Крылатые люди

Молчанов прислушался… Вскочил: глядишь, оказия!

В самом деле, «Дуглас» заходил уже на посадку. Нужно было поспешать к месту, куда он должен был прирулить.

Георгий немало удивился, когда его догнал на «газике» полковник Лебедев. Посадив штурмана в машину, Викторин Иванович сказал, что прилетел их новый командир дивизии, подполковник Голованов.

— Но ты исчезай с глаз моих на любом самолете, лишь только появится возможность! — строго добавил командир полка.

В этот момент Голованов, высокий и подвижный, легко сбежал по гибкой лесенке. Лебедев представился сам и представил Голованову Молчанова.

Голованов очень просто и деловито поздоровался. Пожимая руку Молчанову, сказал:

— Так это вас в штабе ВВС обыскались?

— Да вот же, — не зная что сказать, заулыбался Молчанов. — Вы, товарищ подполковник, часом не знаете, зачем я им так срочно понадобился?

— Знаю, но сказать не могу, — отпарировал добродушно Голованов. — Вот что… Георгий Павлович, если не ошибаюсь?..

— Так точно.

— Вы все равно до вечера не улетите, а вечером я возьму вас с собой. За это время ничего там не случится, подождут. — И, уже повернувшись к Лебедеву: — Так, Викторин Иванович, познакомьте меня с вашим полком.

Через несколько минут 412-й полк построился у своих кораблей, и новый командир дивизии стал обходить строй.

Уже поздно вечером самолет Голованова приземлился на подмосковном аэродроме, где находился тогда штаб 81-й дивизии. Именно сюда, к начальнику штаба Марку Ивановичу Шевелеву, прежде всего и нужно было явиться Молчанову.

Едва завидев Георгия на пороге, начштаба сказал:

— Наконец-то! Отправляйтесь сразу же в ДКА,[4] разыщите там парикмахера: пусть приведет вашу шевелюру в порядок. После этого разденьте его — он примерно вашей комплекции, — в его костюме и обязательно при галстуке отправляйтесь там же к фотографу; по этой записке он вас сфотографирует. Здесь указаны размер и количество фотокарточек. Предупредите, что фотоснимки должны быть сухими к двадцати четырем часам.

— Зачем все это?

— Сам не знаю, — пожал плечами начштаба. — Завтра отправитесь к девяти в ВВС, там будет ясно.

Когда утром на другой день Молчанов появился в штабе Военно-Воздушных Сил, там уже собралась большая группа летного состава. Многие Георгию были знакомы по совместной службе в НИИ ВВС. Все были взволнованы какой-то предстоящей особо важной командировкой: о ней вполголоса велись толки, но никто ничего путного пока не знал. Ожидали приезда из Ставки Героя Советского Союза Громова. Ему была поручено возглавить собранную здесь группу.

Появление Громова сразу вдруг угадалось по наступившей в мгновение тишине. Георгий обернулся, увидел комбрига, неторопливо проходящего к столу.

— Товарищи! — проговорил он неожиданно тихо. Все затаили дыхание. — Несколько минут, назад я получил от Верховного главнокомандующего задание для нас. Все, что я сообщу, пусть будет строго между нами. По информации советского атташе, торгпредством в США закуплены пять четырехмоторных бомбардировщиков "летающая крепость". Нашей группе поручено перегнать эти бомбардировщики в Советский Союз. Скажу вам кратко о плане предстоящих действий. Итак, первое: в США нас доставят на гидросамолетах северным путем. Второе: после изучения американской техники и тренировочных полетов мы должны перелететь на «крепостях» в Англию. Третье: дозаправившись на одном из аэродромов Великобритании и подвесив бомбы, мы возьмем курс на восток, по пути сбросим бомбы на Берлин, не разворачиваясь, пойдем дальше и посадку произведем на одном из подмосковных аэродромов.

Здесь Громов сделал паузу, продолжая смотреть вдаль, словно бы поверх голов собравшихся. Георгию казалось, что Михаил Михайлович прислушивается к биению сердец, взволнованных дерзновенностью идеи…

Георгию вспомнились газеты, пестрящие портретами Громова еще в 1925 году… Крики мальчишек-газетчиков: "Грандиозный перелет советского летчика Громова Москва — Пекин — Токио завершен! Император Японии поздравил советского героя-летчика!.." А через два года: "Покупайте газету! Читайте!.. О новом, самом быстром перелете вокруг Европы в три дня летчика Громова на цельнометаллическом аэроплане «Пролетарий» конструкции Туполева!.." И еще через два года: "Трехмоторный пассажирский самолет "Крылья Советов" покоряет Европу! Его пилотирует прославленный летчик Громов!" И наконец самый большой триумф. 1937 год… К этому времени мальчишек-газетчиков на перекрестках улиц уже не стало. Вещают мощные репродукторы: "Советские летчики Громов, Юмашев и Данилин установили новый мировой рекорд дальности полета, пролетев на самолете АНТ-25 из Москвы в Сан-Джасинто (США, Калифорния) через Северный полюс! Весь мир рукоплещет советским героям!.." С полминуты Громов стоял неподвижно.

— Я разделяю вашу радость, — сказал он, — но это радость порученного дела. Само ведь дело, позвольте вам заметить, еще впереди… И чтобы выполнить его с честью, нужно со всей строгостью отнестись к себе. Как будем действовать в США — станет ясно на месте. А пока что нам предстоит на днях совершить перелет на двух летающих лодках, принадлежащих «Главсевморпути», вдоль побережья Ледовитого океана по маршруту Химки — Архангельск — Игарка — бухта Тикси — Анадырь — Ном — остров Кадьяк — Ситка — Сиэтл. Расстояние около 12 тысяч километров. Утвержденный состав экипажей я объявлю. На все вопросы получите ответы у своих командиров.

Михаил Михайлович развернул лист бумаги и стал чет ко оглашать фамилии.

Пять закупленных "летающих крепостей" — пять командиров корабля, пять вторых летчиков, пять штурманов, пять радистов, пять бортинженеров. И соответственно все другие специальности.

Штурман Молчанов оказался в экипаже полковника Кабанова.

Прежде чем продолжить основное повествование, я должен кое-что рассказать о гидроавиации.

Сейчас осталось не так уж много летчиков, хорошо знакомых с гидроавиацией. Сухопутные самолеты свели морскую авиацию — гидросамолетную — почти на нет. А в те тридцатые годы гидроавиация развивалась едва ли не равномерно с сухопутной, имея множество своих приверженцев.

В юности да и позже, работая уже летчиком-испытателем, я имел удовольствие полетать и на небольших летающих лодках, и на огромной. Это было впечатляюще. Особенно для человека сухопутного, неморяка.

Помнится, получая инструктаж, как нужно выводить амфибию Ша-2 на редан при взлете, как производить посадку на летающей лодке, я выслушал и гидроавиационные анекдоты. Меня предупредили, например, чтоб, приводняясь и пожимая руку механику, я не шагнул за борт по сухопутной своей привычке. Так будто бы бывало с рассеянными летчиками, впервые вылетевшими на гидроаэроплане.

Этого со мной не случилось. Но при первой моей посадке в коктебельской бухте я был изумлен «жесткостью» воды. Нет, лодка моя не ударилась о воду днищем. Ни в коем случае! Она была подведена к поверхности воды так плавно, что, казалось, должна была заскользить по легким волнам темно-синей от тени Карадага бухты, как по маслу.

Каково же было удивление, когда я почувствовал, что лодка загрохотала днищем по воде, как по камням. Правда, ощущение угрожающей жесткости воды так же быстро исчезло, как быстро погасла скорость лодки. Она погрузилась в воду. Как-то сразу осев на полкорпуса вниз, лодка заколыхалась на волне, плескавшейся совсем рядом с сиденьем.

А мой первый взлет с воды произвел на меня еще более сильное впечатление. При первой же попытке оторваться от воды я поспешил заглушить двигатель. Но через несколько секунд приятно удивился, что лодка все же на поверхности. Правда, одежда моя намокла, а на дне посудины плескалось некоторое количество воды.

Уяснив таким образом, что все было нормально и нужно только терпение, я набрал в легкие побольше воздуха, взял полностью ручку руля высоты на себя и снова пошел на взлет, видя перед собой зеленую стену воды, ждал и ждал, пока лодка заглиссирует. И в самом деле, стена воды перед глазами вдруг исчезла, никаких брызг, вокруг чистейший воздух, и лодка, дробно, жестко глиссируя, все еще стучала о слегка взволнованную поверхность.

4

Дом Красной Армии