Американский детектив

— Возможно, — не спеша предположил губернатор, — если всех истеричных политиков, создающих вам такие проблемы, перенести в эти минуты сюда, поставить их в наше положение, то все споры сразу будут решены. Что бы вы сказали о таком варианте?

— Что это абсолютно в стиле янки. — Генеральный секретарь улыбнулся. — Полагаю, что наша ситуация не изменилась? — Увидев лицо губернатора, он только кивнул: — Я так и думал. А теперь одно маленькое замечание. Судья Пол Норрис, скажем так, на грани взрыва. Он так разъярен,— снова та же улыбка,— что моих дипломатических способностей не хватает, чтобы его успокоить.

— Я с ним поговорю, — сказал губернатор.

Судья Пол Норрис, высокий седовласый мужчина командирского типа, бросил на него испепеляющий взгляд.

— Если кто-нибудь немедленно что-нибудь не придумает, — сказал он, — я возьму все в свои руки.

Губернатор понимающе кивнул.

— И что вы сделаете, Пол?

— Не знаю.

— Прекрасный ответ, вполне достойный вас.

Норрис медленно ответил:

— Слушайте, Бент, вы мне осточертели. Вы остры на язык. Все это знают. И вы пользуетесь им, чтобы издеваться над всем, что создало величие этой земли. Вы…

— Вы имеете в виду, — сказал губернатор, — унаследованное состояние, положение и то, что когда-то называлось привилегиями?

Тот кивнул.

— Я видел недавно ваше имя в одном списке. Ваши доходы за прошлый год достигли почти миллиона долларов, но при этом вы совсем не платили налогов.

— Я не нарушал законов. — На лбу Норриса забилась тонкая жилка. — Все было в рамках закона.

— В этом я убежден, только вот человеку, который зарабатывает только десять тысяч в год, тяжело понять, почему он должен платить налог в двадцать процентов.

Бет смотрела, слушала и пыталась понять, чего хочет добиться губернатор, сознательно восстанавливая против себя этого человека, будь он хоть тысячу раз прав.

— Мне плевать на людей, зарабатывающих десять тысяч в год, — ответил Норрис.— Они меня не интересуют.

Бет в душе рассмеялась. «Теперь понимаю, — сказала она себе,— это сознательное размахивание красной тряпкой, чтобы отвлечь человека от главной проблемы».

— Но и на вас, Пол, наплевать тому нашему гипотетическому человеку, зарабатывающему десять тысяч долларов в год. Он сыт вами по горло и считает, что с вами и вам подобными давно пора кончать.

— Вы говорите, как коммунист.

— Это обо мне уже говорили.

— Значит, вы признаетесь?

Губернатор улыбнулся:

— Я думаю, откуда взялось это обвинение. Крайние левые считают меня слишком верной опорой нашего строя, и вместе с мнением, которого придерживаетесь вы и вам подобные, это ставит меня туда, где я и хочу быть: довольно близко к центру. — Он помолчал. — Попробуйте задуматься над всем, что я вам сказал. — И потом внезапно холодным голосом: — Но пусть вам не взбредет в голову затеять в этом зале какой-нибудь переполох, или я прикажу связать вас как рождественского гуся и заткнуть вам рот бананом. Вы поняли?

Норрис засопел. Жилка на лбу набухла еще сильнее.

— Вы не посмеете!

Губернатор ощерился.

— Не пытайтесь это проверить, Пол. Я блефую только в покере. — И они с Бет отошли прочь.

Официант с напитками на подносе заступил им дорогу.

— Спасибо, парень, — сказал губернатор. Подал бокал Бет и сам взял другой.

— Как идут дела, господин губернатор? — спросил официант полушепотом. — Знаете, говорят, что нам отсюда не выбраться. Никогда. Говорят, что с пожаром не могут справиться. Говорят…

— Всегда что-нибудь да говорят, — ответил губернатор, — и всегда кто-нибудь заявляет, что все кончено.

— Ну да. Я знаю, в войну я служил на флоте. Только, господин губернатор, у меня жена и трое детей, что будет с ними? Скажите мне, что будет с ними?

— Мальчики,— спросил губернатор, — или девочки?

— Разве в этом дело? — Но ответил: — Два мальчика и девочка.

— Сколько им?

Официант нахмурился.

— Одному одиннадцать, Себастьяну. Берту девять. Бекки всего шесть. К чему это вам?

— Бекки еще слишком мала, — ответил губернатор. — Но почему бы вам не взять Себастьяна и Берта в субботу на футбол?

— То есть завтра?

— Разумеется, — губернатор спокойно улыбался. — Мы там сможем увидеться. И если так, ставлю вам пиво, а ребятам кока-колу. Идет?

Официант замялся. Потом ответил:

— Думаю, вы мне дурите голову, извините за выражение, мадам. — Он помолчал. — Но если мы там и вправду встретимся, то ловлю вас на слове, так и знайте. — Он отвернулся, но тут же обернулся к ним снова: — Я обычно хожу на западную трибуну. — Уходя, он улыбался.

— Он понял, Бент, — заметила Бет.

Губернатор кивнул.

— В войну я служил в Лондоне. Тогда вы еще были совсем ребенком.

Бет улыбнулась так же, как он.

— Не пытайтесь испугать меня своим возрастом.

— Когда настал настоящий хаос, — продолжал губернатор, — люди сумели с ним справиться. Не то чтобы им это нравилось, но справились. Выдерживали, не жаловались и редко паниковали. Такие же люди, как этот парень. А люди вроде Пола Норриса не умеют… ну… жить вместе с другими.

— И вместе с другими умирать, — добавила Бет. — Да, вы правы. — У нее уже горели веки. — Возможно, в конце концов запаникую и я.

— Еще не конец. — Голос губернатора звучал уверенно и твердо. — Но если он и наступит, вы паниковать не будете.

— Прошу вас, Бент, не позволяйте мне этого.

Было 17.23. С момента взрыва прошел час.

Глава 10

В трейлере зазвонил один из телефонов. Браун снял трубку и представился. Немного послушал, замялся.

— Да, — сказал он наконец, — она здесь. — Подал трубку Патти.

— Я так и думала, что ты там, девочка моя, — услышала она голос матери. В ее тоне не было и следа упрека. — Это хорошо. Папа был бы рад.

Тишина.

Патти закрыла глаза. Потом нерешительно спросила:

— Был бы? Что это значит?

Молчание в трубке длилось бесконечно. Потом Мери Макгроу прервала его спокойным голосом, в котором не было и следа слез.

— Умер, — сказала она. И все.

Патти невидяще уставилась на хаос за окном и глубоко, с дрожью вздохнула.

— А я была здесь.

— Ты ничем не помогла бы, — ласково ответила Мери. — Меня пустили к нему на несколько минут. Но он не видел меня и даже не знал, что я там.

Слезы уже готовы были хлынуть из глаз. Патти с трудом сдержала их.

— Я приеду.

— Нет. Я уже дома, девочка моя.

— Я еду туда.

— Нет. — Голос звучал странно, напряженно, но вместе с тем уверенно. — Выпью чашку крепкого чая. И как следует выплачусь. Потом пойду в церковь. Так что ты мне в этом ничем не поможешь.

Мери молчала.

— Не то чтобы ты мне мешала. Но только сейчас, когда умер отец, я хочу побыть одна. Отец бы это понял.

— Я тоже понимаю, мама,— ответила Патти. «Каждый противостоит горю по-своему», — подумала она. Для нее это было внове. Сегодняшний день многое представил по-новому.

— А что у тебя? — спросила мать.

Патти чуть удивленно обвела взглядом трейлер. Но ответ был прост.

— Я остаюсь здесь. На папиной стройке.

Наступила долгая пауза.

— А Пол? — спросила Мери.

— Ничего. С ним все кончено. — Патти немного помолчала. — Папа знал об этом. — И сквозь горе снова прорвался гнев. Она его подавила.

— Поступай, как считаешь нужным, девонька. Благослови тебя Бог.

Патти медленно положила трубку. Она понимала, что Браун и два начальника пожарных команд стараются не смотреть на нее и в недоумении ждут объяснений. Просто удивительно, как легко она это поняла, как легко она понимает таких мужчин, как эти, мужчин, похожих на ее отца. Мужчин совсем не таких, как Пол. «Но тогда мне нечего скрывать», — подумала она.

— Отец умер. — Она сказала это медленно и тут же встала. — Я пойду.