Тайна Кира Великого

Войско с воодушевлением поддержало своего царя, но Гистасп и Губару помрачнели. Губару первым опустил свой меч.

— Персам рано идти на Лидию, их еще не так много. Надо поначалу укрепить царство и подчинить себе более мелкие народы, живущие на Востоке.— Так на совете убеж­дал своего брата Гистасп.

Как ни странно, доблестно сражавшийся с лидийцами Губару поддержал Гистаспа:

— Все видят, что волею богов мы победили и тем уже восстановили справедливость. На персов недобрыми гла­зами смотрят мидяне. Иные народы твоего государства, царь, также пока не приняли твоего владычества как из­начально данного богами: как сияние солнца днем и луны ночью. Надо один раз возвратиться с верной победой. И тогда в новый поход все пойдут за тобой, царь, с гораздо большей охотой.

За время, проведенное в Эктабане, Губару также успел сделаться куда более многословным.

— Каждый из вас прав отчасти,— терпеливо выслушав всех, сухо проговорил Кир.— Я же прав в целом. Войско пойдет на Сарды, как только пропитания будет доста­точно.

Царь сделал рукой рубящее движение.

Мне показалось, что за истекшую ночь в его бороде прибавилось седых волос.

Войско царя Кира вторглось в пределы Лидии спустя две недели.

За несколько дней до этого случилось малозаметное событие, которое, однако, в большой, а может быть, и в решающей степени повлияло на будущее. «Случай»,— скажу я, эллин. Персы, думаю, сказали бы в ответ: «Достаточно было наших рук и ног».

При спешном отступлении лидийцев от их войска от­билось несколько породистых коней, еще во время битвы потерявших своих ездоков. Некоторые из животных имели легкие ранения и потому хромали.

Персы, питавшие к коням почти священные чувства, поймали их и, видя прекрасную стать, решили сберечь для разведения новых табунов.

Иудей Шет тем временем накупил для войска большое количество провианта, а для перевозки груза привел не­малое число верблюдов.

И вот оказалось, что лидийские кони на дух не переносят этих горбатых уродцев: даже хромые жеребцы при виде верблюдов тут же бросались от них в пустыню, вырывая поводья из рук коноводов, а самых упорных еще и волоча по земле.

Мудрый Гарпаг, увидев такое явление, очень обрадо­вался.

— Нам бы еще сотню таких грифонов,— сказал он Шету.— Пускай даже пойдут налегке.

Шет посчитал деньги, посоветовался с царем и, уехав ненадолго, вернулся со стадом в сто двадцать голов.

— В крайнем случае будет чем откупиться,— пробор­мотал он себе под нос, когда стадо потянулось в Лидию позади войска.

Расчет Кира оказался верным. Лидия была очень богата золотом, но бедна — особенно в ту зимнюю пору — рас­тительностью. Однако запасы были сделаны большие, и войско продвигалось, не испытывая трудностей.

Меня Кир, как обычно, выслал вперед, за сведениями о Крезе, и потому я до сих пор считаю себя первым воином Кира, вступившим в Сарды. Одновременно меня можно было считать и осажденным, потому как вместе с лидийцами я с волнением и тревогой дожидался подхода к Сардам персидского войска.

Мне удалось выяснить, что Крез никак не ожидал наступления Кира, а, едва узнав об этом, сразу послал гонцов к вавилонянам и спартанцам, прося их о военной помощи и обещая щедро отблагодарить за подмогу. С египетским фараоном Амасисом он уже заключил союз, больше, однако, рассчитывая не на его силу, а на его влияние на лакедемонян. К моему удивлению, спартанцы вскоре ответили согласием и стали снаряжать корабли. Я дал знать Киру, что теперь поспешность принесет только пользу.

Со своим выносливым войском Кир наступал очень быстро, и Крез наконец понял, что дожидаться союзников более опасно, нежели встретить Кира со своим мощным войском на подходе к Сардам.

За два дня до сражения я побывал в шатре Кира.

— Теперь твое место в Сардах, у Креза,— сказал он,— Когда войду в город, то должен буду знать все: где Крез, что он делает, как себя чувствует, что ест и как долго собирается продержаться в осаде.

Итак, мне довелось наблюдать за битвой издали, глазами лидийцев, и первым из их врагов слышать горестные вздохи и вопли ужаса.

Войска сошлись на большой, совершенно голой рав­нине неподалеку от города. Семнадцатитысячная кон­ница Креза, поставленная в ровные боевые порядки, выглядела очень внушительно. Нагрудные пластины ли­дийских всадников, их шлемы и щиты сверкали, хотя солнце было скрыто высокими серыми тучами. Кроме копья в руке, у каждого на поясе висел длинный меч. Войско Кира, подошедшее к самой столице, не пугало их. Воины Креза были невозмутимы и готовы не только и не столько к осаде и отчаянному сопротивлению, сколько к решительному удару и преследованию пора­женного неприятеля.

Легковооруженных лидийцев с луками и дротиками было на глаз не менее двадцати тысяч.

Так, по числу воинов войска противников были на этот раз почти равны (армия Кира перед вторжением в Лидию еще пополнилась каппадокийцами и арменами), а по силе, можно полагать, лидийцы даже имели превосходство. Вме­сте с тем, несмотря на тщательные сборы и видимую ре­шимость, они, по-моему, учли и возможность отступления, раз уж встретили Кира в непосредственной близости от города.

Дело в том, что Сарды, как и Эктабан, не были обнесены крепостной стеной. Сарды превосходили индийскую сто­лицу и числом зданий, плотно теснившихся на возвышен­ности, и их внушительным видом. В случае отчаянного сопротивления со стороны жителей Киру пришлось бы нелегко. А главное, дворец Креза и еще множество важных построек располагались на высоком акрополе, подобном тому, что является сердцем Афин. Акрополь Сард был по­истине неприступной гранитной горой. Наверх вели всего две узкие лесенки, вырубленные на крутых гранитных скло­нах. Эти лесенки не только легко простреливались защит­никами, но защитникам также ничего не стоило завалить их, что, как мне было известно, и собирался сделать Крез при худшем исходе битвы на равнине. Итак, знатные жители Сард поднялись наверх еще перед битвой, а в будущем — в случае поражения — хотя бы часть войска успела бы под­няться на гору и приготовиться к длительной осаде, особо неблагоприятной для Кира в это зимнее время. Еды, копий, стрел и разных метательных снарядов было запасено на акрополе в достаточном количестве. В общем, при любом развитии событий Кира ожидали большие трудности, если бы Кратон Милетянин не выведал одной тайной тропы на акрополь.

Я наблюдал за передвижением армий, затесавшись среди простых горожан, которые собрались на вершине высокого холма около Сард. Войска строились друг против друга очень долго, словно присматриваясь к силам противника. К полудню лидийцы первыми собрались в боевые порядки и замерли в ожидании, которое меня немало удивило: им бы сразу броситься на войско Кира, а они все расчесывают коням хвосты! Казалось, Крез и его военачальники все не могут решить, по какому флангу наносить первый удар, и хотят посмотреть, какую тактику примет Кир, первым начав движение. В отличие от чужеземца, жители города очень одобряли основательность и неторопливость своих воинов, видя в такой тактике проявление храбрости и хладнокров­ного расчета. Лидийцы, как самый богатый в ту пору народ, по натуре были склонны к медлительности, которая на этот раз не пошла им на пользу.

В стане Кира между тем все еще происходила неясная суета и неразбериха. Пешие отряды персов, мидян и армен подвигались вперед, но какими-то неровными толпами, а конница двигалась совсем вкривь и вкось.

— Видно, перс не знает, как и подступиться! — радо­вались одни.

— Может, он хочет уклониться от битвы и обойти го­род? — тревожно недоумевали другие.

— А что там за стадо?! Посмотрите! — стали возбуж­денно восклицать третьи, самые зоркие, указывая вдаль.

Я первым разобрался что к чему, но смолчал, не желая заранее пугать жителей Сард.

Кир, увидев лидийскую конницу во всем ее блеске, дрогнул, но — себе же на пользу. На этот раз он решил поберечь своих доблестных персов, а заодно и всех осталь­ных. Он понял, что здесь, на чужой земле, большие потери втройне опасны и нужна не просто победа, а безусловное превосходство над врагом, достигнутое любой ценой — хотя бы и хитростью.