Страница 15 из 50
Уорд-Браун был лишь немногим старше Клеменса, но он уже стал популярным писателем, автором книги, выдержавшей два издания. Выдуманный Брауном владелец путешествующего зверинца и музея восковых фигур Уорд стал известен всей стране. Локк создал тип скверного старикашки Петролеум Б. Нэсби. Сам Линкольн хохотал над похождениями Уорда и Нэсби, над выведенными Брауном и Локком типами рвачей, поддерживавших президента только для того, чтобы получить выгодную должность, над типами трусов и неразоблаченных изменников. Во время войны Браун, Локк и другие нашли нужные для защиты демократии слова; они тоже по-своему дрались за победу северян.
Артемус Уорд был первым признанным писателем, с которым познакомился Твэн. Уорд, Феникс (Дерби), Локк и многие другие юмористы, получившие известность примерно с начала гражданской войны, не претендовали на роль моралистов или ученых собирателей фольклора. Это были профессиональные юмористы, жившие на доходы, которые приносили им газетные фельетоны, книги и «лекции». За исключением отдельных сатирических рассказов, в которых защищалось дело Севера, они посвящали свое творчество одной цели — смешить, смешить во что бы то ни стало, не стесняясь в выборе средств.
Линкольна осаждают искатели легкой работы. Современная карикатура.
Марк Твэн знал уже все тонкости ремесла американского юмориста, владел всем его инструментарием… Он умел нанизывать остроты, придумывать фантастические, лживые истории, представляться простаком, делающим все невпопад. Он даже превзошел Уорда и Нэсби. Чтобы вызывать смех, ему не приходилось пользоваться любимым трюком юмористов — неправильной орфографией, искажением слов. У Смита и Лоуэлла неточности в выражениях, неправильное правописание в какой-то мере отражали подлинный характер ошибок малограмотных людей из американского захолустья. Но позднее искажения в орфографии, испорченные обороты речи приобрели виртуозный характер, стали фокусом. Сам Уорд признавал, что люди «смеются больше над моей эксцентричной фразеологией, нежели по поводу содержания».
В лучших произведениях юмористов все же сохранилась некоторая связь с фольклором Запада, в них чувствовалось что-то от передаваемых из уст в уста «охотничьих» рассказов, небылиц, от легенд о полубогах «границы».
Твэн больше, чем кто-либо из американских юмористов, воспринял подлинный народный юмор Запада, воспринял его от лоцманов, матросов и грузчиков на великой реке Миссисипи, от золотоискателей, фермеров-переселенцев и рудокопов, познавших каторжный труд, от негров, воспевающих победы слабых зверьков над страшными медведями, волками и львами.
Твэн знал жизнь, умел подмечать смешное, но, чтобы доказать это, нужно вырваться из дикой глуши Невады. Подлинное признание и слава приходят в старых штатах, на Востоке.
Уорд прочитал некоторые работы Твэна и выразил свое одобрение. Он даже предсказал ему большое будущее.
По совету Уорда Марк Твэн послал несколько юмористических сценок в одно нью-йоркское издание; их напечатали. На этом пришлось остановиться — Твэн был слишком занят повседневной работой в Неваде.
Война между Севером и Югом уже подходила к переломному моменту. В начале 1864 года Линкольн назначил командующим войсками еще недавно совсем неизвестного Гранта. Президент решился также — наконец-то! — предпринять некоторые шаги для освобождения негров. В Неваде вспоминали о войне лишь в связи со сборами денег на медицинскую помощь раненым. Жизнь здесь шла своим чередом.
В газете «Энтерпрайз» Твэн занимал уже такое положение, что, отправившись в поездку, Гудман оставил его своим заместителем. Новый редактор сразу же выступил с довольно оскорбительными замечаниями по адресу редактора газеты «Кроникл» Лэйрда, осмелившегося взять под защиту лиц, раскритикованных газетой «Энтерпрайз».
Лэйрд не остался в долгу. Марку Твэну было нанесено ответное оскорбление.
В дело вмешался Стив Гиллис — Твэн до сих пор не дрался на Дуэли, теперь ему представилась возможность показать себя; он должен послать своему оскорбителю вызов. Сэм отнесся к предложению Стива без особого энтузиазма, но отказаться от защиты своей чести, когда даже посторонним видно, что она оскорблена, невозможно. Вызов послали. Лэйрд не торопился отвечать. Возмущенный Твэн послал вторичный вызов. Наконец, дуэль назначена.
Целую ночь Твэн усердно учился стрелять из пистолета. Утро. Пора ехать. На поле чести Лэйрд со своими секундантами тоже тренировался в стрельбе. Секундант Гиллис решил преподать Сэму последний урок. Он выстрелил в птичку. Подошли Лэйрд и его секунданты. У птички была начисто отстрелена голова.
— Кто это сделал? — спросил один из секундантов.
— Сэм, — ответил Гиллис.
— На каком расстоянии?
— О, около тридцати ярдов.
— Может ли он повторить это?
— Сколько угодно раз. Он умеет так стрелять даже на вдвое большем расстоянии.
— С этим человеком драться нельзя. Это будет самоубийством, — заявил Лэйрду его секундант.
Редакторы конкурирующих газет города Вирджиния-Сити решили отказаться от всех нанесенных друг другу оскорблений.
Все сошло отлично. Сэм вошел во вкус дуэлей. Когда он получил оскорбительное письмо от некоего Кэтлера, он немедленно вызвал его на дуэль. Кэтлера не оказалось в городе, но о предстоящей дуэли стало известно городским властям. Невада к этому времени уже была штатом; закон против дуэлей предусматривал тюремное заключение для дуэлянтов, и власти искали случая доказать всем гражданам, что законы будут строго соблюдаться. Сэм и Стив узнали, что через несколько часов они будут арестованы.
Сидеть в тюрьме из-за дуэли, к тому же несостоявшейся, отнюдь не казалось романтичным. Первым же дилижансом Сэм и Стив отправились в Сан-Франциско. Так, благодаря случайности, установившаяся жизнь журналиста Твэна в стране серебра и золота пришла к концу.
В Сан-Франциско Твэн получил работу в калифорнийской газете «Колл». Он поселился со Стивом, по-прежнему неутомимым инициатором всевозможных приключений. Жили весело, много пили, не упускали случая сыграть шутку над соседями, ссорились и не могли расстаться.
Но жизнь в Сан-Франциско не давала удовлетворения. Теперь Марк Твэн был только простым репортером в большой газете, одним из многих. Из полицейского участка на пожар, из одного конца города в другой в погоне за материалом — так складывался день репортера. Ночью нужно было забежать во все театры, побывать в каждом несколько минут и дать заметки о спектаклях. Тяжелый, неприятный, бездушный труд.
Золотоискатели на Дальнем западе. Рисунок худ. М. Галагера
И все вокруг Твэна в этом большом городе жили такой же тусклой жизнью, занятые только одним — борьбой за кусок хлеба. Богачи строили роскошные дома, выезжали в красивых колясках. Полиция, мэр, власти города и штата считались с каждым их желанием. А какого-нибудь несчастного китайца можно было затравить собаками — за него никто не заступится. Марк Твэн написал статью об этом — ее не напечатали. Попробовал писать другие статьи против полиции, против городских властей — они тоже не были помещены. Работать в газете стало неприятно. Тем временем и хозяева газеты «Колл» решили расстаться с репортером Твэном. Он подал в отставку. Твэн, лучший журналист в Вирджиния-Сити, оказался в Сан-Франциско без работы.
На помощь пришел Гудман из «Энтерпоайз». Марк Твэн стал корреспондентом этой газеты в Сан-Франциско. Теперь он мог писать всю правду о коррупции, царящей в этом городе, — Гудман издавал газету в штате, жестоко конкурировавшем с Калифорнией.
В конце концов начальник полиции Сан-Франциеко подал в суд на редактора «Энтерпрайз», обвиняя его в клевете. Но Марк Твэн выступил с новой, еще более резкой статьей, бичующей полицейские нравы города Сан-Франциско.
В это время Твэна пригласили участвовать в, журнале «Калифорниец», редактором которого стал новый приятель Твэна — Брет Гарт. Сан-францискские журналисты, не довольствовавшиеся одной репортерской работой или сочинением анекдотов, печатали в «Калифорнийце» сценки, статьи, стихотворения, рассказы, рассчитанные на более взыскательного читателя. Марк Твэн поместил в журнале несколько юморесок. Его и Гарта считали «подающими надежды». Но Брет Гарт был опытнее, он лучше зиал требования культурной Новой Англии, умел «подавать» материалы о Дальнем западе. Его рассказы о грубых, жестоких, не очень опрятных золотоискателях без опасения читали в лучших гостиных. Редакторский карандаш Гарта прошелся не по одной рукописи плебейского юмориста Твэна.