски, мало ли что придет в голову этому мордовороту?

– Я сказал Тэншими, что у нее отпуск на две недели. Надеюсь, мы справимся за это время?

Охранник кивнул:

– Надеюсь.

Ничего особенного изобретать не пришлось, именно таких связок среди простейших немало. Мастерам интересней, когда связка сложная, с множеством узлов и деталей. Просто связать, чтобы выпятились ягодицы или оказались раздвинуты ноги может и начинающий, что, кстати, они и делают. Мастер получает удовольствие от самого процесса, как и модель.

Если у учеников будет плохо получаться работа с веревками, их следует заменить черными ремнями, для таких как эти большой разницы не будет, все стерпят.

Для эстетики Мамору добавил бамбуковые палки, придумал, как расположить ремни и застежки, чтобы те указывали путь к запретным местам на теле женщины, но не давили на лимфатические узлы, отметил места, где можно приклеить одноразовые тэту и… даже остался доволен своей работой.

Поделиться бы с Тэншими, он всегда рассказывал любимой модели о своих выдумках, заражая и ее энтузиазмом, но охранники отобрали телефон, обещая вернуть, когда все закончится. Перед этим, чтобы за него не волновались, приказали Мамору позвонить всем, кого может обеспокоить его отсутствие, и сообщить о двухнедельной работе в удаленном доступе.

Мамору приказ возмутил, но выхода все равно не было, он позвонил.

Приведенные вечером красотки довольно упитаны, во всяком случае, по сравнению с изящными моделями самого Мамору. Это явно девушки по вызову, и смущало их только само связывание, но никак не то, что произойдет после.

Двое крепких молодых людей, чьим рукам предстояло перенять часть его умений, не слишком переживали по поводу причинения боли моделям. Пришлось прикрикнуть:

– Нельзя протаскивать веревку по телу, это больно!

Ученик усмехнулся:

– Потерпит, ей заплатили.

Мамору набрал воздух в легкие, чтобы выругаться, но сказал иное:

– Кожу испортишь! Будут некрасивые рубцы.

Теперь возмутилась девушка:

– Эй, мы так не договаривались!

– Ладно тебе, не ободрал же. Все в порядке.

Вообще-то, Мамору поразило то, что молодчики вязали узлы умело, они явно занимались шибару, легко понимали схемы и не задавали лишних вопросов. Откуда же тогда жестокость по отношению к моделям? БДСМ вообще и шибари особенно берегут модель, тот, кто берет в руки веревку, плеть или еще что-то, что может причинить боль, должен быть крайне осторожен.

– Вас научили вязать узлы, но неужели вас не научили правилу не причинять боль ради боли?

– Научили, – рассмеялся Карл, – но не всем.

Помня, что для заказчицы важнее всего сексуальность позы и доступность определенных участков тела модели, Мамору именно это и поставил во главу угла. При этом он учитывал нежелание тех, кому давал уроки аккуратно работать с веревками. Пришлось, где только возможно, веревки заменить ремнями, чтобы долго не возиться и быстро расстегнуть в случае необходимости.

Конец ознакомительного фрагмента.