Каторга

Крепко пристегнутый к креслу Ньюкасл со стороны казался просто демонической бездушной фигурой, слившейся воедино со своим кораблем. Он вовсе не обращал никакого внимания на кавардак, его окружающий. Продолжая начатое действо, адмирал вел махину линкора сквозь взрывы и огонь разлетающихся орбитальных конструкций, успевая при этом принимать информацию бортовых компьютеров, разразившихся аварийными сигналами всякого рода тревог. «Повреждены сенсоры радаров». «Разгерметизированы два отсека». «Перегрузка маневровых двигателей и генератора защитного поля». «Левая носовая плазменная турель вышла из строя». «Повреждена обшивки корпуса». Все это было весьма неприятно, но не смертельно. Игра стоила свеч, если учесть, что внешняя линия обороны Геры практически перестала существовать.

Теперь следовало ожидать ответного хода противника, и он не заставил себя долго ждать, превратив космическое сражение в орбитальном пространстве в какое-то подобие древних американских горок, если судить с точки зрения переменчивости военного успеха. Ибо поднявшийся на гребень этого успеха «Честерфилд» еще не успел толком оправиться от тарана, как в его хвостовую часть влетел «Задира» разворотив сопловые дюзы тягловых двигателей. Потрясенный до основания страшным ударом, линкор превратился в огромный неуправляемый кусок железа, медленно плывущий по орбите вместе с неимоверным количеством разного рода обломков оставшихся от внешних планетарных конструкций.

«Задире» тоже досталось, но меньше. Таран был заранее спланирован и выполнен скользящим ударом, что пришелся на бортовую часть его корпуса. Поэтому изрядно покореженный фрегат не потерял управления и, совершив неуклюжий маневр, скрылся в плотных слоях ядовитой атмосферы Геры, выполняя экстренную посадку.

Оставшийся запертым в большой банке, Ньюкасл не терял самообладания. Переходя с одного радара на другой, он ждал донесений, презрев суету, царившую вокруг. Наконец подошел Ливси со своим электронным планшетом.

– Разрешите доложить, Ваша Честь! Линкор потерял ход и для устранения неисправности нужны, по крайней мере, четыря дня.

– Считайте, что у вас они есть, – констатировал факт адмирал.

– Для выполнения ремонтных работ следует обесточить кормовую часть звездолета, тем самым лишить ее защиты, – продолжать спокойно вещать механик.

– Это еще что за новости?

– Да-с! Таково реальное положение дел. Это только у Лукаса железные болванки, что дроидами назывались, за считанные часы звездолеты чинили. У нас же, живой интеллект ничем не заменишь, а излучение на людей, как вы знаете, пагубно влияет, особенно столь мощное излучение, что используется генерируемым полем.

– Ну, оденьте персонал в какие-нибудь защитные скафандры. Слава богу, этого добра у нас пока полно.

– Все дело в том, Ваша Честь, что скафандры, способные защитить от излучения, слишком громоздки, в них невозможно работать.

– Знать ничего не желаю – Ньюкасл уже исчерпал терпение. – Вы у меня пойдете под трибунал, если в течение трех дней не восстановите ходовые качества «Честерфилда».

Ливси ничего не оставалось делать, как выбирать между участью смертника или клеймом отданного под суд труса. Он выбрал первое и даже нашел еще несколько уставших от жизни коллег, пожелавших осуществить ремонтные работы в космосе. Правда геройствовать так и не пришлось: два неприятельских звездолета нежданно ушли к Зее, получив на свои радары информацию о вторжении в систему дополнительных кораблей Британской Империи.

Линкор остался лежать в орбитальном дрейфе под прикрытием «Прометея». А использовать весьма неполезные для здоровья энергощиты уже не имело смысла по причине отсутствия какой-либо угрозы извне. Посему работы по восстановлению сопловых дюз развернулись с небывалым проворством.

Удача снова улыбнулась Ньюкаслу благодаря десантникам Веллингтона, которые к тому времени уже выпрыгнули из системы Хезе, и на своих четырех кораблях с огромным ускорением неслись в сторону Зеи, куда подтягивались «Айова» и «Прометей», еще издали начавшие обстрел внешнего кольца планетарной обороны.

На Зее, где царила атмосфера небывалого подъема патриотизма, о реальном положении дел не ведали. Но десантирования ожидали. По всем каналам вещания шла пропаганда свободы и независимости Кастора. Молодые и не очень молодые люди призывались в силы самообороны и для человека, способного пользоваться современным оружием, попытка уклониться от участия в этом ополчении была равносильна признанию себя трусом.

Тилсбери тоже не остался в стороне от всеобщего ажиотажа. В городе полным ходом шла демобилизация под знамена свободы, расшитые воспитанницами пансиона мадемуазель Чичолины. Невинные девицы разорвали свои шелковые одеяния, как поется в древних балладах, чтобы сшить знамена для наземной армии короля Чарльза.

Вильям Бартон в это ответственное для планеты время спокойно подстригал кусты акации в своем саду, чем вызывал далеко неодобрительные взгляды марширующих мимо ополченцев, увешанных давно снятыми с вооружения лазерными ружьями.

Как человек прошедший ни одну войну, он не мог сочувствовать этому восстанию и видел в новобранцах лишь стадо баранов, бредущее в своем тупом неведении на бойню.

Вечерами он смотрел на небо, где под росчерки и вспышки зарядов орбитальных станций разыгрывался уже заключительный акт драмы под названием «Возвращение блудной Зеи». Мысли о дочери не давали покоя, и однажды, осознав свою причастность к ее судьбе, Бартон снова направился к Дикому Циклопу.

В таверне было немноголюдно, и трактирщик его сразу заметил. Сделал приглашающий жест рукой.

-Что случилось, Билли? – поинтересовался гигант, доставая стаканы. – Ты выглядишь довольно озабоченным.

– Мне нужен боевой костюм десантника, – произнес Бартон, заговорчески глядя в лицо трактирщика. – И оружие нужно, только не те пукалки, что на улицах раздают, а настоящее оружие.

– Никак сражаться за независимость надумал? – Циклоп не торопливо наполнил стаканы терпким ромом.

– Дочь у меня! Понимаешь? Дочь!

– Не понимаю, – трактирщик действительно ничего не понимал.

– Ладно, попытаюсь объяснить. – Махнул рукой Вильям. – Рано или поздно на планету десантируются британцы. Скорей всего это будут головорезы Веллингтона. Ты что-нибудь слышал о таких?

– Серьезные ребята. И снаряжение у них будь здоров. – Циклоп принялся набивать трубку табаком.

– Кроме тяжелых десантных костюмов, у этих парней имеются наземные трансформеры и глайдеры для прикрытия с воздуха. А у русских девчонок, насколько я знаю, только легкий «Марс» четвертый.

– Им тяжелей и не унести, – заметил трактирщик.

– Пожгут их британцы, к бабке не ходи – пожгут.

– А у тебя там дочь?

– Ну да.

– Это не та стерва, случаем, что Багирой зовется?

– Дочура моя конечно стерва, но вряд ли Багира.

– Какая она из себя?

– Высокая, стройная, красивая. Светло – русые волосы обычно забраны в хвост. Голубые глаза, как у меня. И вообще, она на меня очень похожа. Кстати, носит лейтенантское звание, – не без гордости сообщил Бартон.

– Есть там такая. Марго ее зовут.

– Интересно, Марго – это имя или позывной?

– Дивлюсь я тебе, Билл: ты о дочери своей у меня спрашиваешь.

– Тык, не у кого больше, – вдохнул Бартон. – И вообще, вернемся к нашей теме. Поможешь со снаряжением?

Трактирщик кивнул в ответ, раскуривая трубку:

– Я могу тебя свести с мнэ-э …, компетентными людьми. А там уже ваши дела.

– Договорились!

«Компетентными людьми» оказались два скромно одетых молодых человека, прибывшие в таверну получасом позже. Они представились как Чип и Дэйл заверив, что всегда спешат на помощь тем, кто желает найти самое современное оружие. Это оказались не пустые слова, ибо контрабандисты предоставили порядочный список имеющегося в наличии снаряжения и техники. Правда, цены кусались.

Бартон долго изучал прейскурант, пока его глаза не загорелись азартным огнем. Давно забытые чувства вновь обуревали наемника, который, наконец, поинтересовался: