Большая грудь, широкий зад

— Брось, Сяо Хэ, не надо, — сказал вице-мэр. — Подумаешь, мелочь, не стоит того.

— Нет, — надула губки дама в красном. — Хочу изумрудные пёрышки с неё.

— Не извольте беспокоиться, — угодливо склонился перед ней Сяо Хэ, — принесу.

Он смело ступил в болотную жижу и, пыхтя, двинулся вперёд. Ил доходил до колен, и брёл он с трудом. Рядом с мёртвой уткой было глубже, он уже провалился чуть ли не по пояс.

— Сяо Хэ, назад! — закричал вице-мэр, но было поздно. Из ила с хлюпаньем вылетел пахнущий серой пузырь, и казалось, не парень ухнул вниз, а ил поднялся. Откинув голову назад, секретарь что-то крикнул. Что именно, Цзиньтун не разобрал, но бледное лицо парня и выражение ужаса на этом лице прочно отпечатались в его сознании.

К вечеру попытки извлечь тело из трясины прекратили, все разошлись. Лишь одна седовласая женщина осталась сидеть возле болота, обливаясь слезами. Какие-то люди тоскливо упрашивали её, устало тянули за руку, но старушка вырывалась, не уходила. Она снова и снова бросалась туда, где утонул её сын, и каждый раз её оттаскивали те, что были рядом. Потом эти люди взяли её под руки и просто уволокли. Носки её ног оставили на лугу две белёсые полоски следов.

И снова всё стихло. Перед глазами расстилался луг, развороченный автомобильными колёсами и гусеницами, затоптанный десятками ног. В сумеречном воздухе смешались запахи людей, машин и сочный аромат трав. Парня искали целый день, но вызволить его из ила так и не удалось. В эту яму опускались бойцы военной полиции, обмотанные вокруг пояса стальной проволокой, все перемазались, но дна ямы так и не достигли. Секретарь словно во вьюна оборотился, и куда он зарылся — один Бог знает.

Весь день Цзиньтун просидел у могилы матери. Никто с ним не заговаривал, никто даже не спросил, кто лежит в этой могиле. Смерть молодого секретаря снова ввергла его в размышления: «Если опять заявится суровый представитель власти и будет требовать раскопать могилу, я раскопаю, вытащу тело, взвалю на спину, пройду несколько шагов и ухну вместе с матерью в эту яму. До последней минуты не отпущу рук, вдвоём оно потяжелее, можно погрузиться и быстрее, и глубже».

Густели сумерки, птицы на болоте уже устроились на ночь в зарослях травы. Время от времени они испуганно вспархивали маленькими стайками, — наверное, змея их тревожила. Погромыхивая, прошёл на запад состав, окрашенный светом вечерней зари. В самом центре болот, куда не дано было проникнуть человеку, один за другим распускались тёмно-красными бутонами пузыри ядовитого газа, и вечерний ветерок доносил его смертоносное дыхание. Представитель власти так больше и не появился, — значит, уже и не придёт. «А придёшь, так я тебя не боюсь, — думал Цзиньтун. — Вон яма за пару минут поглотила полного сил молодого парня, которого ожидало блестящее будущее, и даже тела не нашли. А мне чего бояться, такому ни на что не годному, хоть и шестьдесят скоро стукнет?» Сбросив наконец камень с души, он вдруг почувствовал, что живот совсем подвело от голода. После смерти матушки ни разу и не поел как следует. В город, что ли, сходить перекусить, на этот знаменитый обжорный ряд… Где-где, а там-то уж можно что-нибудь перехватить. Разодетые парочки, любители свежатинки, часто оставляют недоеденное — только подбирай. И окружающую среду очищаешь, и пропитание какое-никакое, ну, конечно, и экономия. Выжить, на самом-то деле, не так уж сложно. Он уже собрался было идти, но ноги почему-то не несли его. За матушкиной могилой, там, где никто не топтался, росло множество белых цветов и только один — тёмно-красный. Пахли они сладко. Он подполз на четвереньках и сорвал этот красивый цветок. Полюбовался — и запихнул в рот. Лепестки захрустели, как сырые креветки. Пожевав, почувствовал привкус крови. Откуда он у цветов? Видать, пропиталась землица кровью людской.

Ночью сияли звёзды и луна. Цзиньтун лежал возле матушкиной могилы с полным ртом цветов, глядел на небо и вспоминал о событиях прошлого. Они проносились перед глазами яркими обрывками. А потом вдруг перед ним заколыхались груди. За жизнь он насмотрелся самых разных — вытянутых, круглых, высоко вздымающихся и плоских, смуглых и белых, грубых и нежных. Эти сокровища, эти духи словно исполняли фигуры высшего пилотажа, некий волшебный танец, они были как птицы, как цветы, как шаровые молнии. Они были прекрасны. И восхитительно пакли.

На небесах сокровища — солнце, луна, звёзды, планеты; у людей сокровища — большая грудь, широкий зад. Он оставил попытки схватить груди — всё равно не поймаешь, зачем силы тратить — и лишь с удовольствием наблюдал. Потом все груди стали собираться вместе, в одну огромную грудь. Она росла и росла и величественно воздвиглась высочайшей в мире вершиной. На вершине лежал снег, а солнце и луна кружились вокруг парой блестящих светлячков.

Первый вариант, 13 апреля 1995 г., Гаоми

Второй вариант, 17 июля 1995 г., Пекин

Третий вариант, 15 сентября 1995 г., Пекин

Исправленный вариант, 18 июля 2001 г., Пекин

Дополнительная сверка, ноябрь 2009 г., Пекин

Литературно-художественное издание

18+ Издание не рекомендуется детям

МО ЯНЬ

БОЛЬШАЯ ГРУДЬ, ШИРОКИЙ ЗАД

Перевёл с китайского И. А. Егоров

Перевод этого произведения на русский язык осуществлён

благодаря финансовой поддержке Союза китайских писателей

Издательство выражает благодарность

The Wylie Agency (UK) Ltd

за содействие в приобретении прав

Big Breasts and Wide Hips © Mo Yan, 1996

Ответственный редактор Татьяна Уварова

Художественный редактор Егор Саламашенко

Технический редактор Елена Траскевич

Корректор Екатерина Волкова

Вёрстка Максима Залиева

Подписано в печать 01.02.2013.

Формат издания 84x108 1/32. Печать офсетная.

Усл. печ. л. 43,68. Тираж 12000 экз. Заказ № 756.

Издательство «Амфора».

Торгово-издательский дом «Амфора».

197110, Санкт-Петербург,

наб. Адмирала Лазарева, д. 20, литера А.

www.amphora.ru, e-mail: [email protected] /* */

ООО «Петроглиф».

191002, Санкт-Петербург,

ул. Достоевского, д. 22, литера А, помещение 1-Н.

Отпечатано с готовых файлов заказчика

в ОАО «Первая Образцовая типография»,

филиал «УЛЬЯНОВСКИЙ ДОМ ПЕЧАТИ».

432980, г. Ульяновск, ул. Гончарова, д. 14.