Тайна Кира Великого

Трижды злые демоны насылали на дороги разбойни­ков, и дары попадали в их руки. Один раз послы утонули вместе с дарами при переправе через бурную реку Араке. Однако воля Мардука свершилась. Вожди кочевых племен получили дары и впоследствии получали их неоднократ­но.

Поначалу эти вожди отказывались внять великим про­рицаниям. Они боялись Кира, царя. Наконец Ведатель су­деб даровал им храбрость, коей они не имели до той поры. Предводительница массагетов Томирис первой приняла волю Мардука. Она собрала огромное войско и встала у пределов царства Кира, царя.

Она сказала Киру, царю, через своих послов:

«Никто из владык этого мира не достоин быть мне супругом, кроме тебя. Если ты откажешься от моего сва­товства, то я силой захвачу твое царство».

Такие слова передали послы Томирис.

В то время в окрестностях Эктабана появилось много змей. Это было предзнаменованием того, что следует ожи­дать скорого нападения врагов.

Тогда Кир, царь, собрал большое войско и двинулся на массагетов.

По расположению звезд на восточной стороне небосвода служителям стало известно, что среди «бессмертных» — так именовались воины личной стражи царя — есть один, жаждущий отмстить царю за некие унижения, которым, по воле царя, были подвергнуты его предки. Звезды пере­дали служителям веление Ведателя судеб, бога Мардука:

«Жизнь Кира, царя, должна остаться на той земле, где он вступит в сражение с войском Томирис».

Кир, царь, перешел со своим войском реку Аракс и продвинулся на один дневной переход. Там, где он разбил стан, произошло, как я слышал, следующее.

Кир, царь, оставил в своем стане часть провизии, в том числе почти весь запас вина. Он собрал самых сла­босильных воинов и повелел им стеречь свой стан, а сам увел свое войско обратно к реке. Такова была его хит­рость.

Сын Томирис имел в своем подчинении треть всего войска массагетов. Он внезапно напал на стан персов и с легкостью перебил всех сторожей. Такой вкусной еды, ко­торую кочевники нашли там, они не пробовали ни разу в своей жизни. Они уселись пировать и праздновать победу и, выпив много вина, повалились сонные.

Тогда Кир, царь, вернулся к стану со своим войском и перебил всех кочевников, которых нашел там спящими. Некоторые ныне говорят, что сына Томирис, которого звали Спаргаписом, он тоже убил, хотя раньше никогда не лишал жизни пленников царских кровей. От других я слышал, будто тот, оказавшись в плену, убил себя сам. В их слова мне так же трудно поверить, как и в речи первых.

Томирис же, еще не зная о смерти сына, отправила к Киру, царю, своего вестника с такими словами:

«Кровожадный Кир! Не кичись своим подвигом. Ты одолел моего сына и его воинов не силой оружия, как делал раньше, встречаясь со своими врагами. Боги отсту­пили от тебя и лишили тебя силы, поэтому ты устрашился нас и прибегнул к обману. Плодом виноградной лозы, ко­торая и персов лишает рассудка, ты коварно погубил воинов и пленил моего сына. Даю тебе добрый совет: выдай мне сына живым и уходи из моих земель. Если ты воспроти­вишься, то клянусь тебе богом солнца, владыкой массагетов, я напою тебя кровью, как ты напоил моих воинов сладким зельем».

Однако слух о том, что Спаргапис уже мертв, достиг предводительницы кочевников раньше ответа Кира, царя. Что ответил ей Кир, царь, осталось неизвестным.

Персидского гонца она, как видно, убила и в ярости напала со всем своим войском на персов. Битва была очень жестокой и длительной. Сначала противники стре­ляли из луков, а когда запасы своих стрел истощились, еще более часа осыпали друг друга теми вражескими стре­лами, что в обилии находили вокруг себя целыми, неполоманными. Затем они бросились врукопашную с ме­чами и копьями. Все бились отважно, не думая отступать. Наконец массагеты одолели, и почти все персидское вой­ско пало.

Кир, царь, начал отходить и, как передают, был поражен ударом копья. Вероятно, что это копье было направлено рукой того человека, которого послали служители. Когда Кир, царь, остался с малым числом верных воинов и стал в спешке отступать, этот посланник мог бросить в него копье незаметно, дабы самому не оказаться убитым за это свое дело, которое его соплеменники, несомненно, сочли бы за самое ужасное злодеяние.

Томирис настигла остатки персидского войска и отбила труп царя. Она велела отрубить ему голову и опустить ее в винный мех, наполненный кровью вражеских воинов. Когда это было сделано, она сказала:

«Ты все же погубил меня, погубив моего единственного сына. Вот я сдержала свою клятву и напоила тебя кровью».

Так умер Кир, царь.

О его смерти мне рассказали трое парфян и один согдианец, когда я пребывал в городе Ниса. Эти люди, как они уверяли меня, следовали за персидским войском, на­ходясь в обозе, и видели издалека все, что происходило между персами и кочевниками. Те же персы, которые ос­тались в живых, хранили молчание и отказывались произ­носить слова о смерти своего владыки.

Потом, как мне известно, голова Кира была выкуплена у массагетов за сто мин золота».

Аддуниб пишет здесь:

«Незадолго до того дня, как Кир, царь, со своим вой­ском перешел через реку Аракс на земли кочевников, Аддунибу в сновидении явился великий Набу, сын бога Мардука.

Набу сказал, что после смерти персидского царя меня и весь мой род постигнут несчастья.

Таков был сон.

Меня обуяло непреодолимое желание предупредить Кира, царя, о мести со стороны человека, находящегося в его окружении. Я скрыл от служителей, каково было мое сновидение, и без их на то воли поспешил вслед за войском персов.

Однако когда я достиг Нисы, меня поразила лихорадка, отнявшая много сил, ибо Мардук отошел от меня в нака­зание за мое своеволие. Болезнь не давала мне подняться с ложа больше двух недель.

Я принес обильные жертвы и слезное покаяние и так вернул себе благоволение бога.

Когда недуг оставил меня и я вновь обрел силы, то, выйдя на улицу, случайно встретил эллина Кратона, ко­торый служил у Кира, царя. Этот эллин, потерявший в сражении с кочевниками ногу, утверждал, что оставался рядом с царем до последнего мгновения его жизни, однако, как и все персы, не желал ничего рассказывать об обсто­ятельствах смерти царя.

Смею полагать, что этот эллин мог быть истинным убий­цей самого царя, поскольку некогда в своем городе обучался способам коварно проливать кровь и был послан мидянами убить повелителя персов. Однако в то далекое время он, по словам Гистаспа, раскаялся в своем замысле и, получив прощение царя, был принят им на службу.

Вернувшись в Вавилон, я признался служителям в про­явленном своеволии.

Служители принесли жертвы и сказали, что во сне под видом Набу злой дух был способен прийти. Они сказали, что высшие служители золотой ветви, если бы своевременно узнали о моем сне, немедля обратились бы к звездам и смогли бы узнать истинное существо того духа, что мне явился.

Служители сказали, что такой проступок карается смер­тью, однако можно искупить его по воле Мардука. Они сказали мне, что после смерти Кира, царя, нет, кроме меня, иного вавилонянина, кто может приблизиться к Камбису и открыть его помыслы.

В продолжение пяти лет я пребывал при Камбисе, царе.

Когда Камбис захватил Египет, то принял египетские обычаи и стал приносить обильные жертвы египетским богам. Он назвал себя «фараоном» и захотел сделать Египет главной страной своего царства. Он отступил от бога Мар­дука, и Ведатель судеб лишил Камбиса, царя, своего бла­говоления. Камбис потерял рассудок, а его младший брат Бардия взял власть над Персией.

Звезды указали служителям судьбу Камбиса:

«Царю Египта ныне суждено умереть от яда змеи, пря­чущейся под камнем у дороги, ведущей в Пасаргады».

Узнав о том, что брат поднялся на него, Камбис по­спешил в Персию, однако в дороге случилось именно так, как было предсказано.

Когда я вернулся в Вавилон, служители сообщили мне, что первоначальный приговор заменен изгнанием. Все цар­ство было охвачено мятежами. Служители сказали мне, что я могу навлечь на них беду, поскольку враги персов видят во мне приближенного Камбиса и его отца, Кира, царя стран, в правление которого земли и скот приносили много плода, а среди подвластных ему народов не проис­ходило волнений и междоусобиц.