Канал имени Москвы

— Хороший ты человек, Хардов! — громко возвестил он.

— Сомневаюсь, — усмехнулся гид.

— Человечище! Но долг твой растёт.

— Ещё не пришёл срок.

— Да я не о том, — отмахнулся старикашка. — Просто если Хардов в полночный час вышел на канал, да ещё самогону деду поднёс, то будь уверен и к доктору не ходи — долг его ещё возрастёт.

— Постараюсь этого избежать.

— Зарекалась лиса кур не есть… Хардов, они уже ищут его. Только пока не знают где.

— В курсе. Видел неделю назад, как кто-то переправлялся через канал с белым кроликом. Так, Хароныч?

— Ну-у… — замялся дед.

— А потом зверь этот всплыл в одном из трактиров Дубны. Твоя зверюга?

— Они принесли мне серебряных монет.

— Не сомневаюсь. Правда, лодки были надувные, с электродвигателями. А они у меня все сосчитаны. Две такие у гидов, но они нам ни к чему. Остальные у водной полиции. И в каждой лодке, скажу тебе, любопытные зверушки.

— Я хотел предупредить. Да запил. Коммерция, будь она неладна… А потом с ними был один из ваших.

— Шатун? Боюсь, он больше не из наших.

— Мне почём знать. Я не вмешиваюсь. И сейчас не стану. Не продажный. Понял, да?!

Хардов серьёзно кивнул.

— Хотя про твою лодку уже побольше твоего понял, — уверил старикашка.

— И в этом я не сомневаюсь, — сказал Хардов.

Оба замолчали и смотрели друг на друга, а Фёдору показалось, конечно, только показалось, что между ними происходит какой-то непонятный молчаливый диалог.

— Ну, и чего вышло с белым кроликом? — первым прервал молчание хозяин плоскодонки. — Укусил, что ль, кого? — и вновь довольно захихикал.

Создавалось впечатление, что его своеобразный юмор понятен лишь ему одному, но старикашку этот факт вполне устраивает.

— Он чуть меня не укусил, — решил объяснить Фёдор.

До этого самого момента юноша, как и все в лодке, за исключением Хардова, вообще не понимал, о чём речь. Из всего этого ненормального диалога Фёдор вынес только то, что старикашка живо интересуется серебряными деньгами и его мучает дикое похмелье, поэтому он был рад внести хоть какое-то понимание в эту бессмыслицу. — Ещё вчера, в трактире. Чуть не цапнул.

Дальше произошло нечто ещё более странное. Старикашка, как-то ловко извернувшись, мгновенно оказался перед Фёдором. И словно даже немного вырос. И глаза его словно несколько потемнели, а в нос юноше ударил запах сильнейшего перегара со смесью ещё чего-то… Чего-то незнакомого, но с чем, вы уверены, вам бы ни за что не хотелось познакомиться.

— У него есть серебряные монеты?! — завопил старикашка. — А?! Есть?! Вижу, что есть!

«Псих… — мелькнуло в голове у Фёдора. — Допился до белой горячки».

— Есть серебряные монеты?!

— Нет, — быстро сказал Хардов. — У него нет! — и встал между старикашкой и Фёдором. В скорости реакции гид не уступал безумному деду и уже протягивал тому флягу с яблочным самогоном. — На, держи, отведай-ка лучше пока труда живых.

Дед, мгновенно забыв о своей заинтересованности юношей, жадно припал к горлу фляги.

— Всё. Отходим, — велел Хардов капитану. — Быстро.

Гребцам не пришлось повторять дважды. Слаженно заработали вёсла, и лодка «Скремлин II» аккуратно отошла от плоскодонки, не потревожив увлечённо поглощающего яблочный самогон старикашку, словно все опасались, что тот выкинет ещё какой фортель.

Изумление команды уже сменялось даже не догадками, а чем-то беспокойным и неуютным, похожим на тёмное понимание, и люди, с радостью взявшиеся за вёсла, спешили сейчас от всего этого прочь. Скорость, с которой разошлись обе лодки, впечатлила и озадачила Фёдора, ведь хозяин плоскодонки даже не притронулся к веслу, а всё так же стоял и хлебал из кожаных мехов. Но в паре десятков метров от его лодочки люди снова вспомнили о приближении реки Сестры. Вот и Кальян скупо улыбнулся Фёдору, хотя в его глазах мелькнул отсвет потаённой тревоги.

— Правь на середину, — велел он чуть надтреснутым голосом.

Только теперь до Фёдора дошло, что пока они тут стояли и вели переговоры, их сносило к чужому берегу. Дыхание близкого тумана оказалось холодным, но, возможно, это лишь померещилось с испугу. Юноша приналёг на руль, взяв, наверное, слишком резкий крен, а затем быстро обернулся. Странный дед всё так же стоял посреди своей лодочки, занятый угощением Хардова, и совершенно не обращал внимания, что плоскодонку уже обступили рваные дымчатые клочья и что её сносит всё дальше в туман. А потом лодка и лодочник исчезли, мгла поглотила их.

«Это что, существо из тумана?» — промелькнуло в голове у Фёдора, а потом он услышал голос капитана, показавшийся ему ещё более надтреснутым:

— Хардов… — Здоровяк говорил тихо, словно что-то в горле мешало ему, и всё ещё пристально смотрел на то место, где скрылась плоскодонка. — Это был?..

— Т-с-с, — остановил его гид. — Не говори о нём здесь. Он ещё недалеко.

Матвей как-то зябко передёрнул плечами, став на миг похожим на огромного младенца, а Хардов перевёл взгляд на Фёдора и ровным голосом, в котором почти не чувствовалось напряжения, сообщил:

— Юнга, если ты ещё раз ослушаешься моего слова, я ссажу тебя с лодки вместе с рулевым, как только мы окажемся в безопасном месте.

Фёдор закусил губу, а Кальян быстрым, который вот-вот мог бы стать тяжёлым, взглядом одарил Хардова. Но гид вовсе не собирался нарушать права капитана и тихо пояснил:

— Я не осуждаю его за то, что произошло. И не осуждаю тебя, Матвей. Я знаю, на что способен канал. — Хардов сделал паузу, а Фёдор подумал, что тот впервые обратился к капитану по имени. — Наверное, он хороший рулевой. Но я ссажу его при первом же удобном случае. Дальше он опасен и для себя, и для нас.

И словно в подтверждение его слов до них из тумана долетел хмельной голосок:

— Хардов, хорош твой самогон, бли-и-н. Подлечил ты деда. Но западло этого мира заключается в том, что в нём не обойтись без старой доброй коммерции. Ты знаешь, где и как меня искать.

Видимо, правота слов гида заключалась не только в том, что хозяин плоскодонки ещё недалеко. Потому что голос старикашки неожиданно окреп и будто стал объёмней. И в тот момент, когда в серой дымчатой глубине полыхнуло холодным светом и стали различимы тени, таящиеся в тумане, в том числе и неизмеримо возросшая тень странного деда, потерявшего все атрибуты забавности, они услышали его прощальное напутствие:

— Хардов, не тяни с этим. Тебе не справиться без серебряных монет. Многие мечтали, но никому не удавалось.

Глава 6

В гостях у Сестры

1

Далее шли на вёслах молча. Но молчание не было тягостным, напротив, тихая спокойная радость стала наполнять сердца людей, и им всё труднее стало сдерживать улыбки. Даже бородач-рулевой затих, и огонёк безумия, пусть и на время, покинул его глаза. Туман по правому берегу всё светлел, хотя над головами стояла ясная звёздная ночь. Только сейчас до Фёдора дошло, что Кальян так и не познакомил его с командой, слишком спешно они покинули Дубну, слишком много всего успело произойти. Но сейчас время словно возвращалось к своему привычному течению. Юноша оставался на руле и с удовольствием вытянул уставшие ноги.

— Правильно, пацан, отдохни, — услышал он.

Второй по левому борту гребец приветливо смотрел на Фёдора:

— Мы теперь и без тебя справимся, а ты отдохни.

Был он крепким рослым альбиносом, и Фёдору показалось, что Хардов обменивался с ним короткими понимающими взглядами чаще, чем с остальной командой. Наверное, они были знакомы прежде, да только это всё не важно. Потому что присутствовала в тоне альбиноса какая-то тёплая забота, так разговаривал с юношей даже не батя, а милая матушка, и Фёдор лишь смущённо улыбнулся в ответ.

«Это река Сестра, — понял он. — До неё теперь совсем рукой подать».

Вдруг с носа кто-то тихонечко затянул: